Только заявлять, что мне из окна дует, я не собираюсь. И так буду дурой выглядеть, когда предложу Полинке поменяться местами, ещё и чушь нести – нет уж, спасибо.
Да и в глазах Степана я почему-то не хочу казаться глупой и капризной особой, хотя, по сути, мне до его мнения дела быть не должно.
– Фух, как солнце палит, – легонько обмахиваюсь ладошкой, – как назло, всю дорогу с моей стороны светить будет.
Говорю всё это негромко, потому что предназначается моя ложь для ушей одного единственного человека – физрука.
– Полин, а ты не хочешь поменяться местами? – поворачиваюсь в сторону воркующей парочки и повышаю голос, чтобы одноклассница меня услышала.
– А? – девушка удивлённо вскидывает брови и смотрит на меня, как на последнюю дуру.
Ну же, давай, соображай быстрее.
Полина переводит взгляд на Чернышевского, но тут же снова поворачивается в нашу с Санычем сторону и во все глаза пялится на физрука.
Конечно, провести время с симпатичным одноклассником приятно, но куда интереснее оказаться рядом с любимчиком всех старшеклассниц, качком и учителем в одном лице. Именно на это я и рассчитываю, предлагая Полине поменяться местами, поэтому даже нет необходимости объяснять причину своего решения. Она и так будет рада с Санычем проехать остаток пути.
Но физрук опять рушит все мои планы.
– Тебе солнце светит сильно? Давай занавеску задвину, – предлагает Степан Александрович.
– Нет! – отрезаю коротко. – Она не задвигается, я пробовала.
– Давай я попробую, – настаивает учитель и сощуривает свои пронзительные глаза, словно уже что-то заподозрил.
– Не надо! – поворачиваюсь вполоборота, чтобы не подпустить его к занавеске. Зря я что ли такая широкая? Пусть только попробует сунуться – не пущу!
– Вера, не дури, – осаживает меня учитель, – или давай просто с тобой местами поменяемся, зачем ты ко мне эту девушку подсадить хочешь?
Саныч так смотрит на меня, словно я его единственная возможность спастись от цепких лапок очередной фанатки. И душу приятно греет тот факт, что меня он по имени называет, а Полли даже фамилию не запомнил.
– Степан Але… – договорить не успеваю, потому что в следующее мгновение широкая ладонь ложится на мой болтливый рот. Дыхание перехватывает то ли от возмущения, то ли от удивления.
Саныч убирает руку и, пользуясь моим замешательством, без какого-либо труда задвигает занавеску, лишая меня возможности любоваться прекрасным пейзажем.
Вот же влипла, а. И во всём Любка виновата со своим этим Никитосом.
– Так лучше? – спрашивает Степан заботливым, предназначенным только для меня одной тоном. – Или тебя тоже укачивает?
– Если вас что-то не устраивает, и вы намекаете таким образом на то, чтобы я поменялась с Мым… с Олесей Викторовной местами, то можете так и сказать, – проговариваю обиженным тоном.
Чувствую, что веду себя глупо, но ничего не могу поделать.
– Нет, – Саныч расплывается в странной, невероятно довольной улыбке. Будто джек-пот сорвал. – Меня всё устраивает, – специально выделяет голосом последнюю фразу, а потом откидывается на спинку кресла и блаженно прикрывает глаза.
Глава 12
Глава 12
Стёпа
Развалившись расслабленно в кресле школьного автобуса, думаю о предстоящих выходных. Мысленно хвалю себя за то, что отменил все планы и согласился сопровождать одиннадцатый класс в походе.
А разве я мог отказаться?
Конечно, прежде у Инны Витальевны уточнил, едет весь класс или нет. Напрямую спрашивать про Веру было бы верхом наглости, но после положительного ответа от коллеги, в этом и не было необходимости.
Приоткрываю правый глаз и смотрю на девушку. Сидит, ногу на ногу закинув, и что-то в телефоне печатает одной рукой, а второй накручивает на палец длинную каштановую прядь волос.
Красивая. Вот правда, и плевать на лишний вес, но шорты такие короткие она зря надела. И для чего, спрашивается? Чтобы перед парнями из своего класса щеголять? Или всё-таки ради меня?
Как бы ни было, я найду повод и заставлю Веру одеться в более закрытую одежду. Весна, клещи, да мало ли причин может быть.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
После нашего недопоцелуя в тренерской я теперь каждую ночь смотрю сны с участием Мышкиной. И каждый раз дальше целомудренного касания губ мы не заходим, прям проклятие какое-то.
Но зато теперь у меня есть надежда на то, что я небезразличен девушке. Конечно, ей всего восемнадцать, как раз тот возраст, когда гормоны бушуют не по-детски. Она могла просто поддаться соблазну из любопытства, не имея при этом ко мне никаких чувств.
Но я надеюсь на лучшее, главное, что мне она небезразлична, а всё остальное – дело наживное.
– Степан Александрович, вы яблоко будете? – говорит Вера, и я слегка приоткрываю глаза.
– Мм? – делаю вид, что не расслышал.
Ну же, давай, ближе, ещё…
– Яблоко хотите? – повторяет.
Её лицо застывает в сантиметрах двадцати от моего, и если бы не полный салон народу, я бы точно попробовал повторить то, что было в тренерской. Но, увы, сейчас мне только остаётся молча любоваться девчачьей непосредственностью и держать свои чувства в себе.
Пока Вера не окончит школу, я должен молчать. Неправильно это отвлекать девушку от экзаменов, да и свою репутацию тоже стоит поберечь. Надеюсь, за эти несколько недель не объявится какой-нибудь сопливый хрен, который рискнёт увести мою девочку.
– Нет, Вер, у меня бутерброды есть. Хочешь? – тянусь к своей сумке и вынимаю из неё контейнер с бутерами, которые мне с утра мама соорудила.
– Нет! – девушка так дёргается, будто я ей скорпиона съесть предлагаю. – Нет-нет!
Жадно вгрызается в сочное яблоко и отворачивается, когда я запихиваю бутер в рот целиком. А что, они мелкие такие, а я голодный с утра и не собираюсь интеллигента из себя строить.
Короче, контейнер пустеет довольно быстро, а я начинаю жалеть, что отказался взять с собой ещё парочку таких же волшебных коробочек с перекусом.
А ещё к своему глубокому разочарованию обнаруживаю, что не взял воду.
Вот засада… Надо попросить водителя остановиться возле какого-нибудь магазина.
Зато Вера, как назло, вынимает из своей походной сумки бутылку с водой, отвинчивает крышку и жадно присасывается к горлышку.
Одна капелька срывается с губ, бежит по подбородку, шее и скатывается в глубокое декольте.
Шумно сглатываю.
– Вы хотите пить? – замечает мой пристальный взгляд Вера и интерпретирует его по-своему.
Нет, пить я тоже хочу, но уже не так сильно, как повторить путь этой капельки.
Пока я продолжаю смотреть на девушку загипнотизированным взглядом, она вынимает из сумки вторую бутылку, демонстрируя её мне.
– Воды больше нет, но есть компот, – виновато улыбается. На пухлых щеках выступают симпатичные ямочки.
Не знаю, зачем Вера это делает, возможно, просто срабатывают рефлексы, но девушка сама откручивает крышку бутылки и протягивает напиток мне.
И именно в этот момент автобус резко тормозит, а Мышкина всем весом вместе с открытой бутылкой падает на мою грудь. Если бы она сидела, как все остальные пассажиры, откинувшись на спинку кресла, то не почувствовала бы торможения.
– Ай, простите, Степан Саныч, простите! – начинает причитать девчонка.
Пытается отпрянуть от меня, а я даже не знаю, в какой момент мои руки легли на её спину. Может быть, тоже рефлексы?
В мозг долбится мысль о том, что нужно скорее отпустить её, все же смотрят на нас, но я не могу. Ещё и это декольте, и грудь, которая теперь лежит на моём торсе, ммм…
– Степан Саныч, – шепчет Вера гораздо тише, чем извинялась, – а отпустите меня, пожалуйста.
Ну, реально мышонок, так пищит жалобно, будто я её принуждаю к чему-то запретному.
– Эм, да, конечно, – делаю каменное лицо.
Девушка возвращается на своё место, а я любуюсь на то, как по моей белоснежной футболке растекается огромное розовое пятно от компота.
