Впрочем, вопросы ученого мужа можно продолжить. Почему алкоголь, когда вокруг столько не менее эффективных, но менее опасных зелий, которые не приводят в конце концов к серьезным повреждениям внутренних органов и отнюдь не способствуют деградации человечества, не причиняют страданий, не вызывают стыда, несмотря на всю свою многочисленность и разнообразие?
Билл мог бы ответить, что в человеке, по-видимому, заложена природой потребность время от времени надираться до полной отключки; правда, он догадывался об этом лишь интуитивно, а потому не мог облечь в слова ни мысль, ни желание. Его подмывало пропеть хвалебную песнь вкусу бесчисленных живительных напитков, однако в силу того, что большинство излюбленных напитков Билла имело поистине омерзительный привкус, а также потому, что после третьего или четвертого стакана он переставал ощущать какой бы то ни было вкус вообще, Герой Галактики сдержался.
Однажды, в туманном прошлом, Билла занесло в низкопробный бар на планете Пойло – там находился армейский ПП-центр. Билл сидел за столом, опрокидывал в себя стакан за стаканом, быстро приближаясь к совершенно невменяемому состоянию, и поглядывал краем глаза на пышные груди местных шлюх, которые напоминали гигантских личинок овода, – подобного развлечения не существовало ни на какой другой планете известной Вселенной. И тут с Биллом завязал разговор некий проповедник, приверженец здорового образа жизни, сосланный на Пойло каким-то любителем жестоких шуточек и кипевший негодованием по поводу того, чем занимаются в баре солдаты и прочий люд. Он привел Герою Галактики те самые доводы, о которых упоминалось выше, и спросил, почему, зная о зле, что таится в алкоголе, Билл все же разрушает собственный организм, глуша бесовское зелье.
Будучи пьян настолько, что мог изъясняться толково и связно, Билл ответил: «Потому что чувствую, как оно меня изводит». Миссионер не удовлетворился и потребовал более вразумительного ответа; набравшийся Билл, не в силах размышлять сколько-нибудь глубоко, равно как и произнести без запинки более одного пр-ростого пр-редложения, изрек потрясающую фразу в духе Декарта: «Я пью, следовательно, существую». После чего, как бы подкрепляя слова делом, облевал миссионера с головы до ног и, что было как нельзя кстати, отрубился.
Тем не менее философская точка зрения на выпивку у него сохранилась, и потому, обозревая сей алкоголический Диснейленд, Билл вдруг вообразил, что попал на некий праздник неразумия, и ощутил, что его жжет изнутри священный огонь вроде того, какой горит в душах зороастрийских монахов.
– Наконец! Наконец-то я достиг своей цели! – воскликнул Супергерой Рик, падая в благоговении на колени. – Я обшарил всю Вселенную в поисках единственного на свете пива! И вот дорога привела меня в Святой Гриль-бар, где подают любые напитки, какие только знает мироздание! О драгоценный бар поистине мифических пропорций! – Рик кое-как поднялся и, спотыкаясь, направился к пустому месту у сверкающей полировкой деревянной стойки. – Аррррр! Пошли, Билл! Теперь-то я свое возьму!
Отказываться от бесплатного угощения было не в привычках Билла, а потому он последовал за капитаном, не забывая, впрочем, с тревогой поглядывать на толпу посетителей. Да разве можно отыскать в таком столпотворении Ирму?
– Бармен! – крикнул Рик. – По кружечке мне и моему приятелю!
– Чего тебе налить, парень? – справился с идиотской ухмылкой бармен.
– «Святограальского крепкого»! – отозвался Рик и, широко улыбнувшись, швырнул на стойку орехового дерева свою золотую кредитную карточку «Голд Галактик».
Все те, кто сидел за столиками в пределах слышимости, мгновенно замолчали, бросили пить и, похоже, забыли, что значит дышать. На бармене и его собеседнике скрестилось множество взглядов.
– Извини, незнакомец, – прошепелявил бармен елейным механическим голоском. – Такого пива у нас нет.
– А как насчет «Святограальского светлого»? – моргнув, поинтересовался Рик.
– Увы. Не держим.
– Гм-м… А «Святограальское темное»?
– Никогда не было.
– А «Святограальское легкое»?
– То же самое.
– Аррррр! – прорычал Рик, с лица которого сползла вся краска. – Но я пролетел десятки парсеков, чтобы утолить жажду! Мне говорили, что в Святом Гриль-баре подают все напитки, какие только известны человечеству!
– Так и есть. Все, кроме «Святограальского» пива. Никто не знает, где его взять, хотя к нам забредает немало сэров Галахадов и прочих бродяг вроде тебя, которым вынь да положь «Святограальское». Может, удовлетворишься альдебаранским горьким? Скажу по секрету, лучшего пива к югу от Полярной звезды тебе не найти.
– Спасибо, не надо, – пробормотал павший духом Рик. – Мне нужно что-нибудь покрепче, чтобы утопить депрессию, которая угрожает овладеть мной. Два виски, бармен! Я хочу сказать, два бочонка. А подавать будешь пинтовыми кружками.
Билл ничуть не возражал. Что угодно, лишь бы не ром. Он поднял обеими руками – иначе не получалось – свою кружку, просто-напросто пригубил виски, проявив тем самым поразительную, не свойственную ему выдержку, и принялся изучать посетителей бара (правда, предварительно он ополовинил кружку, дабы удостовериться в крепости напитка). Ирма по-прежнему не показывалась. К счастью, не видно было и джентльменов, что расхаживали бы по бару с перунами в руках, как, по слухам, имел обыкновение Зевс.
Время от времени то одна, то другая часть помещения словно растворялась в воздухе, а потом возникала вновь. Елки– палки, опять двадцать пять! Может, здесь слишком просторно, чтобы его глупенький умишко смог воспринять бар целиком? За размышлениями Билл не забывал прикладываться к кружке. Мало-помалу они с Риком прикончили первый бочонок и взялись за второй, и у Героя Галактики все поплыло перед глазами, но ему уже стало на все плевать.
К концу второго бочонка, когда Билл уже чувствовал себя нализавшимся в стельку, его похлопал по плечу мужчина, что сидел рядом за стойкой.
– Эй, приятель! – проговорил он, глядя на Билла сквозь бутылочные донышки, что служили ему стеклами очков. – А что это у тебя на шее за хреновина?
Билл настолько привык к своему подгнившему пернатому украшению, что совсем забыл про дохлую птицу – ведь та все еще находилась в «сортирном стазе», а потому ни чуточки не воняла.
– А, – отозвался он, наблюдая за мухой, которая угодила в статическое электронное поле. – Это мертвый голубь. Тише, дружище, ладно? Не привлекай внимания, а то всем захочется такой сувенир.
Как бы то ни было, вопрос насчет голубя вывел Билла из алкоголического ступора и заставил вспомнить о том, что предстоит сделать и зачем он вообще очутился в Святом Гриль– баре.
– Ирма! – воскликнул Герой Галактики, повернулся и дернул за руку своего спутника. – Капитан Рик, вы не вв-видите поближошти Ирмы?
Рик, угрюмый и подавленный, подбирался к днищу бочонка с виски, бормоча себе под нос клятвы искать «Святограальское» пиво до конца своих дней.
– Ирмы? – переспросил он, приподнял веки и постарался сфокусировать взгляд на Билле. – Ищи Зевса, приятель. Найдешь Зевса, отыщешь и свою Ирму.
– Зевса? Да где же, елки-палки, его искать? – сказал Билл. – Тут столько народу! Сотни тысяч!
– Люди тебе ни к чему, – непристойно хихикнул Рик. – Ищи бога!
– Зевс? – осведомился сосед Билла по стойке. – Ты разыскиваешь великого бога Зевса? Чего же ты сразу не сказал? Я пару минут назад столкнулся с одним гомиком, который вернулся с попойки из Преисподней. У старины Зевса там сегодня вечеринка.
– Преисподняя? – произнес Билл, слегка протрезвев от восторга при мысли, что скоро отыщет Ирму. – А где это?
– Естественно, внизу. За туалетами – или за сортирами, за гальюнами… В общем, как ни назови, суть одна. – Усатый джентльмен ткнул пальцем в направлении висевших на стене указателей. Четыре светящихся квадрата без каких бы то ни было надписей под рисунками, что представляли собой интергалактические символы. Первый рисунок изображал мужчину, второй, по всей видимости, женщину. Билл несколько раз моргнул, чтобы прояснилось перед глазами. Так, это, должно быть, мужское и женское заведение. На третьем квадрате было нарисовано некое шестилапое существо с панцирем на спине. Отхожее место для инопланетян. Последний квадрат, самый крупный из всех, украшало изображение огромного нимба над унитазом. Нужник богов!
– Рик, я иду за Ирмой, – сказал Билл.
– Валяй. Арррр! Я останусь здесь. – Расчувствовавшийся Рик, испытывая насущную потребность в собутыльнике, братской любви и пьяном сострадании, угостил соседа, и они вдвоем выпили за безвременно ушедшего из жизни попугая Архимеда, без которого на свете очень и очень скучно.
Билл нисколько не сожалел о гибели попугая – ему и без того хватало забот с птицами, – направился туда, где светились указатели, добрался на пневматическом экспрессе до Преисподней, заглянул в мужскую уборную, облегчился и вышел в длинный коридор. Сделав едва лишь несколько шагов, услышал раскаты грома и зычные возгласы. Вечеринка Зевса была, похоже, в самом разгаре.
