Ладно, должна сейчас вам сообщить о том, что я ненавижу, когда мне говорят забить на что-то. Например, люди часто заикаются о Дугласе, и после говорят мне забить на это, когда я начинаю злиться. А я не могу. Не могу просто так забить на что-то.
— Нет, — прорычала я. — Я хочу знать, что он имел в виду. Что, черт возьми, происходит? Ты рассказал своим друзьям, что мы сделали это?
Затем Роб поднял глаза от книги. Его лицо не выражало абсолютно ничего, когда он сказал:
— Прежде всего, Уэнделл мне не друг.
Слева от меня Хэнк, все ещё потирая запястье, проворчал:
— Ты чертовски прав.
— Во-вторых, — продолжил Роб, — я никому ничего о тебе не рассказывал, хорошо? Так что просто успокойся.
Также я ненавижу, когда мне говорят успокоиться.
— Послушай, — сказала я. — я понятия не имею, что здесь происходит. Но, если я узнаю, что ты говоришь нечто подобное обо мне за моей спиной, я побью тебя. Понял?
Впервые за весь день он улыбнулся мне. Словно он не хотел этого, но ничего не мог поделать. И у Роба одна из тех улыбок. Вы понимаете, о чем я. С другой стороны, может быть, и не понимаете. Я забыла, для кого пишу свое показание.
В любом случае, он продолжил забавным тоном:
— Ты побьешь меня?
Этот голос сводит меня с ума.
— Даже не пытайся, чувак, — предупредил его Хэнк. — Она действительно сильно бьет, для девчонки.
— Да, — сказал я. — Так что лучше берегись.
Я не знаю, что ответил бы Роб, так как мисс Клеммингс зашипела на нас. Если бы вообще ответил. Роб, как всегда, с ничего не выражающим лицом уткнулся головой в книгу. У меня не было выбора, кроме как вернуться к домашней работе.
Но внутри всё кипело.
Я закипела ещё сильнее, когда после того, как мисс Клеммингс отпустила нас, я вышла на улицу и обнаружила, что мне не на чём ехать домой. Как идиотка, я сказала Рут не забирать меня. Я предпологала, что Роб подвезет меня домой. Прекрасно. Просто прекрасно.
Думаю, можно позвонить маме, но я слишком завелась, чтобы стоять и ждать её. Я почувствовала себя так, будто когда не ударяла кого-то, а отпускала его. Тогда я чувствую, что мне лучше не быть в обществе. Особенно мамином.
Так что я решила пойти пешком. Меня не волновало расстояние в три километра. Я не могла даже чувствовать свои ноги, настолько злилась. Погода стояла приятная, на небе ни облачка. Можно не беспокоиться о том, ударит ли молния сегодня. Не то чтобы меня это беспокоило. Тысяча молний может спуститься с небес, и я даже не заметили бы.
Как я могла быть такой дурой? Как могла быть настолько тупой?
Я шла параллельно трибунам — места преступления — когда услышала мурлыканье мотоцикла Роба. Он по инерции двигался вдоль обочины.
— Джесс, — сказал он. — Залазь.
Я даже не посмотрела на него.
— Забудь, — сказала я.
— Что ты будешь делать? Пойдешь домой пешком? Да ладно, я подвезу.
Я сказала ему, куда он может засунуть свое предложение.
— Послушай, — сказал он. — Прости. Я совершил ошибку?
Я думала, что он говорил об игнорировании меня во время задержки после уроков.
— Лучше, если бы ты сам поверил в свои слова, — ответила я.
— Я просто думал, что ты старше, ладно?
Это заставило меня замереть. Я обернулась и посмотрела на него.
— В смысле, ты думал, что я старше? — потребовала я.
На нем не было шлема, поэтому я могла видеть его лицо. Он выглядел смущенным.
— Я не знал, что тебе только шестнадцать, веришь? Ты не похожа на шестнадцатилетку. Ты кажешься более зрелой. Ну, за исключением этого твоего битья парней, которые больше тебя самой.
Я долго искала смысл в его словах.
— Черт возьми, разве имеет значение, — сказала я, — сколько мне лет?
— Это важно, — ответил он.
— Не понимаю, почему.
— Но так и есть, — ответил он.
Я потрясла головой.
— Все ещё не понимаю, почему.
— Потому что мне восемнадцать. — Он смотрел не на меня, а на дорогу под сапогами. — И я на испытательном сроке.
На испытательном сроке? Я встречалась с преступником? Мама умрет, если когда-нибудь узнает.
— Что ты натворил? — спросила я.
— Ничего.
Мимо проезжал Фольксваген, сигналя нам. Роб остановился на обочине, поэтому я не поняла, в чем была проблема, пока водитель не махнул рукой. Это была мисс Клеммингс. Бип-бип.
— Пока-пока, детки. Увидимся завтра после уроков.
— Нет, серьезно, — потребовала я. — Что ты сделал?
— Послушай, — сказал Роб. — Глупую вещь, понятно?
— Я хочу знать.
— А я не расскажу, поэтому тебе лучше будет забыть об этом.
Мое воображение заработало вовсю. Что он сделал? Ограбил банк? Нет, за это не получают испытательный срок. За это сажают за решетку. То же самое, если бы он убил кого-то. Что он мог натворить?
— Итак, я не думаю, что отношения между нами — это хорошо, — продолжил он. — Если только... Когда у тебя день рождения?
— Был в прошлом месяце, — ответила я.
Он сказал кое-что, что я не повторю здесь.
— Послушай, — ответила я. — Мне нет дела до твоего испытательного срока.
— Ага, но родители будут против.
— Нет, они ничего не скажут.
Он рассмеялся.
— Правда, Джесс. Вот почему ты заставила меня высадить тебя в конце улицы тем вечером, а не около своего дома. Потому что твои родители ничего не скажут. Они настолько ничего не скажут, что ты не хочешь, чтобы они что-то знали обо мне. А тогда ты даже не знала об испытательном сроке. Признаю.
Он застал меня врасплох.
— Хорошо, — сказала я. — Они сейчас переживают своего рода трудное время, и я не хочу ещё сильнее их беспокоить. Но послушай, они никак не узнают.
— У стен есть уши, Джесс. Посмотри на Уэнделла. Всего лишь вопрос времени, когда до твоих родителей и моего надзирателя дойдут слухи.
Я не хотела стоять здесь и просить его встречаться со мной. Парень сексуальный, но и у девушки есть гордость. Так что я просто пожала плечами и сказала:
— Не важно.
Затем я повернулась и пошла дальше.
— Мастриани, — уставшим голосом произнес он. — Послушай, залезай на мотоцикл, ладно? Я подвезу тебя до дома. Или до угла.
— Не знаю, — сказала я, повернувшись и посмотрев на него сквозь ресницы. — Я имею в виду, мисс Клеммингс уже видела нас вместе. Предположим, она поедет в полицию...
Он выглядел раздраженным.
— Просто садись на мотоцикл, Мастриани.
Знаю, что вы подумали.
Вы думаете, что, несмотря на все проблемы с законом, Роб и я согласились на горячие и потные отношения, что я буду вдаваться во все жуткие подробности прямо здесь, в показании, и что вы прочитаете всё об этом. Но вынуждена разочаровать, этого не случиться. В первую очередь, мои отношения с парнями — это моя личное дело, и единственная причина, почему я упоминаю их здесь, потому что они будут важны позже.
Во-вторых, Роб даже пальцем меня не тронул. К моему большому огорчению.
Нет, он высадил меня, как и обещал на углу, и я прошла оставшуюся часть пути домой, проклиная тот факт, что должна жить в этом отсталом штате с его отсталыми законами. Я имею в виду, в штате Индиана, шестнадцатилетняя девушка не может встречаться с восемнадцатилетнем парнем, но для двоюродных братьев и сестер совершенно нормально жениться в любом возрасте. Я серьезно. Если не верите, посмотрите сами.
Как обычно, когда я вернулась домой в тот вечер, на кухне проходило собрание. В этот раз участвовали мама, папа и Дуглас (большой сюрприз). Брат стоял, глядя в пол, в то время как мама вопила на папу.
— Говорю тебе, он не готов, — кричала она. Мама имеет довольно здоровые легкие. — Я же говорила! Но ты слушаешь? О, нет. Взрослый Джо Мастриани всегда знает, что лучше.
— Парень всё сделал идеально, — сказал папа. — Отлично. Правда, он уронил поднос и сломал кое-что. Но это не важно. Подносы ежедневно ломаются. Это не значит...
— Он не готов, — закричала мама.
Дуглас заметил меня в дверях. Я закатила глаза. Он снова уткнулся в пол. Те дети в школе, которые говорят мне о моем «психованном» брате, о том, как он был признан серийным убийцей, и прочее. Это одна из причин, почему я остаюсь после уроков с сегодняшнего дня и до обозримого будущего. Потому что для людей, обливающих моего брата грязью, у меня есть ответ. Но я не думаю, что Дуглас мог быть серийным убийцей. Он слишком застенчив. Вот Тед Банди вполне мог сойти за убийцу исходя из того, что я слышала.
Папа заметил меня в дверях и спросил:
— Где ты была?
— На репетиции, — ответила я.
— Ааа, — ответил папа. А потом вернулся к спору с мамой.
Я схватила хлопья и, конечно, проверила пакет молока. Как я и подозревала, моя мама увидела истекший срок годности и купила новый. Я изучила лица детей на данном пакете. Интересно, буду ли я знать утром, где они. Мне казалось, что узнаю. В конце концов, шрам на груди, куда меня ударила молния, был всё ещё на месте. Он и не думал исчезать.
