Меня накрыла ещё одна волна стыдливости, наверное, у меня лицо стало ярко-пунцового цвета, как говорится: «Хоть прикуривай», мое тело вступило в стыдливый столбняк, и только босые ноги дёргались, стараясь найти точку опоры на влажном полу. Рот пытался что-то говорить, но ему мешались горячие и влажные Анфисины губы, а в голове у меня крутилась все та же детская дразнилка: «А Сашка без трусов!» Вдруг откуда-то, словно издалека, сквозь Анфисины ладони, закрывающие мои уши, я услышал спасительный голос Василисы:
– Ой, я-то думала, что муж болеет, а он, оказывается, уже на поправку пошёл!
Попытался ответить, но Анфиса меня не отпускала, и что ей было прикольного в том, чтобы целовать нечленораздельно мычащего, вовсю вырывающегося мужика? Какое-то время я всё так же танцевал: правой рукой держась за Анфису, левой за ручку открытой, отъехавшей в сторону двери, перебирая голыми ногами по скользкому и влажному полу. Можно было бы и оттолкнуть мою назойливую поклонницу, а самому грохнуться на пол, но не приучен я так вести себя с дамами.
– Через пять минут совет на Огненной горе, так что вы уж поторопитесь, – добавила Василиса совершенно спокойно и без злобы.
Только после этих слов Анфиса отпустила меня, я обрёл состояние равновесия и прямо-таки вцепился в свою одежду, всё ещё висящую у неё на руке. А она ничуть не смутилась и продолжила хулиганить – прижала шорты и рубашку к себе и не отдавала! И пока я выдёргивал мой последний цивильный гардероб у неё из рук, произнесла:
– Эх, Василисушка, какое же он у тебя чудо! Мне кажется, я даже знаю, кто он такой на самом деле!
– Это наше чудо в орлиных перьях чуть ногу себе мечом-кладенцом не оттяпало, – ответила Василиса. Но в её голосе в отличие от Анфисы нежности не чувствовалось ни на грамм!
Скрывшись за спасительной дверью бани, я старался одеться как можно быстрее, но руки путались, ноги попадали не в те штанины, а в итоге получалось гораздо медленнее. В более дурацкую ситуацию в жизни не попадал, и как мне теперь объясняться? Стыдно, неловко и глупо, а самое главное – никакой измены не случилось, да такого не могло произойти никогда, но вот как это объяснить? Ведь с Марьяной, моей бывшей девушкой, из-за гораздо более невинных мелочей всегда и происходили скандалы. Обычно у неё приступы ревности случались по поводу и без повода: заходим в метро в час пик – ей мерещится, что я к кому-то прижимаюсь, идём вместе по улице, смотрю на неё, но получаю выволочку, что пялюсь на всех подряд посторонних дам.
Пока я одевался, моя жена о чём-то продолжала разговаривать с Анфисой, о чём шла речь – я не слышал, не до того было, и только когда Василиса решила зайти ко мне в баню, услышал обрывок её фразы:
– Очень смелое предположение, но мне кажется, что это не так. – Дверь закрылась, и она спросила уже у меня: – Как нога, не болит?
Наверное, я снова стал похожим на Синьора Помидора, по крайней мере, уши и щёки у меня горели так, что чуть не дымились.
– Знаешь, это вовсе не то, что ты подумала!
– В смысле? Ты не случайно ногу себе кладенцом отрезал?
– Нет, насчёт Анфисы, она просто шла мимо и подала мне одежду. Я ведь очнулся в бане совершенно голый, выглянул за дверь, а тут она от бабы Веры выходит. Попросил её принести, протянул руку из-за двери, чтобы забрать, и поскользнулся. А она как раз решила отблагодарить меня за всё, что я для их клана придумал, вот и поцеловала. Чисто дружеский поцелуй, ничего такого я с ней делать не собирался – она первая начала.
– Что тут можно сказать, если ты разлюбишь, то моё сердце тут же об этом расскажет, я же волшебница, почти ведьма – не забывай! Поэтому можешь не оправдываться, а если решишь, что тебе люба Анфиса, то сможешь в любой момент уйти жить к ней на Огненную гору – удерживать не стану, а уж тем более сцен устраивать.
– Нет, ты понимаешь, я же Анфисе никаких поводов не даю, наоборот, стараюсь с ней держаться ровно и сдержанно, а она вот такие шуточки устраивает – поддразнивает меня, и уже не впервые.
– Я тебе поражаюсь, вроде здоровый, умный мужик, а некоторые комплексы, как у пятилетнего ребенка! Другие ещё в детском саду понимают, что дразнят только тех, кто на это бурно реагирует, а ты до сих пор не понял это?
– Те, кто надо мной в детстве издевался, получали по первое число! И не важно: старше они или сильнее, – насупился я.
– На самом деле это же ты их и забавлял, как весело: подразнить Сашу, побегать от него, а потом ещё и подраться – замечательное развлечение.
– Нет, – угрюмо не согласился я, – они у меня все получали по первое число!
– Не спорь, а подумай над тем, что я тебе сказала, с детскими комплексами надо справляться самому путём взрослых рассуждений. Ты мне так и не ответил на вопрос: как у тебя нога?
– Нормально, почти не болит, только вот прихрамываю немного, а так все хорошо.
– Такая рана – это очень серьезно. Хуже всего, что в твой организм опять попала заколдованная глина. Мы её вытравили, но последствия могут проявляться ещё долго. Надо тренироваться, разрабатывать и у бабы Веры раз несколько под травиночками полежать.
– Ты же и сама умеешь так лечить.
– Умею, но баба Вера это делает намного лучше. А если ты попросишь полечить, то ей будет приятно. Пошли, совет уже скоро начнётся, неудобно опаздывать.
Мы вышли из бани, Анфиса уже ушла, не дождавшись нас, точно так же поступила баба Вера, забрав путеводный клубок, поэтому нам ничего не оставалось, как воспользоваться тропинками Заповедного леса. Однако выйти к редко стоящим деревцам возле пещеры Огненной горы – как мы всегда и ходили – нам не удалось, так как последний бой их все уничтожил подчистую. Пришлось Василисе «прицеливаться» на лесок, начинавшийся в отдалении от владений Анфисы – именно через него мы и уходили, облитые жидкой горячей глиной из портала Землистов.
– Слушай, а сколько я суток проспал и что за это время произошло?
– Несколько часов, пока мы с бабой Верой твою ногу склеивали.
– Это и баба Вера тоже меня видела голым, а не только Анфиса?
Меня вновь стала заливать краска стыда, и в голове зазвучала детская дразнилка, а Василиса вдруг повысила голос:
– Выкинь из головы дурацкую картинку про то, как ты в детском саду стоишь в углу без штанов, и не повторяй всякие глупости, которые тогда говорили!
– Как, ты и про это знаешь?
– А как мне не знать, если ты эту сцену регулярно, как по телевизору, транслируешь! Я уж отворачиваюсь, стараюсь не замечать, а тебя к ней словно приклеило! Тридцать лет прошло, а ты никак не можешь распрощаться с детскими фобиями!
– Мне же тогда лет пять было, а то и меньше, и я просто заигрался, поэтому и не успел добежать до горшка, вот и надул в штаны.
– Забудь и прекращай оправдываться, эта дура-воспитательница подвесила тебе комплекс неполноценности, а ты его в себе укореняешь и взращиваешь! Охота тратить жизнь на то, чтобы истязать себя воспоминаниями про детсадовские обиды?
– Легко сказать, знаешь, как мне тогда было стыдно!
– Всё, мне это надоело, придётся лечить, извини, – сказала Василиса и открытой ладошкой звонко шлёпнула меня по лбу.
Я застыл на месте и почувствовал, что в мозгу словно что-то взболтыхнулось. Если взять долго стоявший, отслоившийся кисель и перемешать его ложкой, примерно это и случилось со мной, только не в кастрюле, а в голове.
– Что замер? – сказала Василиса. – Пойдём, люди ждут, ты спрашивал, что произошло за то время, пока ты спал, отвечаю, ничего особенного – Егорушка с Анфисой выжгли пером Феникса всех недобитых нами големов в окрестностях Огненной горы. Как же далеко теперь идти, оказывается, оборачивайся в орла, летим наперегонки!
Мы уже шли по перепаханной равнине, где и разворачивалось основное сражение, летая здесь на помеле, мы и не замечали эти расстояния, но если шагать пешком и прихрамывая, то мало не покажется. Василиса почему-то не взяла ступу или метлу, наверняка хотела поговорить со мной по дороге. Вот только какой-то бестолковый разговор получился: о чём-то беседовали, но про что – и не вспомнишь. А может, оно и не важно, о чём говорить, главное, что мы вместе и нам хорошо, а остальное всё второстепенно, а вот что действительно обидно – до Огненной горы я опять долетел последний.
Войдя в пещеру, мы не сразу привыкли к темноте, а когда присмотрелись, заметили, что все стояли полукругом, встречая нас, Анфиса махнула рукой, и раздался нестройный, но мощный хор:
– Ураааааа!!!
Вокруг нас до самого потолка пещеры ударили столбы искр, похожих на бенгальские огни. Собравшиеся подбежали к нам, стали обниматься, похлопывать меня по плечу, Василиса пыталась всех успокоить, но её не слушали:
– Друзья, это замечательно, что вы так радуетесь, мы сделали большой шаг к победе, но это ещё не завершение всей войны.
