Во мне начинала клокотать злоба. Нет, Уолт. Это прежняя Кайли была безропотной овечкой. Я схватила со стола тарелку с пастой, перевернула её Уолту на голову и, пока он не пришёл в себя, взяла оба наших бокала и отправила их содержимое туда же.
Темно-красная жидкость стекала каплями на его белоснежную рубашку, перемешиваясь с соусом пасты. Уолтер медленно поднялся на ноги, сверля меня злым взглядом. Он нервно вздёрнул губу, подбирая слова.
— Да ты… Совсем…
— Ну и кто из нас петушок? Аа? Уолт?
Бросила ему тканевую салфетку, забрала перчатки со стола и быстро покинула ресторан.
Стремительно мчась по тротуару, я едва не сбивала прохожих. Мне хотелось как можно дальше уйти от того места, забыть всё, что случилось. Тогда, сейчас… Опомнилась, будучи в паре кварталов от ресторана. Увидела магазин. Зашла. Купила бутылку текилы и пошла с ней на пляж, наплевав на запрет о распитии спиртных напитков в общественных местах. Плюхнулась на песок и пила, всматриваясь в горизонт.
Когда на улице начало темнеть, внутренний навигатор подсказал мне идти в отель. Я поднялась…
Что ж… Никто не говорил, что будет легко.
Покачиваясь, я шла к отелю, держа в одной руке бутылку текилы, в другой — подарок для Брук. Ещё сидя на пляже я собиралась ей позвонить, но обнаружила, что оставила телефон в номере.
Незаметной тенью вошла в двери отеля. В другом конце холла черным квадратом зиял выход во внутренний двор, и я зачем-то пошла туда. Поставила бутылку на землю, положила перчатки на шезлонг и подошла к краю бассейна. Я смотрела сквозь подсвеченную толщу воды на выстеленное мелкой плиточкой дно.
Так тихо вокруг.
— Топиться собралась? — раздался откуда-то сзади голос Марка.
От неожиданности я снова вздрогнула и, взмахнув руками, как крыльми мельницы, летела в воду. Я уже представила пузырьки и ледяной холод этой воды, как Марк схватил меня за руку и вытянул на берег, спасая от бодрящего купания.
По инерции шагнула вперёд. В попытке удержать меня, Марк обхватил мои плечи, и я оказалась плотно прижатой к его груди.
Глава 11. «Исповедь»
Я где-то слышала, что ветивер успокаивает.
Прижатая к Марку, я жадно вдыхала этот его аромат, перемешанный с нотками кожи и дыни, в надежде успокоиться. Дышала шумно, часто и тяжело. Слезы удавалось сдерживать с трудом.
Внутри меня занималась буря, грохотал гром и бушевал шквалистый ветер. Мысли закручивались в пугающую своими размерами воронку. Я ощущала себя осколочной гранатой, которая была готова разлететься на части по сторонам в любой момент. И только благодаря усилиям Марка, который крепко сжал меня, как спусковой рычаг, не давая сработать запалу, буря постепенно унималась. Обратный отсчёт остановился и я задышала спокойнее.
— Я не собиралась топиться, — буркнула ему в шею, ещё не готовая выпутаться из этого успокаивающего кокона.
— Это разумно. Потому что в этом бассейне шансов простудиться больше, чем утонуть.
Он тоже не спешил меня отпускать, как будто чувствовал мою необходимость в объятиях. В этом не было ничего интимного. Ни намека на пошлость. Скорее, акт взаимопомощи, поддержки. Именно то, чего мне не хватало в эту минуту. Стараясь удержать голос спокойным, тихо сказала:
— Если ты не перестанешь ко мне подкрадываться, у меня скоро начнется агорафобия.
— Начнёшь бояться людей?
— Тебя — точно начну. Каждый раз, когда ты появляешься, со мной что-нибудь случается. Боюсь, что долго так не протяну.
Я отстранилась, и он ослабил руки, выпуская меня.
— Я не нарочно. В следующий раз буду предупреждать заранее о своём появлении.
Сев на шезлонг, опустила локти на колени и уронила лицо в ладони. Марк присел на корточки напротив меня, поднял початую бутылку текилы, посмотрел, поставил на место.
— Ты чего так напилась, горгулья? Мне, конечно, лестно думать, что из-за меня, но, думаю, причина в чем-то другом…
Мне было так плохо, так было необходимо выговориться, что, не окажись здесь Марк, я бы, наверно, говорила с искусственной пальмой в углу, делясь с ней своими переживаниями и угощая выпивкой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Встретила… человека из прошлого, — ответила ему и внутри снова кольнуло.
— Карла Юнга? И вы поспорили с ним на тему коллективного бессознательного?
Я подняла голову, удивлённо глядя на мужчину. Он озорно улыбнулся.
— В Википедии прочитал.
Я молча смотрела на него и он сказал серьезнее:
— Извини, хотел развеселить. Вижу, не получилось.
— Да нет. Смешно, — сказала равнодушно и совершенно бесцветно.
Марк помолчал и уселся на соседний шезлонг.
— Так кого ты встретила?
Я больно закусила нижнюю губу и устремила взгляд в пол.
— Бывшего мужа.
— Ты была замужем? Долго?
— Долго. Целых полгода.
— Что случилось потом? — спросил он вкрадчиво.
— А потом случилось то, что обычно заканчивается словами «ты не так всё поняла», — хмыкнула я с досадой.
— Он тебе изменил?
— Ага.
— Хреново.
— Ага.
— Ты после этого с ним развелась?
— Ага.
— Это правильное решение, — кивнул мужчина. — Поступок сильного человека.
— Нееет, — фыркнула и тихо засмеялась в ответ на его реплику. — Ты даже близко не попал. Я столько терпела… Уолт сегодня назвал меня безропотной. И он прав…
Теперь уже засмеялся Марк. Я удивленно смотрела на него.
— Тебя? — иронично подняв брови, он указал на меня пальцем. — Безропотной?
— Да. Назвал меня петушком. Рыбкой с большим вуалевым хвостом. Красивая, но милая и безобидная.
— Это он зря. Что-то мне подсказывает, что ты заставила его пожалеть о сказанном.
Я захохотала, вспоминая капли, стекающие на рубашку Уолтера и его ошарашенный вид. Марк расплылся в улыбке:
— Расскажи.
— Ахах… Я ему пасту… аха… с томатным соусом на голову… и ещё… ахаха и вином сверху приправила.
— Ну точно, горгулья, — он смеялся вместе со мной, подставил ладонь и я охотно отбила «пять».
Когда порыв веселья немного поутих, ко мне вернулось моё настроение. Я замолчала и снова уставилась в пол. Марк молча сидел напротив.
— У него все хорошо, — продолжила рассказ с тем же серым настроением. — Женился на дочке своего начальника через год после развода. Карьера… статус… и так далее… Когда мы были женаты он работал обычным менеджером в страховой фирме… Все рвался наверх, заботился о карьере. Я старалась это понять. Принять.
Потянулась к бутылке, глотнула. Поставила на пол рядом со своей ногой.
— Я прощала ему отлучки, отсутствие времени на меня. Старалась соответствовать…
— В каком смысле?
— Нуу… среди его коллег принято было демонстрировать свои успехи. А у Уолта их было… — я сжала вместе большой и указательный палец, — … вот столько. Слишком мало, чтобы рассчитывать на что-то. В какой-то момент он мне сказал, что я… как бы это сказать… Не совсем вписываюсь. Одеваюсь не так… Выгляжу не так, как… другие. Он просил меня на все вечеринки обувать каблук повыше, краситься поярче, юбку выбирать поуже… Как будто я йоркширский терьер на выставке. Осталось бантик на голову нацепить и научиться «служить», — свесила кисти, как лапки, перед собой и хлопала глазами.
— И ты всё это терпела?
— Да. Безропотно делала то, что он просил. Думала, он видит все, что я делаю для него, видит, как стараюсь. А он только пользовался этим.
Чуть помолчала, глядя на блики воды в подсвеченном бассейне. Воспоминания потоками пробегали мимо, возвращая меня в безнадежно оставшиеся позади времена. Марк не торопил меня. Ждал, когда соберусь с мыслями.
— Но я и на это готова была закрыть глаза. Единственное, что простить мне не под силу — предательство. Когда плюют на доверие, размениваются на что-то мимолетное, при этом втаптывая в грязь человека, который отдавал себя целиком.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Я опять замолчала, сглатывая обиду. Снова подняла бутылку, сделала глоток. Поставила на пол. Марк заговорил спокойно и негромко:
