Инстинкт подсказывает в таких случаях вжаться в землю, закрыть голову руками и молиться. Но это гибель стопроцентная. Выйти на единоборство с дэггером может не каждый, но это единственный шанс.
– Арли, вперед! – спокойно сказал Арнис и одним движением выскочил из траншеи. Еще миг – и Аурелина стояла рядом с ним, сжимая «Молнию».
– По глазам... огонь!
Арнис прицелился – спикулы пойдут в цель, изображенную сейчас на экране, выбрал мерзкий глазок чудовища, земля под ногами дрогнула, и он не знал, правильно ли ушли спикулы... Выстрелил снова – но ударная волна сбила его с ног, потащила, он упал, сильно треснувшись головой о землю, тотчас снова потянулся за «Молнией», дэггер уже навис над ним... Господи, успел подумать Арнис, и тут сверху его заслонила чья-то фигура в бикре. Дэггер ударил, и Аурелина упала, но за это время Арнис успел уже встать и прицелиться...
Спикула разорвала чудовище сразу, попав точно в глаз. Второго дэггера преследовала Атланта, он беспомощно висел, выдувая ложноножки. Арнис, стиснув зубы от ужаса и ненависти, стрелял и стрелял, пока чудовище не взорвалось. Потом он бросился к лежащей ничком Арли.
Поздно...
Арнис перевернул девушку. Шлем был разорван, ксиоровый щиток погнулся. Изо рта стекала струйка крови. Вся грудь была сожжена, огромная дыра, даже, кажется, позвонки просвечивают. Арниса затошнило. Лучше смотреть на лицо. Глаза – карие, как у Ильгет – застыли и остекленели. Арнис прикрыл веки Арли. Он плакал, сам того не замечая. Потом он помолился.
Потом восстановил связь и узнал, что остальные живы, все дэггеры уничтожены, Иволга катапультировалась и идет сюда, Иост сейчас сядет, хотя у него повреждено крыло. Связался с «Платиной» и коротко сообщил о случившемся.
Арнис так и не решился сказать Иосту о гибели Арли. Через несколько минут он будет здесь и узнает все сам.
– Ну что ж, другого выхода нет, – Дэцин помолчал, – придется найти и взорвать хранилище. С воздуха обнаружить не удалось. Их там, по предварительным оценкам, сотни. Пойдут Иволга и Арнис.
– Есть, – хором откликнулись бойцы. Глаза Иволги блеснули. Как надоело это многодневное сидение в укрытии, постоянные «остановите склизких»... Конечно, пойти и взорвать их к чертовой матери – правда, шансов вернуться очень мало, но лучше так, все равно иначе они нас прикончат. Как вот Аурелину убили.
– Дэцин, – сказал Иост тихо, – разрешите, я пойду вместо Арниса.
Его без того белое лицо казалось совсем прозрачным, глаза – огромными. В последние дни он все время молчал. Ходил на могилку Арли, и просто так – все время молчал. Казалось, он уже и не заговорит никогда.
– Ты мне нужен в воздухе, – сказал Дэцин.
– Разрешите, командир, – попросил Иост, – Арнис... пусть хоть он вернется. Его ведь Ильгет ждет.
Дэцин молчал, глядя на него.
– Хорошо, Иост. Иди... вместо Иволги.
Ильгет ничего не знала об этом – даже о гибели Аурелины ей никто не стал сообщать... пусть лучше узнает позже. От Арниса шли бодрые письма со множеством ласковых слов, Ильгет, конечно, понимала, что муж скрывает многое – она знала, что такое война – но понимала, что наверное, он прав, не посвящая ее во все детали.
Ни к чему это. Воображение еще разыграется.
Прошел Новый Год. Малышке было уже шесть месяцев. «Совсем взрослая, – сказал Миран, – теперь уже если родится – вытянем. Можно сказать, ты практически справилась». Малышка была абсолютно здоровой и крепкой, дрыгалась не переставая, разве что по ночам немного затихала. Ильгет все прислушивалась к движениям дочки и не могла поверить, что такое возможно – у нее будет ребенок. У нее все-таки будет ребенок... теперь вытянем, говорил Миран. Да и не может быть, чтобы при квиринской медицине не вытянули, что бы ни произошло при родах.
Конечно, Ильгет все равно волновалась. Мало ли что...
Но теперь начался новый этап ее жизни – воспитание ребенка. Да, непосредственное воспитание на Квирине начинается примерно в 24 недели внутриутробного возраста.
Ильгет предложили выбрать консультанта, она выбрала через сеть, и вскоре к ней явилась симпатичная черноволосая женщина по имени Эолетт (попросту Эоли). Задачей Эоли была всесторонняя помощь родителям в воспитании и развитии ребенка до самой школы (а в школу на Квирине идут, едва научившись говорить).
Эоли дала рекомендации об устройстве детской комнаты. Давно было решено, что под детскую отдадут кабинет Арниса – два отдельных кабинета и не очень-то нужны... но пока Ильгет ни к чему там не притрагивалась, только планировала мысленно – время еще есть, хотелось сделать это вместе с мужем. Эоли также объяснила Ильгет, что необходимо делать для развития ребенка уже сейчас.
Собственно, часть этого – длительные прогулки, плавание, правильное питание – Ильгет выполняла с самого начала. Теперь ежедневно около получаса она должна была слушать хорошую музыку, расслабляясь при этом. И хотя бы два раза в неделю посещать картинные галереи классических направлений (иногда Ильгет ограничивалась просмотром картин в Сети, она не видела особой разницы – голограммы в натуральную величину ничем не отличались от оригиналов, на ее дилетантский взгляд, конечно). Кроме того, ежедневно Ильгет учила наизусть и читала вслух какие-нибудь стихи, это положительно влияло на умственное развитие ребенка. Пела и сама – это, впрочем, она делала охотно и без всяких там прицелов на воспитание.
Но кроме воспитания малышки, пришло время и для серьезной работы с Ноки. Той в конце января тоже исполнилось полгода. С этого возраста принято всерьез заниматься работой на послушание. Ильгет трижды в неделю ездила на полигон с Ноки, и еще ежедневно занималась с ней дома. Кроме обычных команд послушания, Ноки приучалась носить защитный костюм, собачий шлем, бегать и играть в таком виде.
Живот Ильгет заметно округлился, и становилось уже трудно успевать везде и всюду... иногда хотелось расслабиться. Иногда Ильгет даже хотела, чтобы живот заболел – был бы повод полежать для профилактики преждевременных схваток. Но как назло, беременность протекала просто идеально.
Только очень уж одиноко становилось. Очень не хватало Арниса. Подруги (так же с энтузиазмом занимающиеся воспитанием нерожденных детей), Белла – это все не то.
Иногда Ильгет ощущала приступы страха, особенно по ночам. Особенно в январе, когда Арнис долго, почти три недели не писал. Ильгет знала, что эти перерывы нормальны и ничего не значат. Но все равно... Ночью она просыпалась и лежала в холодном поту, с открытыми глазами. В эти минуты ей казалось – Арнис точно погиб. Она это знает совершенно точно, это как раз и есть то самое чувство. Вдруг начинали болеть забытые точки от сагонских игл. Может быть, Арнис встретился с сагоном. Только не это, молила она. Господи, только не это, пусть если уж он погибнет, то быстро. Пусть его дэггер убьет плевком.
Она начинала молиться, и это немного успокаивало... на все воля Божья.
Но несмотря на тоску по Арнису, страх за него, Ильгет не падала духом. Наоборот, жить ей было интересно. И как только подумаешь, что Арнис скоро вернется – хочется сделать больше к его приезду, чтобы он порадовался, похвалил ее.
Дождь перестал моросить. Хоть это хорошо, подумал Арнис. Должно же в этой жизни быть что-нибудь хорошее...
Он скосил глаза на Иоста. Друг так и молчал все это время, впрочем, и возможности-то поговорить особой не было. Три дня они не спали – на виталине, и сейчас еще держались. Там внизу, под ногами, лежало убежище дэггеров. Только что им удалось заложить мины. Но этого мало, конечно, такую махину не уничтожить даже аннигиляцией, и через час – как условлено заранее – они вызовут на себя огонь ландеров и аффликтора, висящего на орбите.
Все-таки нам удалось, подумал Арнис с легкой гордостью. Не потревожив дэггеров, поставить мины. И сагон не засек их на расстоянии... Сагон может многое. Он может видеть, слышать и чувствовать на любом расстоянии, отдать приказ и управлять десятками и сотнями дэггеров (или эммендаров). Только одного сагон не может – быть вездесущим. Не может все успеть. И в этом их единственная слабость, сагон был отвлечен чем-то, и нам удалось поставить мины. Жаль, что нельзя прямо сейчас сообщить координаты, воспользоваться один раз связью – сразу выдать себя...
А через час – неизвестно что будет. Все напряжение, весь ужас трех последних дней (и особенно пережитое только что, когда ставили мины) – ерунда по сравнению с тем, что предстоит. Весь огонь обрушится на нас... Правда, у нас будет единственная задача – выжить. Но уж очень трудновыполнимая.
Ничего, Господи, все в Твоих руках.
– Арнис, – вдруг сказал Иост.
– Чего? – он с удивлением обернулся, даже вздрогнув от неожиданности.
– Уходи. Слышишь? Я дам пеленг, я и один справлюсь. Тебе... незачем помирать. Уходи, ты еще успеешь далеко уйти.
