– Тро, да именно так для друзей.
Обе дамы шагнули назад и чуть не упали, споткнувшись о скамейку.
– Что такого я сказал? Вам не понравилось мое имя?
– Еще один предатель, – сказала Кали.
– Вы должны сменить имя, – сказала Арт.
– Здесь был уже один Дро, первое, что мы сделаем, когда выйдем отсюда, уничтожим этого предателя.
– Он бежал без нас.
Прежде, чем намылиться Тр-й подошел к банщику, сидящему за окошком в отдельной каморке, и спросил:
– Правда ли, что Кали и Арт не могут покинуть эту баню уже примерно месяц?
Точнее, он хотел так сделать, но решил еще подумать, прежде чем спрашивать такую чушь, поэтому да, вышел, но уже намыленный.
– Оденьтесь, оденьтесь, – банщик замахал руками, – я с абсолютно голыми клиентами не разговариваю.
– Почему?
– Некультурно. У нас в деревне так не делается. Если уж разговаривать по-человечески, то надо разговаривать всем.
– Разговаривать всем?
– Да, чтобы разговаривать по-человечески, надо раздеваться всем. – И да: вы что-то хотели спросить?
– Да. Да-а. Да-а-а.
– Что?
– Что-то хотел, но лучше спрошу потом, когда оденусь.
Он уже дошел до парной, когда вспомнил, что хотел спросить глупость:
– Можно ли покинуть эту баню, если уже всё – надоело париться? а.
И улыбнувшись поднялся по ступенькам парной. А как говорится:
– Тут уже были.
– Простите, леди, но после, после, я парюсь только в одиночестве.
– Здесь правила устанавливаем мы! – мягко рявкнула Арт.
– Да не парься ты? – Кали ударила его под коленки, и Тро присел немного. Она приставила ладони к его голове, и спросила ласково:
– На кого похож?
– Заяц, – сказала Артистка Щепкина.
– Кролик, может быть? – Кали заглянула сбоку.
– А дальше вы скажете, что кролик и заяц вместе образуют слово Коза.
– Неправда, неправда, – защебетала Арт.
– Да, – поддержала ее Кали, – а р-р-р где?
– Ры-ы-ы, – зарычал Тро, и встал не четыре ноги.
Одна леди села на него верхом, и слегка повернувшись, похлопала по заднице веником. Другая надела на шею веревку и потащила, как осла вперед.
– Ты понял? – спросила одна.
– Что я… в том смысле, что вы здесь главные? Да, конечно.
– Нет, что мы теперь вместе.
– Куда ты – туда и мы.
– Хочешь оставаться здесь навсегда?
– Нет. Думаю, что нет.
– Тогда пойми: выйти отсюда мы можем только вместе.
– Да, да, конечно, – ответил Банный Заяц, как предложили пока звать его дамы, – я попробую.
– Попробую, что?
– Ну-у, то, что вы просили, естественно.
– Ты что просила? – спросила одна у другой, а другая ответила
– А ты?
– Я ничего не просила, и знаешь почему?
– Я никогда ничего не прошу! – ответили они хором.
– Более того, добавила Кали, мы даже не будем тебе приказывать.
– Ты должен до всего додумываться сам, – сказала Арт.
– Но я не понимаю, как?
– Мы будем тебе это Предсказывать!
Ключевое слово прозвучало, и Тро согласился на все, кроме Банного Зайца.
– Может быть – Кро?
– А разница? Уж лучше я буду помнить своё родное имя.
В белых с розовым и голубым, простынях они сели у самовара у Улуном, тортом и конфетами.
– Я не люблю конфеты, – сказала ЩеКа, – кто это заказал?
– Ты не привозил с собой? – спросила Кали.
– Так нет, я тоже не люблю, – ответил Американец, как про себя он решил попросить их называть его.
– Да банщик, скотина, притащил, – констатировала Арт. И добавила: – Иди сюда Веник. Мы зовем его Веник, – обратилась она к Американцу.
– Это ты, может быть, зовешь его Веник, а я Тазик, – сказала Ками, и мило, точнее:
– Глупо, – улыбнулась.
– Веник-Тазик! – со смехом крикнул Тро, – подь сюды.
– А ты что здесь надзиратель, чтобы вот так запанибрата разговаривать с нашим банщиком? – спросила Артистка.
А Коллонтай добавила:
– Я буду звать его Надзиратель.
– Я согласен. Но по-американски.
– А как по-американски?
– Супер.
– Супер?
– Супер-Супер.
– Он хочет над нами возвыситься.
– Ты хочешь над нами возвыситься, котик?
– Точнее, Кролик?
– Супервайзер здесь я, – раздался голос, как будто с небес, так как люди не видят обслуживающий персонал в упор. И хотя все здесь были инопланетянами, не считая Американца и Пархоменко, а именно он был послан Вильямом Фреем, по партийному псевдониму:
– Ильинский, – сторожить инопланетянок.
Хотя никто не считал их инопланетянками, а наоборот.
Но этот Старый пень уперся, что:
– Это должны быть Инопланетянки, и… и надо было проверить.
– Нет, вы послушайте, – сказал Супер, – он говорит, что он Супер.
– Так это само собой, – сказала Кали, – он и поставлен сюда за нами наблюдать.
– Вы знали? – спросил Пархоменко с тремя горшочками пельменей в сметанном соусе.
– Я буду с ним драться за право называться Супервайзером.
– Да? – попросила подтверждения Кали, а Арт добавила:
– Хорошо, мы посмотрим.
И американец Кро сказал, что знает один прием, который банщик супервайзер не ожидает.
– Давай, покажи, – сказала Кали и по забывчивости проглотила, взяв прямо ложкой, кусок торта граммов на триста.
От удивления Пархоменко рассмеялся. Почему? Ну чё-то делать надо, если такое удалось увидеть в первый раз.
Америкэн Бой удирал по подносу. Снизу ногой. Пельмени выскочили из своих горшочков – как сказала Кали:
– Видимо, тоже от радости, что стали, наконец, свободны.
– Ложись! – закричал Американец. И банщик лег.
Наконец дамы сжалились, и попросили его присоединиться к ним, предварительно также попросив:
– Приготовить всё заново.
– Я был контужен, – сказал Пархоменко, когда сел за стол вместе со всеми своими пельменями.
– Где?
– На поле боя.
– Ты уже показал, как умеешь сражаться, – сказала Арт.
– Да, видимо, я еще боюсь испуга, – сказал банщик.
– Хорошо сказано: боюсь испуга, – резюмировал Америэн Бой. Он взмахнул рукой, пытаясь опять напугать банщика, но Пархоменко неожиданно ее поймал.
– Итс май фиш, – сказал он, и повел руку на перелом. Кро закричал, и сбил головой самовар с кипятком.
Он упал прямо на Артистку.
Она успела сказать:
– Ты можешь испортить мне лицо, – и выпорхнула прямо из-под струи водопада.
Верхний – как прозвал себя сам Тр-й, – даже воскликнул от удивления:
– Это инопланетянка! – И добавил: – Для человека она слишком быстра.
– Он верит в инопланетян, – заржал банщик.
– Ты сам в них веришь больше, чем я, – сказал Американец, и провел банщику левый боковой.
Пархоменко перевернулся несколько раз по полу и затих.
– Полный бардак, – сказала Кали, и опять съела свои триста торта. Но, как говорится:
– Всем хватит – этот торт на три килограмма. Большой, большой!
– Этот банщик не зря учился на Подготовительных Курсах, – сказала Кали, – я приглашу его часа на полтора в парную, чтобы сахарно-шоколадно-масляные поросятки не успели сделать меня коровой. Окей?
– Нет, нет, – сказал Америкэн Бой. – Давайте сначала займемся Предсказанием, чтобы выйти отсюда.
Не успел Америка вынуть из черного с двумя замками, профессорского портфеля приспособление для Предсказания, как банщик, который едва успел уползти в свое потенциальное убежище – опять вернулся.
– Чё, еще дать? – нагло спросил Америкэн Бой, но дамы на него набросились, что, мол:
– Дай человеку слово сказать. – А другая:
– Я же ему обещалась дать в парной, может он за этим и пришел уже. – Без знака вопроса. Впрочем, я так его редко ставлю. А зачем заниматься тавтологией, если и так всё понятно. Вот если я и сам уже не понимаю:
– Вопрос это или ответ, тогда да:
– Ставлю наугад знак вопроса. – Ну, примерно, как Гегель предсказывает Историю:
– Может, Да, а вдруг и:
– Нет? – Только в виде исключения из правил.
– Кончили? – спросил Пархоменко, – разрешите ошарашить?
– Давай сюда, – что там?
– Я возьму, – сказала Артистка, – вы здесь второй и третий лишние. В том смысле, что ты только приехал – слово на букву х – знает откуда, а она щас пойдет с ним, – кивнула на Пархоменко, – в баню.
Бой хотел возразить, что:
– Мы и так в бане, – но решил, что возражение только еще больше осложнит то, что и так понять затруднительно.
– Ну, чего? – Точнее:
– Что ви хотель сказать? – по-немецки.
– По-немецки вот как раз вам послание, – сказал банщик, и, поклонившись, удалился.
– Что это с ним? – спросил Америка.
– Из-за тебя всё, – сказала Кали, – крыша, кажется, поехала.
Тем не менее письмо надо читать, а кто понимает по-немецки?
– Дак все, – сказала Артистка.
– Если ты понимаешь, это еще не значит: все! – сказал Амер.
– Ты хоть когда-нибудь изучал Пятый Постулат?
