— Слушай Фред, если и будет новый правитель, это буду не я.
— А кто тогда, сэр? — уверенным и ровным тоном спросил Фред.
— Откуда мне знать? Может быть...
В голове образовалась огромная пробоина, и мысли мощным потоком устремились туда.
— Ты имеешь в виду капитана Кэррота?
— Может быть, сэр. Я думаю, ни одна из гильдий не позволит какой-либо другой гильдии прийти к власти, и все любят капитана Кэррота, и, ну... ходят слухи, что он наследник трона, сэр.
— Нет никаких доказательств, сержант.
— Ничего не могу сказать, сэр. Ничего не знаю. Не знаю что такое доказательство, — сказал Кишка, с легким намеком на неповиновение. — Но его меч, его родимое пятно в виде короны, и... ну, все знают, что он король. Его аура, сэр.
«Аура», — подумал Ваймз. — «О, да. У Кэррота есть аура. Он что-то делает с головами людей. Он может так поговорить с разъяренным леопардом, что тот сдастся и выпустит добычу из зубов, он неплохо работает с обществом, что очень расстраивает старых кошелок».
Ваймз не верил в ауру.
— Больше не будет никаких королей, Фред.
— Все правильно, сэр. Между прочим, Нобби вернулся.
— Час от часу не легче, Фред.
— Вы сказали, что собираетесь с ним поговорить об этих похоронах, сэр...
— Работа продолжается, если я не ошибаюсь. Хорошо, пойди и скажи ему, чтобы поднимался сюда.
Ваймз остался один.
Больше никаких королей. У Ваймза всегда были проблемы с четким объяснением, почему должно быть так, почему сама мысль вызывала у него отвращение. Помимо всего прочего все патриции были ничем не лучше королей.
Но они были... что-то вроде... тем же самым. Но сама мысль о том, о королях как о богоизбранных существах сводило челюсти. Высшие существа. Что-то магическое. Но, черт, в этом была какая-то магия. Анк-Морпорк кажется все еще был заполнен прилагательными «королевский», королевское то и королевское это, маленький хор стариков получал оплату в несколько пенсов в неделю за исполнение нескольких бессмысленных песен, да еще были Хранитель Королевских Ключей или Хранитель Королевской Сокровищницы, хотя ни ключей, ни сокровищницы не было и в помине.
Монархия — как сорняк. Не важно, сколько голов ты поотрубал, корни были все еще в земле готовые пустить новые ростки.
Все это было похоже на хроническую болезнь. Кажется, что у даже у самых образованных людей в голове было одно маленькое место, где было написано: «Короли. Какая хорошая идея».
Кто бы там ни создал людей, он оставил большую недоработку в чертежах. Она заключалась в стремлении людей встать на колени.
В дверь постучали. Ни один стук в дверь не звучал настолько исподтишка, как этот. Он был полон своей гармонии. Он говорил подсознанию: «Если никто не ответит, тот, кто стучит, все равно откроет дверь и проскользнет в комнату, где он обнюхает все щели, прочтет все бумаги что попадутся на глаза, откроет несколько ящиков стола, сделает пару глотков из бутылки со спиртным, буде таковая найдена, но не сделает больших преступлений, потому что он не преступник, не в моральном смысле, а перед законом» — этот стук включал в себя весь этот спектр. В этом стуке было очень много смысла.
— Входи, Нобби, — устало сказал Ваймз.
Капрал Нобби проскользнул в комнату. Ваймз отметил про себя, что у Ноббса была еще одна характерная черта. Он мог проскользнуть не только боком, но даже и вперед. Даже Фред Кишка поддавался изменчивой обстановке полицейского участка, но ничто никоем образом не задевало капрала Ноббса. Чтобы ты не делал с капралом Ноббсом, было в нем что-то такое ужасно сноббское.
— Нобби...
— Да, сэр?
— Э... садись Нобби.
Капрал Ноббс подозрительно посмотрел на Ваймза. Вызовы на ковер начинаются не с этой фразы.
— Э, Фред сказал, что Вы хотели увидеться со мной, мистер Ваймз, относительно рабочего времени...
— Да? Правда? О, да. Нобби, на скольких похоронах своих бабушек ты был?
— Э... на трех..., — неуверенно сказал Нобби.
— На трех?
— Оказалось, что Нанни Ноббс не совсем умерла в прошлый раз.
— Итак, и зачем тебе нужны были все эти отгулы?
— Мне не хочется говорить, сэр...
— Почему?
— Вам не понравится, сэр.
— Не понравится?
— Ну, знаете, сэр... Вы можете расстроиться.
— Я могу расстроится, Нобби, — вздохнул Ваймз. — Но это ничто по сравнению с тем, что случится, если ты не скажешь мне...
— Дело в том, что будет тривековный... трисотлетневый... трехсотлетний юбилей в будущем году, мистер Ваймз...
— И?
Нобби облизнул губы.
— Я не хотел отпрашиваться по этому поводу. Фред сказал, что Вы слишком чувствительны к этому. Но... знаете ли, я состою в обществе Крепкого Ореха, сэр...
Ваймз кивнул.
— Те самые клоуны что переодеваются и играются в старые битвы с игрушечными мечами, — сказал он.
— Историческое Общество Возрождения Анк-Морпорка, сэр, — немного упрямо ответил Нобби.
— Именно это я и имел в виду.
— Ну... на празднование мы собираемся воссоздать Битву при Анк-Морпорке. Для этого нужны дополнительные репетиции.
— Становится понятно, — сказал Ваймз, устало кивнув. — Ты там маршируешь туда сюда с жестяной пикой, так что ли? В свое рабочее время?
— Э... не совсем. Мистер Ваймз... э... говоря по правде, я езжу туда сюда на белом коне...
— О? Изображаешь генерала, что ли?
— Э... немного больше чем генерала, сэр...
— Продолжай.
Нобби нервно сглотнул.
— Э... я буду королем Лоренцо, сэр. Э... знаете ли... последним королем, тот которого ваш... э...
Воздух сгустился.
— Ты... собираешься играть..., — начал Ваймз, в гневе разделяя слова.
— Я говорил, что вам не понравится, — сказал Нобби. — Фред Кишка тоже сказал, что вам не понравится.
— Почему ты?...
— Мы тянули жребий, сэр.
— И тебе не повезло?
Нобби скорчился.
— Э... не совсем чтобы не повезло, сэр. Не конкретно не повезло. Больше похоже на повезло. Все хотели играть его. Понимаете, получаешь лошадь, хороший костюм и все такое, сэр. И он был королем, помимо всего прочего, сэр.
— Этот человек был жестоким чудовищем!
— Ну, это было очень давно, сэр, — испугано ответил Нобби.
Ваймз немного успокоился.
— И кто вытянул жребий играть Каменолицего Ваймза?
— Э... э...
— Нобби!
Нобби опустил голову.
— Никто, сэр. Никто не хотел играть его, сэр.
Маленький капрал сглотнул и с видом человека идущего на Голгофу добавил с убийственной определенностью:
— Поэтому мы сделали чучело из соломы, сэр, так он лучше сгорит, когда мы вечером бросим его в огонь. Будет большой фейерверк, сэр.
Ваймз потемнел лицом. Нобби предпочитал, когда люди на него орали. На него орали всю жизнь. Он научился с этим справляться.
— Никто не хочет быть Каменолицым Ваймзом, — холодно сказал Ваймз.
— Потому что он проигравшая сторона, сэр.
— Проигравшая? Железноголовый Ваймз выиграл. Он был правителем города шесть месяцев.
Ноббса опять перекосило.
— Да, но... все у нас в Обществе говорят, что он не должен был, сэр. Говорят это была случайность, сэр. Помимо всего, он проиграл выборы один к десяти, и у него были бородавки, сэр. И он был немного незаконнорожденным, сэр, говоря всю правду. Он отрубил голову королю, сэр. Нужно быть очень плохим, чтобы сделать это, сэр. Даже заботясь о себе, мистер Ваймз.
Ваймз покачал головой. Важно ли все это? (Но это было важно, где-то). Все было очень давно. Совершенно не важно, что там группа полоумных романтиков думает. Факты остаются фактами.
— Хорошо, я понял, — сказал он. — Это почти смешно, правда. Потому, что есть кое-что еще, что я хочу тебе сказать, Нобби.
— Да, сэр? — облегчено спросил Нобби.
— Ты помнишь своего отца?
Нобби, похоже, снова начал впадать в панику.
— Какой вопрос вы так неожиданно хотите задать, сэр?
— Чисто социальный вопрос.
— Старого Сконнера, сэр? Немного, сэр. Почти не видел его, за исключением тех случаев, когда военная полиция приходила чтобы вытащить его с чердака.
— Что ты знаешь о своем, э, происхождении?
— Все врут, сэр. У меня нет никакого происхождения, сэр, чтобы там вам не говорили.
— О, черт. Э... ты не знаешь, что означает слово «происхождение», Нобби?
Нобби поежился. Ему не нравилось, когда его допрашивали полицейские, тем более что он сам был полицейским.
— Не уверен, сэр.
— Тебе ничего не рассказывали о твоих предках?
Нобби заволновался еще больше, поэтому Ваймз быстро добавил:
— О твоих родителях и прародителях?
— Только о старом Сконнере, сэр. Сэр... если весь этот разговор вы подняли только чтобы подвести к тем мешкам с овощами пропавшим из магазина на улице Патококачки, я там даже рядом не стоял...
Ваймз отмахнулся.
— Он... тебе ничего не оставил? Хоть что-то?
— Пару шрамов, сэр. И вывих локтя. Когда погода меняется, он иногда болит. Когда ветер дует с холмов, я завсегда вспоминаю старого Сконнера.
