Ладно. Я поумерю пока своё любопытство и просто послушаю, что он скажет. Хотя что ещё может их беспокоить, помимо духов и добычи?
Эрдарион вынул меня из сумки опустил к земле. Я в этот миг услышала внизу тихое журчание воды. Осмотревшись, я поняла, что мы сейчас находились внутри того самого пересохшего русла реки, на дне которого протекал маленький ручеёк. Вода в нём была мутного серого оттенка, и он был еле-еле заметен между разросшимися возле него чахлыми кустами с узкой бурой листвой. Рекой я это точно не назвала бы — его даже с моими размерами можно было за несколько шагов перейти, однако состояние некогда живой реки вызывало у меня вопросы… и грусть.
«Поверить не могу, что здесь когда-то была полноводная река», — с унынием подметила я, нагибаясь к ручейку и зачерпывая ладонью воду, изучая её. Как и ожидалось — она была мутной, грязной и насыщена различными примесями и солями. Если это и был источник питьевой воды в клане Рокхана, то мне было искренне жаль моих новых сородичей. Такую воду захочется пить разве что от крайней нужды. Что же заставило некогда большую реку так высохнуть?
— Тебя благословили водой, Атакама. Но как видишь — без воды это место умирает, — с такой же грустью в голосе сообщил Эрдарион, опускаясь рядом со мной возле ручейка и зачёрпывая ладонью воду, — этот маленький поток воды — всё, что осталось от той жизни, которая нас окружала. Я надеюсь, что когда ты пройдёшь обряд посвящения, ты вернёшься ко мне, и мы вместе сможем воззвать к духам воды. Тебя благословили ими, и если духи не отвечают мне, то, возможно, они смогут прийти к тебе?
Пока золотой драконид пил воду и ждал от меня ответа, я задумчиво изучала пересохшее русло. Я решила сразу отбросить сверхестественные причины засухи — у суеверных древних людей всегда боги виноваты. Нил не разлился? Надо больше молиться богу разливов Хапи. Засухи в полях? Мало внимания Церере уделяем. Однако подобные явления носили чисто физический характер, а духами и богами люди объясняли то, что не могли понять из-за недостатка знаний.
Так что дело может быть в каких-то физических явлениях. Начиная от изменения рельефа суши, когда вода начинает течь в другом направлении, и заканчивая антропогенными факторами. Кто знает, что другие кланы могли совершить, чтобы эта река обмелела? Вдруг они воздвигли целую плотину?
К сожалению, я была не экологом, а инженером по образованию, и я не знала, как мне это объяснить Эрдариону понятным и простым языком. Очевидно, он не поймёт то, о чём я думаю, хотя он на меня так и смотрел с нескрываемым удивлением.
«Не бери в голову… Я лишь размышляла о возможных причинах. Лучше скажи — как бы ты решал эту проблему? Ты пробовал исследовать русло реки вверх по течению?» — спросила я, желая поскорее прекратить думать о вызывающих подозрение вещах.
— Русло реки далеко исследовать очень опасно в одиночку. Мой клан поклонялся много световых циклов водным духам, но сейчас они перестали мне отвечать. Поэтому я и ищу себе необычного дракх’кхана. Ты должна будешь помочь мне.
Я мысленно вздохнула. Ничего нового не услышала. А что ты ещё ожидала услышать, Атакама? Очевидно, даже такой продвинутый в знаниях дракх’кхан, как Эрдарион, ничего не понимал в географии. Значит, придётся общаться с духами, как и подобает шаману древнего племени. И реки осушаются, потому что их создавали слёзы богини воды, и извержения вулканов случаются из-за чиха местного духа огня. Получается, меня хотят сделать этаким Траллом и спасителем рода драконидов. Ага, осталось только сесть на аналог волка и найти свой «Молот Рока» для пущей убедительности.
Но а если серьёзно — когда я вырасту и пройду обряд посвящения, то обязательно найду физическое объяснение обмеления реки и там уже решу, что делать с этим. А пока я лишь мысленно согласилась с Эрдарионом, чтобы успокоить его:
«Хорошо. Когда придёт время — я постараюсь помочь тебе».
Этого ответа оказалось достаточно для ши’хсада. Он взял меня в свои лапы, посадив обратно в сумку, и в полном молчании мы двинулись обратно. Пока мы шли по деревне, я не заводила никаких разговоров, пребывая в небольшом смятении от услышанного. Мне никогда не нравились экологические катастрофы и их последствия, и мне с какой-то стороны было больно думать о том, что клан Рокхана фактически на грани вымирания. Неужели у них нет никаких альтернатив, кроме как сидеть на камне ровно и ждать чуда? А мысли о переселении и поиске более подходящих земель пресекать аргументом «у нас тут жили предки, мы никуда с их земли не уйдём!». В такие моменты просто хочется проломить себе лоб рукой, изображая самый известный жест капитана из сериала «Звездный Путь».
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Но, возможно, есть что-то ещё, что хотя бы немного поможет клану? Я до сих пор слышала лишь об охоте и немного о собирательстве плодов.
Я посмотрела вновь на погруженного в собственные размышления золотого дракх’кхана и коснулась крохотной ладонью его груди, привлекая внимание.
«Эрдарион. А как вы ещё добываете еду, помимо охоты и собирательства плодов?» — поинтересовалась я.
Тот ответил не сразу, просто продолжая идти. Видимо, был слишком погружен в свои думы. Я хотела уже потрепать его посильнее, желая получить ответ, как он, наконец, произнёс:
— Жизнь слишком тяжела здесь, чтобы заниматься чем-то ещё, кроме охоты. Мы, как и все остальные кланы дракх’кханов, лишь выживаем на этой жаркой земле. Но это делает нас сильнее. А у тебя есть идеи про то, как ещё можем добывать еду?
«Думаю, я что-нибудь придумаю. Мне нужно сначала понять, что здесь и как, а потом найти способ для улучшения жизни. Уверена — я что-то придумаю. Научи меня тому, что знаешь сам. Дай возможность пройти обряд посвящения, и я обещаю — что сделаю всё, чтобы спасти наш клан. Ты согласен?».
Золотистый дракх’кхан остановился и перевёл взгляд на меня. Похоже, он не ожидал от меня столь смелой речи. Но затем улыбнулся, оскалив зубы, и тихо рыкнул мне:
— Согласен. А теперь пойдём обратно в Путь Звёзд.
Я улыбнулась ему в ответ уголками губ. Хоть Дар’Ша кардинально отличался от Земли, но, кажись, улыбка даже здесь являлась универсальным жестом дружелюбия и хорошего отношения к тебе, заложенного генетически в дракх’кхана.
Рада, что нам удалось поладить с Эрдарионом и найти общий язык.
Глава 5: Атакама есть охотиться
— Хор’Гарат! Энтарата! Атакама! Молодые детеныши учиться выживать! Есть охотиться! Первая охота пройти здесь, в это извержение света!
Высокий взрослый чёрный драконид по имени Каз’Крах стоял перед нами и громко сообщал, чуть не надрываясь, а его рык эхом проносился по всей деревне. Это был тот самый чёрный охотник, которого я увидела первым в этом «дивном чудном» мире. Он же меня и назвал в честь самой экстремальной пустыни на Земле.
Сказать ли, что я привыкла к этому странному имени и вообще к новой жизни? Едва ли. Хоть я уже давно начала внутренне называть себя в женском роде, но я всё ещё испытывала неловкость перед собой и в одиночестве часто предавалась различным мыслям о прошлом. А сегодня мне как раз стукнуло три рога, что по местному летоисчислению, как я поняла, означает три года. Хотя по внутренним ощущениям едва ли прошёл год — за это время в прошлой жизни я успела побывать в армии и успешно уйти на дембель, а служба в нынешней России идёт довольно быстро. Но здесь время пролетало особенно быстро и незаметно, что я даже не успела заметить, как повзрослела и подобралась к возрасту, в котором молодых дракх’кханов начинают брать на охоту.
Я окрепла, выросла примерно в семь раз с тех пор, как вылупилась из яйца, и теперь была лишь в два раза ниже взрослого дракх’кхана. У меня уже появились полноценные белые зубы, рога того же цвета, и даже начал прорезаться ещё один костяной на кончике носа, время от времени болезненно почёсываясь. Не сказать, что я прям была ему рада, но подобные дополнительные рога и наросты воспринимались дракх’кханами скорее как иная форма носа и ушей у людей, чем нечто необычное. За это время Эрдарион успел меня обучить основам местного языка и даже рассказал, что склонения в речи зависят от интенсивности и частоты шипения, с которым произносятся слова. В целом это было нетрудно запомнить, а в речи дракх’кханов не было сложных слов, так что к трём рогам я уже знала почти весь язык. Хотя так и не научилась различать все склонения по интонации и интенсивности рычании, а значит, понимала его так же, как и в начале — то есть в виде варварского наречия. То же самое касалось и моей речи — я пока не могла воспроизвести нужную интонацию и частоту шипения, хотя за это и не волновалась: Эрдарион говорил, что горло по-настоящему крепнет лишь к шести рогам.
