Жулин опять ногой захлопнул дверь и поморщился от сбежавшего на глаза пота.
– Нам скоро можно будет открывать здесь похоронное бюро, – бросил он, вытирая лоб. – Если они сюда будут приходить с той же частотой, то через сутки в живых останется одна только дочь Зубова. К чему мы, собственно, и стремимся.
Проникнуть в тюрьму незаметно не получилось. Впрочем, Стольников не очень-то и надеялся на чудо. Администрация «Миража» сделала все, чтобы из тюрьмы не смог сбежать ни один заключенный. Почему же в этом случае не должно было появиться проблем в связи с проникновением в нее извне? То, что Зубов взял под контроль компьютерное обеспечение охраны, ничего не значит. В «Мираже» остались в заложниках десятки инженеров, специалистов, которые под стволом автомата сделают все что угодно, включая взлом ресурсов Пентагона. Какая-то часть режимного обеспечения охраны осталась под контролем заключенных, какую-то часть они восстановили силами находившихся внутри специалистов. Единственное, о чем можно было свидетельствовать уверенно, – бандиты не сумели разобраться с системой, активирующей ксеролит в их крови.
– Товарищ полковник, – подал голос Ключников, – кино уже закончилось, идут титры. Можно вставать.
Чтобы привести Ждана в чувство, Саша улыбнулся ему и кивнул на лежащего без сознания начальника караула.
– Приведи в чувство нашего злодея!
Ждан засуетился. Было заметно, что, в отличие от остальных участников группы, он не был похож на себя прежнего. Он прибыл в бригаду Зубова в 2001 году мальчишкой, не имеющим понятия о правилах войны и способах ведения этой войны без правил. Но уже через несколько дней, оказавшись в гуще кровавых событий, загрубел и стал частью группы капитана Стольникова. Однако же это было слишком давно для того, чтобы вспоминать. Сейчас было видно, что одиннадцать лет снова превратили его в лейтенанта, очень похожего на того, который прибыл в Грозный в августе две тысячи первого года, – беспомощного, похожего на щенка, вслепую ищущего сосок суки. Одиннадцать лет вне войны успокоили его, разбавили покоем, и нынче, когда нужно было использовать образовавшийся внутри стерженек, полковник Ждан оказался к этому не готов. За отсутствием необходимости активации, со стерженьком случился молекулярный распад.
– Как?.. У меня же нет нашатыря.
– Гражданские! – криво усмехнулся Жулин, блеснув глазами в сторону Ждана и направляясь в сторону боевика. – С вами одна морока.
Это был, конечно, укол, но Ждан и бровью не повел. Вот это вынес он из 2001 года на уровне рефлекса – бесспорно и смиренно. В тот год любой, даже солдат-срочник из группы Стольникова, имел право учить его жизни. Без этих тычков и указок Ждан имел минимальные шансы на спасение. И сейчас сработал этот рефлекс. Прапорщик оскорбил полковника, и это не выглядело возмутительно.
Приблизившись к начальнику караула, Олег склонился и сильно надавил ему под носом большим пальцем правой руки. Через секунду дрогнула рука арестанта, а еще через мгновение он застонал, пытаясь повернуться на бок.
Жулин усадил бандита, прижав спиной к стене.
– Ты слышишь меня? – спросил Стольников.
– Да…
– В парфюрмерных магазинах бывал? Ты знаешь, что такое пробник?
– Да…
– И что это?
– Это такая маленькая доза… Чтобы типа попробовать.
– Верно, мерзавец, – согласился капитан. – Так вот то, где ты сейчас был, – это пробник. Хочешь получить типа полный флакон?
– Нет.
– Тогда ответь: в какой части «Миража» в данный момент находится девушка?
И только сейчас в голову Стольникова пришло, что вопрос сформулирован некорректно. А всего ли одна девушка в тюрьме? А если – обслуга?.. А если там десять девушек? И он посмотрел на полковника.
– Ждан, среди персонала тюрьмы есть женщины?
– Нет.
Сказано это было после паузы, которую нельзя назвать длинной, но и быстрым ответом отрицание полковника не выглядело. Саша снова повернулся к кавказцу.
– Ты вопрос понял, казбек?
– Девушка, которую Хараев приказал не убивать?.. – на всякий случай решил расставить все по своим местам начальник караула.
– А что, там были еще девушки, которых Хараев велел убить?
– Нет.
– Тогда какого хера ты спрашиваешь?
– Она в Западном крыле тюрьмы.
– И Хараев там же?
– Да…
– Там находился центр управления «Миражом», – подсказал из-за стола Ждан.
– В Западном крыле.
Стольников кивнул Ключникову, и тот, схватив начальника караула за шиворот, поволок в комнату отдыха.
– Куда он его? – встревожился Ждан.
– Полковник, кто такой Хараев? Только быстро. Через минуту мы должны выйти.
Глядя на дверь, которая захлопнулась за Ключниковым, Ждан забормотал сбивчиво, но быстро:
– Это один из самых опасных… Полная изоляция… после допросов мозги уже набекрень, оттого стал еще опаснее… Я думаю, это он поднял тюрьму… Бывший полевой командир.
Ключников вышел из комнаты отдыха, в руке его был нож. Лезвие без следов крови. Это немного успокоило полковника.
– Мы сейчас разойдемся, – приказал капитан. – Как только войдем в здание – разойдемся. Олег, – обратился он к Жулину, – спрячь автоматы под лежаком в комнате. Пару досок оторви и сложи. Айдаров, Ключ, возьмете ножи. Ждан идет со мной. Встречаемся в Западном крыле «Миража», действовать по обстановке. Главная цель – девушка. Если остался в живых кто-то еще из ее группы любознательных миротворцев, брать с собой.
– И стараться не отличаться от толпы, – добавил Жулин и посмотрел на Ждана.
– Ранец-то сбрось!..
– У меня там прибор.
– И прибор оставь. Он теперь ни к чему.
Ждан послушно передал Айдарову ранец, и тот унес его в комнату отдыха, уложив рядом с автоматами и приделав доски на место.
Полковник представлял собой балласт. Стольников почувствовал это сразу, едва они пересекли территорию от караульного помещения до главного здания. Полковник испытывал страх, и Саша ощущал досаду за Ждана. Как много изменилось за эти годы! Во что может превратиться человек, когда последние одиннадцать лет провел в покое и достатке! Стольников знал, что, позволив себе ослушаться раз и не понеся за это наказание, человек будет уклоняться от послушания и в будущем. Однажды, убоявшись судьбы скитальца, Ждан направился к папе, и тот связался с Зубовым. Оба генерала рисковали всеми членами группы капитана Стольникова, но все-таки спасли Ждана от этой судьбы. И теперь Ждана душил страх. Он второй раз входил в одну и ту же воду, отдавая себе отчет, что в первый раз выйти сухим ему помогли. Просто повезло. А теперь он своими ногами следует в осиное гнездо и не понимает, что случится через минуту. А если – смерть? А если его кто-то узнает внутри «Миража»? Мало ли кто встречался ему на Кавказе за эти годы и мало ли при каких обстоятельствах?.. И нет ни отца, ни Зубова. И вся надежда только на Стольникова, но капитан не поможет так, как они. Стольников может прикрыть от пули – да! – но никогда не пойдет на поводу и не в силах гарантировать жизнь. И поэтому Ждан, шагая вслед за Стольниковым и глядя ему в спину, боялся. И Саша понимал это.
Рванув на себя дверь, капитан быстро оценил обстановку. У входа скучает какой-то громила. В его правой руке куриная нога и ломоть хлеба, в левой – банка пепси. Стольникова и Ждана он встретил равнодушно, как если бы стоял в дверях, ведущих на перрон Ярославского вокзала.
– Спичка есть? – Саша остановился, вынимая из кармана пачку сигарет.
Арестант, повернувшись, подставил карман. Саша вынул зажигалку, щелкнул, положил в карман и пыхнул дымком. Громила продолжал жевать, откусывая поочередно то от куска курицы, то от куска хлеба.
– Как обстановка?
Громила кивнул. Говорить он не мог, его рот был забит пищей.
– Понятно. Слушай, брат, мы с Восточного крыла, кажись, заплутали немного. Как выйти к Западному?
Похожий на дом арестант растолкал пищу во рту языком и промычал что-то, переведя это на язык пустого рта, Стольников услышал:
«А чего тебе там надо?»
– Хараев ищет специалиста по сурдопереводу, а я как раз он и есть.
– Какому переводу?
– Сурдопереводу. Это когда немые руками шевелят, рассказывая друг другу анекдоты.
– А-а, – промычал боевик, поднося банку к губам. На предплечье его багровел широкий, длинный шрам. – А зачем ему этот переводчик?
– А ты свяжись с Хараевым, спроси у него, – и Стольников улыбнулся, пытаясь улыбкой отвести внимание от изменившегося цвета лица. Он побледнел в тот момент, когда понял, что разговаривает с Бариевым. Теперь, без густой бороды, бандит был неузнаваем, а набитый едой рот мешал правильно оценить его голос. В противном случае Стольников уже давно бы предпринял что-то, чтобы не разговорить громилу, а, наоборот, пройти мимо него незамеченным.
Но контакт случился. Кроме того, на лестнице, ведущей сверху, появился еще один заключенный. Судя по неспешной походке, он не входил в число рядовых арестантов.
