– Ну, вот, вы теперь будете липкий, – сетует Мышкина. – И сладкий… – добавляет неуверенно и закусывает нижнюю губу, словно жалеет о последней фразе.
– Да, согласен, с этим надо что-то делать, – киваю и недолго думая, стягиваю с себя футболку.
Якобы невзначай немного играю мышцами и старательно делаю вид, что не вижу пристального взгляда Веры. Вытирая со своего торса остатки компота, сворачиваю грязную вещь и открываю сумку, чтобы достать чистую одежду.
– Ой, а у меня салфетки влажные есть, – спохватившись, Мышкина тоже начинает копаться в своих вещах.
Вынимает большущую упаковку с антибактериальными салфетками и открывает клапан. Не знаю, что у девчонки в голове, но она, так же как и с бутылкой, опять сама производит какие-то автоматические действия. Достаёт из пачки салфетку и несколькими короткими движениями собирает липкую влагу с моего живота. Аккуратно очерчивает каждый кубик, когда пресс напрягается под её нежными руками.
Поднимает взгляд и только сейчас понимает, что могла бы просто одолжить мне салфетки.
– Оййй, – морщится растерянно. Выглядит так, будто её поймали на месте преступления, поджимает губы и прячет использованную салфетку в крепко сжатом кулачке, как главную улику.
Жаль, что она так быстро пришла в себя, мне понравилась её забота и внимание. Такое чувство, словно никого кроме нас с Верой в салоне нет, но я всё же бросаю мимолётный взгляд на соседние сиденья.
Несколько пар девичьих глаз обращены на нас с Мышкиной, а в особенности на Веру. Злых, недовольных и наполненных ревностью.
Теперь точно капец девчонке.
И как мне её от ревнивых дурочек защитить, но при этом свои чувства сохранить в тайне, а?
Глава 13
Глава 13
«Что делать будем?» – строчу Любе сообщение.
Представляю, каково ей сидеть рядом с пыхтящей и недовольной Мымрой. Тем более, всё выглядит так, будто мы с Любой специально провернули этот трюк, чтобы я рядом с Санычем села.
«Не знаю, но если Полька не перестанет вешаться на Ника, то я её придушу!» – отвечает подруга.
«А ты наслаждайся пока», – присылает следом вместе с весёлым языкатым смайлом.
Вот коза такая, чем я должна наслаждаться?
«И ты туда же?» – пишу и грозный смайлик ставлю. Красный такой, типа с паром из ушей.
Отвлекаюсь от переписки с Фирсовой и предлагаю Санычу яблоко. Самой сидеть и лопать в одиночку неловко как-то.
Степан отказывается и достаёт из сумки бутерброды. Пока он завтракает, я догрызаю своё яблоко и любуюсь… тканью занавески, да. Вот угораздило же, а. Сейчас смотрела бы на восход солнца, на мелькающие деревья и очертания гор, которые появятся вскоре.
Нет, после такого я даже не собираюсь выдумывать новый план и помогать Любке оказаться рядом с Никитосом. Ничего, потерпит. Я же терплю.
Правда, у меня компания гораздо приятнее, чем у подруги.
Достаю из сумки бутылку с водой и замечаю, как жадно смотрит на неё физрук.
– Вы хотите пить? – спрашиваю вежливо.
Предлагаю учителю компот, но как назло, автобус тормозит, и я заваливаюсь на Саныча вместе с открытой бутылкой.
Тут же оглядываюсь по сторонам, чтобы убедиться, что никто не заметил моего триумфального падения.
– Ну, вот, вы теперь будете липкий и сладкий… – роняю сочувственно и тут же поджимаю губы, потому что понимаю, что мой болтливый рот сейчас наговорит лишнего.
Саныч реагирует мгновенно, стягивает с себя грязную футболку и убирает её в сумку. Пока он достаёт чистую одежду, я украдкой поглядываю на его рельефные мышцы. Сразу видно, что спортом парень занимается, не то, что я.
– Ой, а у меня салфетки влажные есть, – моментально соображаю, когда вижу, что Степан собирается прям так, на липкое тело чистую футболку надеть.
Вынимаю из сумки большую упаковку и принимаюсь сама вытирать идеальный торс Ильина. Обвожу салфеткой кубики напряжённого пресса, чтобы ни следа не осталось от сладкого компота.
Кажется, я не отдаю себе отчёта в том, что творю. Ведь это лишнее так откровенно касаться постороннего парня, тем более, учителя.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Только всё это до меня доходит слишком поздно, когда все, кто сидит в зоне видимости, начинают пялиться на нас с широко распахнутыми глазами.
В этот момент мне хочется стать невидимкой, потому что я прямо кожей чувствую, как одноклассницы в своих фантазиях сжигают меня на огромном костре. Как ведьму, да. Потому что в их понимании такая толстуха, как я не может добиться внимания такого красавчика, как Степан. Разве что с помощью приворота, и никак иначе.
Резкими быстрыми движениями Саныч скрывает свой классный торс от посторонних глаз и объявляет громогласно:
– Ребят, а кто хочет в магазин? Васильич, остановись, скоро супермаркет должен быть как раз по дороге, – обращается к водителю автобуса.
Про меня все забывают мгновенно, начинают бурно обсуждать, что купят и как сильно проголодались.
А я только и могу, что с благодарностью смотреть на физрука.
– Спасибо, – шепчу ему, стараясь отвести взгляд, чтобы не прожечь в красавчике дыру.
Степан ничего не отвечает, но так очаровательно подмигивает, что я таю. Растекаюсь по сиденью и никак не могу собрать свою тушку в кучу.
Через несколько минут автобус притормаживает возле небольшого супермаркета, и весь класс гурьбой направляется к выходу. Я одна сижу и выходить не собираюсь.
– Тебе купить что-нибудь? – спрашивает Степан. Негромко, так, чтобы никто кроме нас с ним не услышал.
А я вместо того, что бы ответить категоричное «нет», неопределённо пожимаю плечами.
И он опять подмигивает, а потом уходит вместе с остальными.
Когда класс скрывается за дверьми супермаркета, я тоже выхожу из автобуса, чтобы немного размяться. До плато Лаго-Наки осталось ещё около часа пути, но вдали уже виднеются очертания гор. Такие величественные, но пока ещё далёкие.
– На одних яблоках, Верочка, далеко не уедешь, – звучит совсем близко, и я буквально подпрыгиваю на месте от неожиданности.
Степан стоит рядом со мной, настолько близко, что если бы нас увидели девчонки из класса, то непременно побежали бы искать камни вдоль дороги, чтобы закидать меня ими.
Но мы стоим позади автобуса, и нас не видно из дверей супермаркета.
– Йогурт? – Саныч протягивает мне бутылку с питьевым йогуртом. – Или злаковый батончик?
А до меня вдруг доходит, как он меня только что назвал. Верочка… Так тепло, нежно.
– Нет-нет, я ничего не хочу, – отмахиваюсь от учителя и выставляю руки перед собой, будто защищаясь.
– А шоколад без сахара? – продолжает искуситель. – У меня тут много всего, – он распахивает пакет с логотипом магазина, и я вижу сплошь продукты для тех, кто заботится о фигуре.
Он тоже следит за питанием? Но ему это вряд ли нужно, тем более, я видела, как Ильин в одиночку умял контейнер бутербродов с колбасой. Тогда зачем столько всего накупил?
– Вы специально? – прищуриваюсь, усилием воли вытаскивая свой взгляд из пакета со всякой всячиной. Я стараюсь себе даже безобидные сладости не позволять, так что пускай сам свои батончики без сахара вместе с йогуртом ест.
– Ну, да, – отвечает, как ни в чём не бывало. – Тебе не нравится ничего?
– Степан Александрович, – нажимаю на голос, чтобы звучать взрослее и убедительнее. – Я не ем сладкое. Мне нельзя, разве не видно?
– А что мне должно быть видно? – будто нарочно окидывает моё тело взглядом, то и дело возвращая его к груди.
Смотрю на него и не пойму, серьёзно говорит или издевается? Да неужели не видит, что я толстая? И мне вообще есть противопоказано.
Не говоря больше ни слова, разворачиваюсь и возвращаюсь в автобус. Эмоции захлёстывают меня, словно огромная волна, заставляют задержать дыхание и мешают здраво мыслить.
– Вер, – Степан приземляется на соседнее кресло, – ты понимаешь, что это всё стереотипы?
