Сглатывая, она запустила руки под резинку и потянула их вниз по стройным и мускулистым ногам Виллема. Также, она избавилась от его туфель и носков, и вот они оба были обнажены.
Они изучали друг друга, и тут Серенити увидела, как увеличивается его член, наполненный желанием.
— Всё ещё не передумала, — хрипло поинтересовался он.
Она покачала головой, не отрывая взгляда от его члена.
— Ни за что.
— Так тому и быть.
Он взял её за руку и уложив на кровать, устроился между её разведённых ног, нависая над ней всем телом.
Серенити обхватила ладонями его лицо и сказала:
— Вы такой красивый, мистер де Конаи.
Никто ранее не говорил ему этого.
Никто.
Его сердце сжалось, а желание достигло максимального пика, и он начал целовать её с бесконтрольным пылом. Его страсть дико и безжалостно плескалась через край и Виллем был больше не в силах сдерживать желания своего тела.
Волшебная аура миллиардера окутывала их, наполняя воздух обжигающим и несущим уверенность чувством, что ничего более не важно, кроме как подарить своё тело Виллему де Конаи. Её разум, тело и душа, она всё отдавала ему, потому что они уже давно существуют только лишь для него.
Когда Виллем стал прокладывать дорожку из поцелуев вниз по её телу, Серенити схватила подушку и сжала её зубами. Когда он принялся с жаром покусывать её сосок, подушкой она подавляла свои стоны, но когда он вновь начал лакомиться её киской, Серенити затрепетала и начала задыхаться.
Это было слишком, но ей хотелось большего. Это было слишком горячо, но она желала сгореть в этом пламени. И наконец-то, она получила освобождение оргазмом, первым за эту ночь, которые испытала Серенити. Пока волны оргазма всё ещё накрывали её тело, Виллем быстро подложил ей под бёдра подушку и навис над ней. И как только последствия освобождения отступили, Серенити ощутила это…
Его член, проникающий в неё и растягивающий её киску на всю свою огромную длину и ширину.
На мгновение, пока он проник, Серенити закрыла глаза, но затем в ответ на такое вмешательство, её тело изогнулось дугой, а глаза широко распахнулись.
Его зубы скрежетали в борьбе за контроль. Серенити впилась пальцами в его плечи, но боль только усилила желание миллиардера.
Их взгляды встретились, её был смесью ошеломления со страстью, и он вновь подавил стон.
— Всё ещё болит?
Она не ответила, но вместо это медленно толкнула бёдра на встречу ему.
Он подавил ещё один стон.
Виллем с трудом сглотнула.
— К-кажется, не так и больно, — она не успела договорить, а Виллем возобновил толчки и трение его движений пробуждало новый водоворот ощущений внутри неё.
Он уловил её взгляд и стал трахать, как и обещал.
— Вот теперь, я тебя трахаю, — прошептал он.
О, Боже мой.
Виллем де Конаи говорил ей такие пошлые слова.
Её голова закружилась, и она едва выдавила:
— Да. Ты трахаешь меня.
Он вонзил член ещё глубже в неё, услышав, как Серенити произносит нечто такое же грязное, как и он.
— Чёрт подери, ангел, — его руки проскользнули под её тело, сжимая ягодицы, Виллем ускорил темп и хотел проникнуть ещё сильнее, ещё глубже в неё.
— Я забрал твою невинность.
— Я собираюсь заставить тебя глотать мою сперму.
— Собираюсь овладеть твоим задом.
Изысканный контраст между воспитанным Виллемом и этим дикарём, который нашёптывал ей различные непристойности, заставил Серенити и вовсе потерять голову, её дыхание ускорилось, зрачки расширились, а киска начала сжиматься вокруг члена миллиардера.
— Твою мать, — глаза Виллема застелила пелена желания, — чёрт, чёрт, чёрт, — его толчки стали дикими и лихорадочными, и Серенити едва поспевала за ним, встречая его движения.
Она почувствовала, как его рука скользнула между их телами, и когда пальцы миллиардера сжали её клитор, Серенити поняла, что она пропала, уткнувшись в его шею она подавила крик нахлынувшего оргазма, Виллем стал словно дикарь, и после нескольких яростных движений, его тёплое семя наполнило её. Когда он понял, что для неё это было слишком, и она сейчас закричит, он подавил её возглас поцелуем, продолжая изливаться в её киску.
Прийдя в себя после нахлынувших эмоций, Серенити поняла, что миллиардер бережно вытирает её нежное место. Она стала извиваться от смущения, но Виллем только сжал её бёдра, призывая не дёргаться, и продолжил вылизывать её начисто своим языком.
Серенит думала, что они уже закончили, но она ошибалась.
Миллиардер не отпускал её всю ночь, овладевал ею всеми мыслимыми и не мыслимыми способами, о которых Серенити даже раньше боялась подумать. Второй раз, он захотел, чтобы она оседлала его, а на третий, он взял её сзади, пока она стояла на четвереньках прямо перед зеркалом. Это оказалось невероятно эротическое зрелище, и когда после она нежилась в его объятиях, она призналась ему, что позиция третьего раза стала её любимой.
Её слова вызвали довольную и прекрасную улыбку на лице Виллема, но он торжественно заявил, что ещё слишком рано делать выводы.
И всё началось заново.
Он взял её у стены. Затем, он взял её стоя, пока Серенити обвив его ногами скользила вниз вверх по его члену, используя его руки в качестве опоры. Он взял её на полу, в душе, на столе.
А когда настал, наконец, рассвет, Серенити взглянула на миллиардера и взмолилась:
— Не уверена, что смогу ещё выдержать.
Виллем усмехнулся.
— Хорошо, ангел. Тогда продолжим завтра.
Она вздрогнула и всхлипнула от его слов.
Натягивая на них одеяло, миллиардер притянул её поближе к себе и поцеловал в лоб.
Это было почти. Почти идеально.
Пока она не взглянула ему в глаза, и, потеряв бдительность, сонно улыбнулась, излучая всю свою искреннюю любовь.
В венах Виллема тут же остыла кровь.
Серенити прижалась к нему всем телом и в полном истощении погрузилась в мечтательный сон, совсем не понимая, что она всё поняла не так.
Подарив себя миллиардеру, Серенити не заставила его осознать, что он любит её.
Всё было наоборот.
Миллиардер, наконец, понял, что она по-настоящему любит его.
****
Серенити проснулась в одиночестве и полной дезориентации.
Она даже не сразу поняла, почему спит обнажённой, и отчего так саднит всё тело. Но затем, нахлынули воспоминания, и она залилась краской от того почему. И как. И более всего от того, как много раз.
Резко встав с кровати, она чуть не упала, потому что не могла ступить на травмированную ногу. Серенити опёрлась о стену, с сожалением понимая, что прошлая ночь по нагрузке соизмеримая с целым днём тренировок в балетном зале.
Сделав глубокий вдох, она сделала шаг, из опыта зная, что, только двигаясь, она заставить боль постепенно отступить. Взяв телефон с прикроватной тумбочки, она проверила, нет ли звонков или новых сообщений, но от Виллема ничего не нашла.
И как бы это было не глупо, она проверила свой душ, но и там миллиардера не оказалось.
Выбравшись из свой комнаты в коридор в поисках лучшего сигнала, она нажала кнопку быстрого набора номера Виллема. Звучали бесконечные гудки, но миллиардер не отвечал.
Что-то гложило её внутри, но Серенити намеренно оттолкнула эти мысли.
Нет.
Ей стоит прекратить всегда видеть в себе жертву. Она не такая, какой её видел отец. Она Серенити Роли, и она… она… та, кто любит Виллема, и она единственная, кого любит он.
Когда её звонки остались без ответа, она решила оставить голосовое сообщение, неловко бормоча:
— Буду благодарна вашему звонку, мистер де Конаи, — в свете белого дня, она поняла, что не в силах называть его по имени.
Серенити уже собиралась возвращаться в свою комнату, когда внезапно открылась дверь в спальню её сестры. Она в удивлении обернулась, зная, что Шейн далеко не ранняя птичка.
Дверь открылась, но вышла не Шейн.
Серенити побледнела.
Виллем.
Он кивнул ей.
— Мисс Роли.
А затем, он прошёл мимо и направился вниз по лестнице.
На мгновение она остолбенела, думая, быть может, она всё ещё спит.
Это должно быть страшный сон.
Должно быть.
Но она наяву слышала звук его удаляющихся шагов – она просто знала, что не может вот так просто дать ему уйти.
— Подожди, — слово вырвалось со всхлипом, Серенити ненавидела себя, за то, что голос так дрожит.
Но он продолжал уходить.
Она бросилась за ним вниз по лестнице, игнорируя стреляющую боль в ноге.
— Подожди.
Но казалось, миллиардер даже не слышит её.
Спотыкаясь, она спустилась по лестнице, её лицо побледнело от боли, и она с трудом выдавила:
— Пожалуйста, подожди, — она больше не думала, ничего не ощущала. Чистый инстинкт руководил ею, и всё её нутро кричало, что она просто… она просто должна знать почему.
Он отворил дверь, и она попыталась перейти на бег, чтобы только не дать ему уйти.
— Подожди, — она уже практически ухватилась за его пиджак, когда нога окончательно отказала, и Серенити почувствовала, что падает.
