– В три погибели. – Так это, как поблевать вышла, перепив в ресторане. Но нохги, нохги! не слушались, ибо они уже чуть-чуть повисли на Землей. Ноги, висящие над Землей, это уже не наши ноги. Это ноги будущего поражения.
Кувырок выпрямила ногу, и Ника полетела. У улетела бы, возможно, очень далеко, но руки ее были прикованы цепями к скале, как руки Прометея. Какими бы могучими они ни были, они не могли оторваться от скалы, к которой приковал его Вулкан-Гефест.
Ника Ович попыталась потрясти ими, чтобы сбросить этот Кувырок-Мячик, но:
– Он же ж был связан с Землей. Как Илья Муромец. Тут – бесполезно. Ибо. Ибо никто еще тогда не имел рычага Архимеда, с помощью которого это можно бы сделать.
– Купить бы, – даже мелькнуло в голове Ники, – да откуда деньги, такой рычаг, наверно, стоит целое… впрочем, точно не меньше. И грохнулась на спину с другой стороны. Щепкина-Куперник по инерции на нее верхом. Но почувствовала что-то очень твердое в своем животе, и не то, что испугалась, а просто подумала:
– Убила! – Кто-то оставил здесь лом, а организаторы не проверили хорошенько площадку перед соревнованиями, так, не глядя постелили татами, а железный лом его проткнул во время соревнований, точнее, вот именно сейчас.
И она не стала переходить на болевой или на удержание Ники. Та воспользовалась замешательством и опять быстро встала в стойку. Только что спустила Кимоно пониже, чтобы не очень видно было воткнувшийся в нее лом.
Но Ще-Ка не собиралась драться дальше, она указала судье прямо, пальцем:
– Она ранена!
– Не смертельно, – сказал кто-то. – Кто? Да не важно, а важно, что судьи-то не было, не к кому было обратиться с протестом, или как сейчас, с простым указанием.
Бой был продолжен. Точнее:
– Начат и тут же закончен.
Ника Ович положила одну руку на плечо маленькой даме, а вторую просунула между ног. Посмотрела в глаза, мол:
– Прощайся с Победой! – и перевернула.
Но это был еще не бросок. Кувырок повисла между двумя планетами, как-то:
– Землей и Альфой Центавра. – И только, повисев немного, полетела, как пропеллер:
– Голова – ноги:
– Ноги – голова, – и так до тех пор, пока не приземлилась на татами. – Жесткий, но ведь аэродром. На нем гораздо лучше, чем вертеться в небе, как подбитая куропатка.
Некоторые так и кричали ей:
– Куропатка, зря мы на тебя ставили! – А кто, собственно, на нее ставил, если здесь еще не было тотализатора? Так только если:
– Между собой договорились. – Хотя… хотя охотники всегда находятся взять на себя инициативу в неподходящий момент.
И таким был Лева Задов по кличке Примус, который он всегда возил с собой, ибо ел только горячие блюда.
Он предложил Махно поставить на Нику Ович два поросенка. Нарцисс махнул рукой:
– Согласен? – спросил для точности Примус.
– Если проиграю, ты будешь этим поросенком, – логично ответил Махно.
– Окей, – согласился, немного подумал Лева Задов. Хотя мог бы сказать:
– Одним я, а другим тогда ты, – но не сказал.
Ибо. Ибо решил не ссорится с этим Нарциссом, а лучше подружиться. Зачем? Интуиция, точнее:
– Чутьё было у Лёвы Задова.
– Чистая победа! – крикнул Лева, и выбежал за голубую ленточку, отделяющую простой народ от другой, в данном случае, инопланетной публики, и занял место судьи. Никто не понял:
– Надо возражать или нет? – и он подвел Нику к Махно, так и держа поднятой вверх ее руку.
– Ей руку поднял рефери, которую я еще не целовал, – сказал Нарциисс. И добавил: – Ибо. Ибо – это ведь еще не вся победа, на так ли?
– Какой базар, – ответил Лева, – всё в наших руках.
А Кувырка бросили, как докуренный до фильтра окурок в стог сена, не сообразив, что не только от спички, но и от такого, казалось бы, бесполезного окурка, может разгореться большой огонь, а может даже:
– Пламя.
Утешением ей было только то, что подруга, Коллонтай, валялась здесь же.
– Мне оторвали руку, – сказала она.
– Это хорошо, – сказала Кувырок, потому что мне ничего не оторвали.
– Да?
– Да, остались внутри только одни консервы. Она провела мне какой-то Пропеллер.
– Бросок Переворотом с Захватом между ног, – сказала Коллонтай. – И добавила:
– Мы должны его отработать.
– На ком? – спросила ЩеКа, с трудом поворачиваясь к подруге.
– Так на тебе, ты уже тренированная.
– Знаешь, что, – ответила Кувырок, – можно я тебя укушу, так как для борьбы в Партере я еще не готова? – И не дожидаясь ответа сделала это.
– Ай! – воскликнула Коллонтай, – это похоже на китайский иглоукалывательный массаж, покусай меня еще.
– Хорошо, но с условием: потом ты полижешь мне жопу.
Далее. Точнее:
– Далее, – рявкнул во всё своё луженое горло Лёва Задов:
– Н-н-и-и-ка Ович и Учитель.
– Ее учитель?! – крикнул кто-то весело.
Кто всё время кричал? Это был Васька Чапаев. Он оставил двух инопланетянок и Дро заведовать Сандуновскими Банями в Москве, переданными ему по секретному декрету Ле-Ниным, в обмен на вербовку одного из инопланетян на сторону Зеленых.
Он так и сказал:
– Объясни ему по-человечески, что совершенно непонятно чем Зеленые хуже Желтых, а уж тем более просто Белых. Скажи этому Дро, что:
– Если он человек умный, то должен понять:
– Разницы-то никакой, так только чисто философские, научные некоторые расхождения, а так как инопланетяне в нашей науке ни бум-бум, то, я думаю, он должен согласиться.
– Из всего вами сказанного, дорогой Ле, я не понял только одного.
– Да, да, что именно?
– Именно: разве Дро человек?
– А кто он по-вашему?
– Так с этой, Альфы.
– Вот это ни-пра-виль-на-а. И знаешь почему? Если ты так думаешь, он тем более так же будет думать, а надо, чтобы он считал себя человеком.
– Вообще-то, я думаю, у этого Дро немного не хватает, – сказал Василий Иванович, – кажется он если не всё, то многое забыл.
– И?
– И, значит, думаю всё получится. Но.
– Говори, говори, пока я свободен. Моё время – твоё время.
– Мне кажется… Можно на ухо?
– На ухо? Вы думаете, что у меня здесь уже есть Прослушка?
Глава 7
– Тем не менее, я люблю Тет-а-Тет. Чтобы уж точно – никто ничего не знал.
Ле на всякий случай посмотрел на часы.
– Идут?
– Чё-то я точно уже не знаю, – Ле подошел и потрогал маятник. – Нет, – засмеялся он, – не стоят, в том смысле, что бегают, туды-сюды…
– И обратно, – завершил сентенцию Чапи.
И он рассказал, что сомневается.
– В чем и в чем? – прости я не понял, – сказал Ле-Нин.
– Что они инопланетянки.
– Да ты что! А кто они, по-твоему?
– Нет, так-то вроде инопланетянки, но…
– Но? – Ле поднял вверх указательный палец, – понимаю, много пьют и едят, как аристократки. Вы думаете шпионы? Вы думаете их надо брать? Нет, нет, рано, рано. Да и не могли шпионки-мионки ожить после того, как были убиты на дуэли.
– А если их подменили? – спросил Василий Иванович, и опять посмотрел на часы.
– Дро там один с ними?
– Нет, Пархоменко где-то поблизости пасется.
– Это нехорошо, пусть подключается вплотную. Впрочем… впрочем, пусть пока гуляет Вася, я сам схожу. Давно, знаете ли, не был в Сандунах. Как в цирке ведь, честное слово.
Далее, бой между Никой Ович и Учителем, а потом Ника и Фёкла.
Ле пошел в баню, благо конспирация была если не любимым его занятием, то частым. И в этот раз для конспирации он не стал надевать парик. Посылка:
– Никто не подумает, что это он, так как было распространено мнение:
– Члены Совнаркома без охраны в баню не ходят. – Вопрос:
– Почему?
– Дак потому что очень пристанут все, как банные листья с одним и тем же вопросом:
– Вы за инопланетян, али за инопланетян?
Вроде бы:
– Что за дурацкий вопрос? – А дело в следующем:
– Почти все, кто о чем-то хоть думал, считали:
– Ле-Нин, Тр-й, Эстелин и некоторые другие официальные лица – это те же инопланетяне, только прилетели раньше. Вот и всё? Единственно, чего не все могли понять:
– С той же оне Альфы, так сказать, Центавра, али ошивались до сих пор где-то поближе?
Следовательно, это то же, или всё-таки это совершен-но разные луды. – Ну, ладно.
А здесь начался новый бой.
– Принимаю ставки! – громко, но спокойно сказал Лева Задов, – есть желающие? Я так, например, ставлю, золотую пятерку.
– Врешь, чай, – сказала одна приличная девушка из-за синей ленточки, следовательно, из простонародья – хотя и с потенциалом перейти в раздел воинственного пролетариата, – дай попробую на зуб.
– Попробуешь после работы, в том смысле, после этого культурно-массового мероприятия, но только не мою пятерку, а…
– Нет, нет, вот этого я делать не буду, – сказала Соня, – тем более бесплатно.
