Хотвайер осторожно переложил Клер на ее половину кровати.
– Так лучше?
– Да, спасибо, – несколько натянуто поблагодарила она его и, закусив губу, мучительно поморщилась.
– Что опять?
– Мне надо в ванную. Очень надо.
Хотвайер ничего не сказал, просто взял ее на руки и понес. Долгие годы тренировок не прошли даром: он двигался быстро и уверенно, но плавно, без толчков. Клер держала ноги плотно сжатыми – видно, ей и в самом деле было невтерпеж.
Хотвайер опустил ее на пол возле унитаза.
– Дальше сама справишься? Она покраснела как рак.
– Конечно.
Он оставил дверь открытой, но сам отошел, чтобы ее не смущать. Он все еще не вполне пришел в себя после пробуждения. Никак не мог свыкнуться с тем фактом, что не заметил, как она чуть ли не всю ночь на нем проспала.
Клер вышла из ванной в белом махровом халате, надетом поверх хлопчатобумажной майки и трусов. Двигалась она очень медленно, дюйм за дюймом. Хотвайер быстро подошел к ней и, взяв на руки, понес к кровати.
– Ты очень сильный, – сказала Клер без кокетства, и Хотвайер воспринял ее слова как простую констатацию факта, а не приглашение к флирту.
Маленькая ладонь ее покоилась у него на груди, посылая совершенно неподходящие к случаю сигналы его либидо, несмотря на то что умом Хотвайер понимал, что этот жест тоже не являлся приглашением к флирту.
– Спасибо, что обо мне заботишься.
– Всегда к твоим услугам. – И, каким бы испорченным негодяем ни ощущал он себя при этом, ему и в самом деле было чертовски приятно держать Клер на руках, даже если она позволяла ему это делать только потому, что была слаба и травмирована.
Но когда он собрался опустить ее на кровать, она крепко вцепилась ему в шею.
– Я не хочу опять ложиться.
– Тебе нужен покой.
– Я целую вечность провалялась в постели.
– Всего часов тридцать, не больше.
– Но для меня это уже целая вечность. Столько времени валяться в постели нельзя.
Хотвайер улыбнулся. Пусть себе поворчит. Клер надула губы, выражение у нее было капризное и сексуальное одновременно.
– Я проголодалась.
– Попробуем решить эту проблему. – Хотвайер отнес Клер на диван в гостиной. – Можно заказать ленч в номер.
Клер прислонилась к подлокотнику дивана. Она старалась держаться прямо, но бледность выдавала ее страдания.
– Хорошо.
Хотвайер взял со столика меню и пробежал его глазами в поисках чего-нибудь вегетарианского.
– Что ты предпочитаешь?
– Я не слишком разборчива в еде.
– Конечно, если не считать того, что ты не ешь мяса, – усмехнувшись, сказал Хотвайер.
– Это не потому, что я привередничаю.
– Тогда почему?
– Из чувства самосохранения.
Принимая во внимание то, что она рассказала ему о причинах отказа от мяса, он вынужден был с ней согласиться.
Хотвайер позвонил и сделал заказ для них обоих, после чего сел в кресло рядом с Клер.
– Почему бы нам не поболтать о том, что случилось в воскресенье утром?
Клер облегченно вздохнула, когда служащий отеля постучал в дверь. Допрос Хотвайера произвел на нее неизгладимое впечатление, однако она чувствовала полнейшее изнеможение. А она еще думала, что офицер полиции вытащил из нее все, что мог. Хотвайер его превзошел – после получасового дознания у Клер создалось впечатление, что Хотвайер знает о произошедшем с ней лучше, чем она сама.
Хотвайер отпустил официанта и подвез к Клер тележку с ленчем. Он не потрудился даже одеться, хотя перед тем, как открыть официанту, все же натянул джинсы. Тело у него было необыкновенное – сплошные мускулы, обтянутые золотистой кожей. Клер прямо в жар бросало при виде его обнаженного торса. К счастью, запах еды вовремя завладел ее чувствами, и она с наслаждением потянула носом воздух.
– Пахнет вкусно.
– Здесь отлично кормят. В животе у нее заурчало.
– Мне, похоже, все равно, что есть.
– Да, за последние тридцать часов ты почти не ела. Клер провела эти тридцать часов по большей части во сне, но и когда она просыпалась, воспринимала происходящее словно в тумане.
– Помню, ты кормил меня сухими тостами.
– Мне не хотелось, чтобы тебя тошнило или чтобы живот пучило. Не хватало еще твоей бедной голове пережить рвоту.
Клер с улыбкой сняла серебряную крышку со своего блюда. Хотвайер заказал ей овощное рагу с рисом, и выглядело оно очень аппетитно.
Клер вдыхала аромат китайских пряностей, и от этого запаха у нее слюнки потекли.
– Я оставлю тебя на минутку, – сказал Хотвайер. Клер кивнула.
Он удалился в спальню и вскоре вернулся в тенниске, обтянувшей его скульптурную грудь.
– Тебе холодно? – поинтересовалась Клер. Она была разочарована тем, что Хотвайер лишил ее удовольствия созерцать его красивое тело.
– Мама хорошенько бы меня отругала, если б узнала, что я позволил себе сесть за стол с дамой неодетым.
– По твоим словам выходит, что твоя мама – прямо железная леди.
– Железный кулак в лайковой перчатке южной мягкости.
– Ты любишь ее.
Судя по тону Хотвайера, он испытывал к матери глубокое почтение.
– Каждый человек любит свою мать, разве не так?
– Не знаю.
Клер не была уверена в том, что ее чувства к матери можно назвать любовью. Что она чувствовала, когда Норен умерла?
Жалость, гнев, смущение, разочарование – все было, но вот любовь? Клер не припоминала, чтобы испытывала к матери особую симпатию, по крайней мере с тех пор, как умер отец и они с родительницей фактически поменялись ролями. Норен, казалось, сделала все, чтобы превратить жизнь дочери в жалкое существование, и посему Клер едва ли могла испытывать к ней чувство глубокой привязанности.
Хотвайер опустился в кресло и снял крышку со своего блюда. Клер была потрясена, обнаружив, что себе он заказал то же, что и ей.
Он ответил улыбкой на ее вопрошающий взгляд.
– Мне пришло в голову, что тебе неприятно наблюдать за тем, как другие едят мясо. Не хотелось портить тебе аппетит.
– Выходит, из-за меня тебе придется есть то, что ты не любишь?
– В настоящий момент овощное рагу – именно то, чего мне хочется.
– Какой ты милый, Хотвайер. – Клер не желала напрашиваться на ответную любезность и потому быстро добавила: – Но обо мне не беспокойся. Правда. Мне действительно все равно, что ты ешь.
Хотвайер нахмурился.
– Не привыкла, чтобы другие щадили твои чувства? Получалось, что он считал ее чем-то обделенной.
– Джозетта всегда была очень внимательна ко мне. И Лестер, и Куини тоже.
Да, и в ее жизни присутствовали друзья. Пусть их было немного, но они были.
Хотвайер только покачал головой и сменил тему. Допрос продолжался до тех пор, пока у Хотвайера не возникло ощущение, что он досконально знает обо всем, что произошло с Клер.
