– Хорошо с тобой, – прошептал он, – просто вот так лежать бы и лежать.
Ильгет ощутила, как комок подкатывает к горлу. И ей было очень хорошо.
Но Арнис очень быстро изменился. Уже дня через два он совершенно вошел в ритм нормальной квиринской жизни. Теперь уже не он вызывал жалость Ильгет, нет, он был прежним – сильным и веселым – она постоянно чувствовала его заботу. Арнис опять начал «сходить с ума». Малышка, получившая теперь имя – Арли – похоже, постоянно занимала его мысли.
У Магды и Нелии к этому времени тоже вернулись мужья. Несколько раз они встречались семьями. Ходили вместе и на занятия. Арнис сам позвонил Эоли – педагогу – и побеседовал с ней на предмет повышения своих отцовских навыков.
Вещи из кабинета Арниса перетащили в комнату Ильгет, столы они поставили рядом. Вместе заниматься даже приятнее... В просторной квадратной солнечной комнате устроили детскую. Пол – из цветных ромбов, стены остались просто белыми, потому что – по рекомендациям Эоли – они должны были постоянно использоваться в качестве учебных пособий. На одну из стен повесили крест и картину с изображением Богородицы с младенцем. Возле двери, в простенке – картину, выбранную Ильгет для малышки уже давно, правда, не оригинал («Королева Весна» Латтера). И третья, самая длинная стена (четвертая представляла собой сплошное окно), у которой стояла кроватка, должна была служить учебным пособием. Пока на нее поместили числовой ряд и несколько букв-гласных, голографические изображения животных, предметов, машин с подписями. Ильгет немного смешило то, что для еще не рожденного ребенка покупают азбуку... но в конце концов, у каждого народа свои обычаи.
На Ярне дети учились читать в школе, лет с шести. Ильгет, правда, выучилась раньше, почти самостоятельно, и это считалось чем-то феноменальным.
Из мебели в комнате появилась кроватка, шкаф, пеленальный столик с ванной (пришлось установить дополнительный кран, провести воду), на полу – целый маленький спортивный комплекс, валики, подушки, мячики, барьеры и лесенки.
Кроме этого, предстояло еще купить целый набор разных игрушек и предметов, остро необходимых для развития ребенка... Причем с первых же дней жизни.
Как-то незаметно промелькнули март и половина апреля. Отпраздновали Пасху, раннюю в этом году. Дня через два после Пасхи Ильгет проснулась ночью от резкой тянущей боли в животе. Стиснув зубы, она перетерпела схватку... уже началось?
Да нет, схватки могут идти сутками. Если это начало, то роды могут быть и через неделю. Ой, снова потянуло... Первый раз схватки шли вообще постоянно, каждый день, начиная месяцев с шести. Хотя Ильгет все время почти лежала.
Арниса не стоит будить.
Боль возвращалась часто... Ильгет просто сжималась и терпела, не стонала. Пусть Арнис поспит. Но через некоторое время он проснулся, увидел, что Ильгет, свернувшись на боку, тяжело дышит сквозь стиснутые зубы, сразу же вскочил.
– Иль? Уже началось? Поедем в больницу?
– Да нет, Арнис, ложись... – с досадой сказала Ильгет. Схватка отпустила, – ерунда это. Рано еще. До утра в любом случае ничего не будет.
Но до утра не заснули ни она, ни Арнис. Схватки не прекращались, отошла пробка... временами они становились реже, но ни разу не прекращались совсем. Ильгет и пыталась заснуть в промежутках, но новая боль будила ее. Арнис же совершенно потерял сон. Он сидел на кровати возле Ильгет, сжимал ее руку, гладил, поминутно спрашивал, не хочет ли она пить, не принести ли чего-нибудь... Ильгет смеялась и заверяла его, что она ведь не ранена, это совершенно нормальный физиологический процесс, она и сама может ходить. Вроде бы Арнис должен это знать! Да, он это знал... но продолжал вести себя с ней так, будто у нее снова заболели старые раны. Наконец рассвело. Арнис выпустил Ноки в сад, покормил ее. Вернулся к Ильгет.
– Все, Иль, как хочешь, но сейчас поедем.
– Ну давай хоть Мирану сначала позвоним!
Они позвонили, и Миран подтвердил мнение Арниса – надо ехать.
С губ Ильгет рвалась счастливая улыбка. Малышка уже так близко! А вот Арнис выглядел бледным и слегка испуганным, но вел себя, тем не менее, вполне достойно – к острым ситуациям ему не привыкать. Он довез Ильгет до больницы на флаере. Их встретила Анна – врач-перинатолог, она и должна была принимать роды.
– Раскрытие уже 4 сантиметра, – сообщила она, обследовав Ильгет сканером, – еще немного, и... давайте сразу в родовую.
Ильгет легла на широкую жесткую кровать. В другом конце комнаты была ванна, и какие-то медицинские агрегаты, на всякий случай, наверное. А здесь все устроено очень уютно. Раскрыта дверь на балкон, и чуть тянет весенним ветерком. По стенам раскинулись традесканция и вьюн, над кроватью – сетевой экран. Арнис сел рядом с Ильгет в кресло.
– Если хотите, можно музыку включить, или фильм какой-нибудь посмотреть – Сеть работает, – сказала Анна, – я буду заходить время от времени.
Ильгет то вставала и ходила по комнате, то снова ложилась. Схватки становились все сильнее. Анна предложила ей даже полежать в ванне, но Ильгет отказалась.
Сравнивать боль сложно – нельзя сказать, что она была меньше или больше той, которую Ильгет случалось переживать. Но эта боль, несомненно, была легче всего раньше пережитого. Ильгет радовалась каждой новой схватке. Ведь это приближало встречу с ее маленькой, любимой девочкой. Поэтому и боль воспринималась как-то совсем иначе. Радостно даже...
Арнис, похоже, страдал больше, чем она сама. Каждый раз, когда Ильгет замыкалась и терпела, он весь покрывался бледностью, и даже на лбу выступали капельки пота.
– Господи, Иль... лучше бы я сам, – вырвалось у него как-то. Ильгет улыбнулась.
– Ну что ты за глупости говоришь, это же нормальное женское дело.
– Ну да, ты-то выполняешь мужские дела, – проворчал он.
– Все равно не так и не столько, как ты. Вот сейчас ты воевал, а мне пришлось дома остаться.
Ильгет только сейчас подумала, что ведь даже на Ярне роды давно обезболивают. Но на Квирине большинство женщин отказывалось от этого, хотя возможность такая и существовала. Совсем без осложнений для ребенка это, к сожалению, сделать нельзя.
Около полудня Анна сказала, что все, раскрытие совершилось. Больше она не выходила из родовой. Через некоторое время Ильгет ощутила первую потугу. Не сдержавшись, она застонала... Но только в первый раз. В следующий она приложила все усилия, чтобы направить боль вниз, вытолкнуть ребенка. Арнис непрерывно вытирал ей пот со лба, она вцепилась изо всех сил в его ладонь. Теперь он уже не нервничал, хотя ей было намного больнее, чем раньше.
– Все хорошо, Иль, – шептал он тихонько в перерывах между потугами, – все будет хорошо. Ты моя хорошая, умница моя.
Наконец особенно сильная, невозможная боль стрелой пронзила все тело, так, что потемнело в глазах... Анна воскликнула:
– Головка родилась! Еще чуть-чуть...
Еще чуть-чуть – Ильгет вдруг ощутила небывалое облегчение и одновременно с этим услышала слабый, словно кошачий, писк.
– Иль! – вскрикнул Арнис незнакомым пронзительным голосом, – у нас дочка родилась!
– Держи, папаша, – Анна положила ему на руки малышку, всю в крови и слизи, завернув ее в пеленку.
– Господи, какая красивая, – прошептал Арнис. Ильгет не замечала, как по лицу катятся слезы... И вот тогда, в этот момент она поняла, что в жизни женщины не бывает более счастливой минуты, чем эта – когда только что закончилась родовая боль, и появился здоровый малыш. Человек. Она сама только что создала Человека.
– Да положи ты ее... на грудь, вот так. Пусть сосет.
– Арли...
Малышка посмотрела в глаза Ильгет удивительно осмысленным взглядом темных глазок. Вдруг сморщилась и заревела. Ильгет стала совать ей грудь, ребенок зачмокал и успокоился.
– Вот хорошо, – с удовлетворением сказала Анна, – первое молозиво – самое драгоценное.
Потом Арли взвесили, искупали, измерили. У Арниса сердце замирало – какие невероятно крошечные, и в то же время совершенные, прекрасные пальчики, ручки, ножки, носик и ротик. Анна ловко надела на девочку первый костюм, белый, весь в кружевах, впитывающие трусики.
– Как вы ее назовете?
– Аурелина, – ответила Ильгет.
– Ну что – ребенок совершенно здоров, вес при рождении 3400, рост 50. Побудьте здесь вдвоем, часа через два перейдем в палату. Родственникам не забудьте позвонить!
Анна вышла – ее уже дожидались следующие роды.
– Иль, смотри, какие у нее глаза! Она же все понимает.
– Говорят, у детей при рождении такие глаза, а потом это проходит.
– Арли, – Арнис взял малышку на руки, – Господи, какое счастье! Спасибо, Господи! Человек ведь родился...
– Да уж, не сагон, – улыбнулась Ильгет.
– Сагоны вообще не рождаются. И женщин у них нет. Их и убивать-то не жалко.
Арнис с дочкой на руках вышел на балкон. Отсюда видна была большая часть Коринты, и синяя полоска моря вдалеке.
