И отряд двигался дальше.
- Сколько еще осталось? – полушепотом спросил Филин у Стаси после одной из таких остановок, повернув голову назад.
- Ты забыл протяженность тоннеля?
- Ты стройдлины считаешь, не я… Напомни.
- Скоро будет то место, до которого я дошла в прошлый раз.
- Стало быть, километра три?
- Два километра, сто одиннадцать метров.
- Ага… Слушай, Стася, давно хочу тебя спросить: ты замужем?
- Ты считаешь этот вопрос уместным?
- Почему нет?
- Моим возрастом ты тоже будешь интересоваться?
- А можно?
Вдруг Стася прыснула тихим смешком.
- Ты почему смеешься? – спросил Стас.
- А ты не заметил, что мы разговариваем одними вопросами?
- Да, действительно, - тоже хохотнул Стас и чуть не упал, запутавшись в собственных ногах, так как все время шел вполоборота к Станиславе. Спросил серьезно: – Так ты замужем или нет?
- Я не замужем и мне уже двадцать два года. Скоро двадцать три стукнет.
- Ничего себе! – шепотом воскликнул Стас.
- Да, старая…
- Да какая ты старая! Я не о том.
- А о чем?
- Бывают же совпадения! Меня ведь Стасом зовут.
- А ты назвался Филином.
- Филин – это фамилия. Ну, и позывной, для удобства. А так я Станислав. Ты Станислава, я Станислав. И тоже, между прочим, не женат. И еще мне тоже двадцать два, скоро двадцать три. У нас с тобой одинаковые имена и мы одногодки, Стася, представляешь?! Нам просто суждено было встретиться. Хотя… - Стас задумался, вспомнив сколько лет насчитал себе Сокол и, пересчитав свой возраст с учетом текущего времени, выдал результат: - Мне уже триста семнадцать лет. Я дремучий старик. И если мы с тобой поженимся, то это будет неравный брак.
- А с чего ты взял, что мы поженимся?
- Я сказал: если…
Луч фонарика, направленный вверх прервал их треп. Это Орел подал знак остановиться. Он долго прислушивался к тишине, потом повернулся к Стасу:
- Впереди вроде бы все спокойно, но... - Орел счел неэтичным делать замечание командиру, но Стас понял, что хотел (или мог бы) сказать его старший товарищ и покраснел. Слава богу, в полумраке тоннеля румянец не разглядеть.
«Командир называется! – зло подумал о себе Стас. - Сам болтаю и позволяю подчиненным нарушать тишину - (когда он со Стасей любезничал как последний хлыщ, Сокол с Воробьем тоже о чем-то тихо, но ожесточенно спорили). - И что это со мной? Давно с бабами не общался, малость пофлиртовать захотелось? Расслабился… А ведь совсем недавно, еще позавчера, уводил взвод практически необстрелянных салажат по зеленке от наступающих отрядов боевиков Хамиева к расположению части. Рычал на них, ругался. Чтобы тихо всем! Останавливал проверить амуницию - не бренчит ли. И чтобы никаких р-р-разговоров!!!»
- Отряд! – тихо, но вполне убедительно скомандовал он. – Мы вышли на решающий рубеж. Проверить амуницию, привести оружие в боеготовность. При дальнейшем передвижении соблюдать полную тишину. Приказ понятен?
- Так точно! – прозвучал тихий, но дружный четырехголосный ответ.
- Вперед! – приказал Стас Орлу и тихо добавил: - И поможет нам… - не удержался, повернулся к Стасе, спросил: - Вы в бога верите?
- Я?
- Все вы, земляне двадцать третьего века.
- Кто как…
- Тогда вперед! И да поможет нам… Короче, сами справимся.
Выйдя из тоннеля, отряд оказался в небольшом, примерно три на три с половиной метра, неосвещенном тамбуре-шлюзе распределительного устройства. Лучи фонариков забегали по стенам и по потолку непривычно высокому после низкого свода тоннеля. Стена справа была закрыта силовым шкафом с надписью по-русски: «Высокое напряжение. Опасно для жизни!». Черепа с молнией в глазнице не наблюдалось. На левой стене было размашисто написано мелом: «Я люблю тебя, Катенок!!!». Под «Катенком» красовалась рожица с растянутым в улыбке ртом, с точками вместо глаз и без ушей. Стас подмигнул смайлику и подумал о том, что страсть влюбленных сообщать всему миру о своих чувствах с помощью мела, перочинного ножа или аэрозольного баллончика неподвластна времени.
В торцевой стене лучи фонариков высветили дверь – обычную металлическую, с ручкой и замочной скважиной.
- Дверь скорей всего заперта снаружи, - сказала Стася.
Филин шагнул к двери и осторожно потянул ручку на себя.
- Да, действительно заперта…
- Дай-ка командир, я взгляну, - Воробей вышел вперед. – До войны я слесарил по шестому разряду. Если замок без особых премудростей, я его вмиг… Накось, Соколик, подержи бандуру. - Он отдал Прохору большой вакуумный излучатель, присел на корточки и, подсвечивая себе фонариком, осмотрел замок. – Ерунда, а не замок. Вот если бы с той стороны калач повесили, без бензореза не открыть. А с таким-то запором… - Воробей почесал макушку, посветил по пыльному полу и, найдя рядом с силовым шкафом кусок проволоки, принялся сосредоточенно ковыряться в замке. Через минуту Семен поднялся и доложил: - Принимай работу, командир.
Филин чуть-чуть приоткрыл дверь и посмотрел в щелку.
- Никого не вижу, ни единой души. Где люди, Станислава?
- Персоналу здесь находиться не обязательно, - отозвалась Стася. - Закрытое распределительное устройство АЭС работает в автоматическом режиме. Информация от приборов учета и измерения энергии, и от всех коммутационных аппаратов передается в операционный зал. Если что-то не так дежурная бригада электриков, направленная оператором, появится здесь буквально через две-три минуты. – Помолчав, добавила: - Но нестандартные ситуации возникают крайне редко.
- Понятно… Ну что, вперед!
Окон в помещении ЗРУ не было, а большая часть осветительных приборов не горела, однако и этот свет казался подземным путешественникам слишком ярким. А от разноцветья коммутационных шин рябило в глазах.
Филин услышал негромкий вздох позади себя. Оглянувшись, увидел, что Прохор вытирает рукавом комбинезона пот со лба и глубоко дышит. А в глазах – облегчение.
- Солнце хочу увидеть, - заявил Сокол.
- И я о том же мечтаю, - поддержал его Воробей. – Меня под утро убило-то. Не увидел, как солнышко всходит.
- А вот с солнышком пока не получится, мужики. - Стас взглянул на часы (до захода солнца оставалось еще часа полтора, они вышли из тоннеля раньше запланированного времени). - Во всяком случае, сегодня. Здесь дождемся ночи. Незачем нам раньше времени светиться. Под покровом темноты, как договаривались, двинемся к коттеджу господина Светлова.
- Одним глазком только, - Воробей закрыл для наглядности один глаз ладошкой.
- В щелочку, - добавил Сокол и с тоской посмотрел на дверь в торце помещения.
- Ну… - Филин вопросительно глянул на Орла.
- Да пусть посмотрят, - улыбнулся Юрий. – Я и сам взглянуть не прочь. Только аккуратно.
- Само собой, - пообещал Воробей.
Филин пожал плечами и пошел к двери, в прошлой жизни он тоже погиб ночью…
Дверь наружу была не заперта и открывалась легко и бесшумно. Оставив щель сантиметра четыре, Стас прильнул к ней глазом и долго смотрел, а когда повернулся к товарищам, на его лице было написано удивление.
Чё там? Чё такое? – заволновался Воробей.
Филин молча отошел в сторону, Воробей тут же сунул нос в щель.
- Ох, ни фига себе! – сказал он, втянув нос обратно. – Фу, гадость!
- Да что там такое, в конце концов? – спросил Сокол. – Тараканы?
- А ты сам посмотри, - ответил Воробей и, сокрушенно покачав головой, посторонился.
Прохор прилип к щели.
Солнца он не увидел. Небо было не голубым ясным, не серым пасмурным и не малиновым закатным. Оно было холодным и зеленоватым, а над горизонтом висела плотная туча цвета хаки, в которой, по-видимому, и увязло вместе со всеми своими лучами вожделенное солнышко. Только более светлое пятно посредине этого воздушного болота подавало слабую надежду на лучшее.
- Да… - выдохнул Прохор, – что угодно ожидал увидеть, но такое!.. А запах!..
Орлу хватило пары секунд, чтобы «насладиться» зрелищем. На его лице как всегда ничего не отразилось. Он лишь кивнул:
- Да, пахнет.
- Какой там пахнет?! Воняет, - раздраженно высказался Воробей.
- Мертвечиной что ли? – предположил Стас.
- Нет, - покачал головой Орел, - не мертвечиной. Нам ли с вами не знать, как пахнет разлагающаяся плоть? Я бы сказал, в воздухе присутствуют летучие соединения серы.
- Точно! Тухлыми яйцами смердит, - согласился Стас, – я сразу как-то не определил.
- Сера… - пробормотал Сокол. – Земля стала адом.
Стася в свою очередь глянула в щелку и пожала плечами. Наверное, увиденное и унюханное было для нее вполне привычным.
- У вас ядерная война была? – Стас в упор посмотрел на Станиславу. – А Федя нам пел, что люди Землю в цветущий сад превратили. Ни фига себе, садик!
- Не было войны, - ответила девушка. – Это все они.
