коротких белых вспышек осветили небо.
– И я тоже так могу! – заорал Макс восхищённо, распахнул свой зонт и нацелился на Рыбака.
Я не успел отреагировать – да и кто бы успел в такой ситуации? Из зонта Макса тоже сорвалась сверкнувшая молния, разорвала темноту и ударила Рыбаку в подбородок.
Рыбак выронил край сети и взмахнул рукой, словно надеялся отмахнуться.
А потом наша лодка сорвалась и рухнула носом в воду.
А потом я понял, что ноги скользят, ухватиться не за что.
А кругом вода, вода, вода.
А потом нас с Максом швырнуло в сторону, ударило о борт и выбросило в реку.
Вода обожгла холодом. Я открыл глаза и увидел дрожащую, вязкую темноту вокруг. Одежда вмиг потяжелела и потащила вниз, на дно. Я загрёб руками, ногами, забарахтался что было сил и всплыл, глотая ртом воздух. Жилет не давал погрузиться вновь.
Рядом вынырнул Макс, воющий, как сирена:
– Зонт! Я выронил зонт! Как я буду стрелять? Я больше не супергерой?
Задрав голову, я наблюдал за сражением, разворачивающимся в небе. Чёрные облака разрывали зигзаги молний. Две тени кружились вокруг исполинской фигуры Рыбака. Рыбак отмахивался одной рукой, а второй всё ещё держал сеть.
Макс обхватил меня руками, прижался крепко.
– Надо грести к берегу! – закричал он на ухо. – Бабушка сказала, надо грести!
Бабушка точно знала, о чём говорит.
Я поплыл, продираясь сквозь взбесившиеся волны. В чёрной ряби вспыхивали разноцветные огни. То и дело поглядывая на небо, я наблюдал за продолжавшейся схваткой. Хотя… вряд ли это была схватка. Так два комара атакуют человека, который и не подозревает, что они хотят его победить. Бабушка и дедушка выигрывали время.
Макс держался за моё плечо и тоже старательно грёб. Два раза в неделю он ходил в бассейн и потому умел неплохо плавать, но ветер и волны быстро его выматывали. Волны тащили нас в сторону от поднимающихся из воды сетей.
Я услышал крики. Яркая вспышка разорвала полумрак и туман. Бабушки и дедушки не было видно в небе, но зато Рыбак снова ухватился за сети и потащил их на себя.
Я загрёб с новой силой.
– Давай же, ну, – подбадривал брата.
Макс бы и рад был помочь, но сил у него оставалось не много.
Вода вспенилась вокруг. Что-то ухватило меня за ногу и потащило вверх и в сторону. Сеть!
Я затрепыхался, пытаясь освободиться, но понял, что запутываюсь ещё сильнее. Ноги Макса тоже оказались в сетях. Нас подняло в воздух, вытряхивая из ледяной воды. Закружилась голова. Я не сразу понял, где верх, а где низ. Ветер зашумел в ушах.
Попались!
Хотя погодите. Бабушка и дедушка сопротивлялись Рыбаку, так чем мы хуже? Я извернулся, ухватился за толстые края сети, так, чтобы можно было свободно повиснуть на ней. Река стремительно исчезала в темноте внизу.
Дальше не думал, а действовал. Когда страшно, лучше всего что-то делать. Выхватил из кармана ножницы. Это были отличные ножницы, мои любимые. Я вгрызся ими в верёвки сети и принялся разрезать, рвать. Одну, другую, третью. Ячейки лопались быстро, одна за другой, несмотря на влагу и хлёсткий дождь, мешавший делу.
Макс притих. Я бросил взгляд на Рыбака. Тот не замечал, тащил и тащил сеть. Бабушки и дедушки видно не было. Надеюсь, у них передышка и они вернутся с новыми силами.
– Готов падать? – крикнул я сквозь ветер.
Макс кивнул, я разрезал тугой узел, и сеть лопнула в том месте, где мы с братом запутались особенно крепко. Ножницы выскользнули из рук, когда я сорвался вниз.
Мы пролетели несколько метров и упали в воду. Погружение, сотни пузырьков вокруг, запах водорослей. Вынырнул, осмотрелся. Ко мне плыл Макс, по-детски барахтаясь среди волн. Я сгрёб его в охапку, и мы поплыли уже вдвоём в сторону от фигуры Рыбака, от рваной сети, из которой вываливался в воду пойманный мусор.
Рыбак отвлёкся на вспышки молний. Я различил тёмные силуэты среди дождя, вынырнувшие из-под облаков.
Это дало нам время отплыть как можно дальше. Сквозь туман проступили каменные стены, несколько широких спусков к воде. Камни были холодные и скользкие, но мы выбрались на один из спусков и растянулись на суше, тяжело дыша.
– Вот это приключения, – пробормотал Макс. – Всем приключениям приключения!
Тут с ним сложно было поспорить.
Глава шестая, в которой мы слушаем слишком много стихов и видим Ломателя
Мы поднялись по узким каменным ступенькам на мостовую. Улица была узнаваемая – с одной стороны жёлтые трёхэтажные домики, прижимающиеся друг к другу, с узкими окнами и тёмными арками; с другой – каменная балюстрада, ограждающая пешеходов от случайного падения в реку. Ну и болотные голуби, которых здесь было особенно много.
Впрочем, все улицы в центре Петербурга были узнаваемые, а я по-прежнему понятия не имел, где мы находимся.
С нашего места Рыбак-великан, стоящий в реке, казался не таким уж и высоким. Вода была ему не по пояс, как я думал раньше, просто Рыбак плыл в лодке с узкими бортами, которую из-за волн невозможно было разглядеть. Туман и полумрак скрывали от нас детали, но всё равно было видно, что Рыбак возится с рваной сетью, а бабушки и дедушки рядом с ним уже нет.
– Дождёмся? – спросил Макс. Он облокотился о парапет, болтая в воздухе ногами. – Или сразу рванём на поиски рыбы?
– Интересно, как мы это сделаем?
– О, очень просто. – Макс вытащил из-за пазухи сложенную карту. – Бабушка передала, когда мы сидели у неё под плащом. Я подумал, это для того, чтобы я не плакал, но бабушка так хитро подмигнула, что всё стало понятно.
– И что тебе стало понятно?
– Что это мы должны найти большую золотую рыбу. Желание же наше, а? А бабушка и дедушка отвлекают Рыбака. Всё просто!
Рыбак был далеко от нас, чтобы быстро добраться, но я всё равно на всякий случай перевёл брата через пустынную дорогу и остановился под козырьком старого дома. Кругом было безлюдно и тихо. Город вымер или всегда был таким на Изнанке.
Или за нами безмолвно и незаметно наблюдают местные жители, попрятавшиеся в квартирах.
Карта была влажная на ощупь, казалось, что бумага попросту расползётся под пальцами. Я ожидал увидеть нарисованные улицы, дороги, маршрут, но на листе обнаружились какие-то каракули, лишь отдалённо напоминающие привычный город. Тот, кто составлял карту, не сильно заботился, поймут ли его. Среди дрожащих чёрточек, кривых пунктирных линий, размытых контуров с трудом можно было
