– Теперь я понимаю, – сказал Римо саркастически. – Сначала толстый, потом худой, потом мертвые животные, а потом вся твоя работа пропадет впустую. Почему же ты сразу так не сказал, вместо того чтобы изъясняться загадками?
– Для дурака даже утреннее солнце – загадка, – сказал Чиун. – Теперь очередь худого.
– Разумеется, – сказал Римо. – Кто же еще может последовать за толстым? Это я знал и раньше. Теперь очередь худого.
Глава девятая
– Я не кажусь тебе чересчур худым? – спросил Родни Пинтуистл.
Джоан Хэкер отнюдь не находила его чересчур худым. Она считала, что у него артистическая внешность. Джоан не из тех, кто теряет голову от мужчин с необъятными бицепсами. Ей больше нравятся поджарые, гибкие мужчины.
– Правда? – спросил Родни Пинтуистл, и краска смущения появилась на его прыщавом лице. Он похлопал себя по свитеру, висевшему на нем как на вешалке. – Ты действительно не считаешь меня слишком худым?
– Давай я покажу тебе, что я считаю, – сказала Джоан Хэкер. – Пошли ко мне в комнату.
Родни Пинтуистл, чья сексуальная энергия до сих пор уходила на то, чтобы рукоблудить, воображая, как девушка вроде Джоан Хэкер приглашает его к себе в комнату, закашлялся, разбрызгивая по столу молочный коктейль с клубникой. Официант похлопал Родни по спине.
– Родни, пойдем отсюда, – сказала Джоан и поднялась со стула, колыхнув своей упругой полной грудью.
– Может, мне лучше взять еще один молочный коктейль?
– Тебе лучше пойти со мной, – сказала Джоан и потянула его за руку.
По пути в комнату Джоан Родни бормотал, что они еще толком не знакомы.
– Вот и познакомимся.
– Может быть, нам лучше остановиться и немного поговорить?
– Говорить лучше потом, – сказала Джоан.
Родни вдруг вспомнил, что у него занятия.
– Прогуляй, – сказала Джоан.
Нет, нельзя. У Родни и так два прогула, и если будет третий, он может оказаться в списке прогульщиков, а не лучших студентов.
– Ты никогда не попадал в этот список, – сказала она.
Но в этом году у Родни есть такой шанс. Честное слово. В этом году он выбрал самые легкие курсы, и у него появился такой шанс. Он решил во что бы то ни стало оказаться в списке декана, хотя бы на этот год.
– Родни, ты – дерьмо, – сказала Джоан Хэкер. Если что-то и могло вывести ее из себя, так это человеческая слабость. В такие минуты в ней пробуждался тигр, укротить которого мог лишь человек с еще большей силой воли, чем у нее.
Она затащила Родни в общежитие, проволокла вверх по лестнице и втолкнула к себе в комнату. Ее соседка по комнате сидела на кровати, подогнув под себя ноги и натянув на голые колени спортивный свитер.
– Вон! – скомандовала Джоан Хэкер.
При виде разъяренной Джоан девушка заморгала, послушно поднялась, извинилась и вышла из комнаты. Джоан заперла дверь. Родни хихикнул.
– Чем ближе к косточке, тем вкуснее мясо, – повторила Джоан поговорку, некогда слышанную в школе и отвергнутую позднее за антифеминистский душок. Родни отступил к окну. Джоан приблизилась к нему. Родни прикрыл пах, Джоан оттолкнула руку и принялась гладить его. Родни попытался отстраниться. Джоан поцеловала его в тощую шею. Родни сказал, что ему щекотно. Джоан схватила его за шею и насильно притянула к себе. Она вторглась в его рот. Она долго ласкала его, а когда почувствовала, что он готов, опустилась с ним на кровать.
Раз, два – и все кончилось.
– Ты великолепен, Родни, – выдохнула Джоан.
Родни мог поклясться, что не приложил к этому особых усилий. Это получилось само собой.
– Чувствуется, что через твои руки прошли сотни женщин, Родни.
Джоан была его первой женщиной.
– Ни за что не поверю. Ты великолепен. Но ты не любишь меня.
Родни не испытывал страсти к этой привлекательной девушке, которая воплотила его фантазии в реальность, но его реакция на обвинение, будто он не любит ее, была мгновенной и искренней:
– Неправда. Я люблю тебя.
– Нет, не любишь.
– Люблю. Честное слово. Ты… Ты классная девчонка, – сказал Родни, хотя все это было совсем не похоже на его фантазии.
– Если бы ты любил меня, ты бы меня защищал.
– Я буду защищать тебя, – сказал Родни.
– Нет, не будешь, ты просто пользуешься моим телом. Ты эксплуатируешь меня.
– Я тебя не эксплуатирую. Я буду тебя защищать.
– Правда, Родни? Ты обещаешь? Ты не обманываешь меня?
Родни не обманывал ее, обещанию Родни можно было верить.
Вот как получилось, что Родни Пинтуистл, освобожденный от занятий в спортивном зале по причине астмы, хронического бронхита, анемии, а также того, что преподаватель физкультуры сформулировал как «чудовищное отсутствие координации движений», оказался в тот день у двери гостиничного номера с ножом, приготовленным для лучшего американского секретного агента и величайшего из всех убийц, которых знала Земля, – Мастера Синанджу.
Сначала Родни накинулся на азиата, потому что справиться с ним казалось проще.
– Стой! Куда идешь? – крикнул Родни, замахнувшись на него ножом.
– В свой номер, – сказал азиат. – Будьте любезны, позвольте мне пройти.
– Ты никуда не пройдешь, пугало.
– Разве я чем-нибудь оскорбил вас? – спросил Чиун.
– Да. Ты приставал к Джоан Хэкер. Если вы, ребята, не прекратите это, я… я пущу в ход эту штуку.
– Мы обещаем прекратить, – сказал Мастер Синанджу.
– Имей в виду, – сказал Родни Пинтуистл, – я не шучу.
– Я обещаю, – сказал Чиун.
– А как насчет твоего дружка?
– Он тоже обещает, – сказал Чиун.
– Ну, тогда будем считать, что все в порядке, – сказал Родни. – Вы не такие уж плохие парни.
– Где мисс Хэкер? – поинтересовался Римо.
– Не твое дело, – огрызнулся Родни, но потом пожалел, что обидел этого высокого американца, и сказал: – Она в кампусе. Но вы не будете к ней больше приставать?
– Разве я похож на человека, пристающего к кому бы то ни было?
Родни был вынужден признать, что не похож. Родни гордо шагал к кампусу. Новый Родни Пинтуистл – любовник, сильный мужчина, герой, перед которым тают женщины и пресмыкаются мужчины. Джоан удивилась, увидев его.
– Родни, что ты здесь делаешь? – спросила она, когда он вошел к ней в комнату.
– Пришел сказать, что эти типы никогда больше тебя не обидят.
– Азиат и его симпатичный приятель?
– Он не такой уж симпатичный.
– Ты уверен, что это были те самые?
– Уверен, – сказал Родни. – Они извинились. – Он засунул руки в карманы, предвкушая услышать поток благодарностей.
Джоан встала с кровати, Сильный удар в висок отбросил Родни к стулу, вместе с которым он перевернулся и оказался на полу. Родни схватился за голову.
– Ну, погоди, – завопил Родни. – Я всем расскажу, что ты дала мне нож и велела напасть на тех двоих!
– Ты соврал мне, сопляк! – кричала Джоан, лупя его по согнутой ноге, которой он пытался защитить свое прыщавое лицо.
– Я не вру. Честное слово! Они извинились.
– Ты никогда и не видел их. Врун! Врун!
– Не бей меня! – кричал Родни, – У меня тонкие кости.
– Не бить? Да я душу из тебя вытрясу, сукин сын. Если скажешь кому-нибудь, я вытрясу из тебя твою поганую душонку!
Родни обещал ей молчать. Человек, который пытался напасть на Дестроера и Мастера Синанджу, обещал, что никому ничего не скажет.
– Только не бей меня!
Глава десятая
Джоан Хэкер была испугана. Она брела по улице к футбольному полю, как ребенок, которого против воли укладывают спать.
Прежде всего, она ни в чем не виновата.
Родни был единственным худым, по-настоящему худым парнем из всех, кого она знала. Она не ожидала, что он вернется с этой дурацкой историей. Откуда ей было знать? Она сделала все, что было в ее силах.
Немец тоже сделал все, что от него требовалось. Все говорили о том, что на беднягу Пфейфера напал какой-то диковинный зверь, отхватил у него палец и размозжил голову. Об этом говорили повсюду, а ведь она не сказала никому ни слова. Она сделала все в точности, как ей велели. Ее невозможно заподозрить в отсутствии должного рвения.
Джоан Хэкер остановилась перед бетонным зданием стадиона. Как шумно было здесь во время футбольных матчей и как тихо было сейчас! Стадион казался ей таким… таким внушительным.
Она выполнила приказ, но теперь из-за этого вонючего Родни Пинтуистла ей не позволят участвовать в революционной борьбе. Это несправедливо! Ведь она сделала все правильно.
Джоан опустила руку в карман ветровки, осторожно открыла металлическую коробочку и взяла щепотку порошка. Высыпала его на ладонь и поднесла к левой ноздре. Глубоко втянула в себя воздух. Жжение в носу свидетельствовало о том, что в порошке попался кристаллик кокаина. Из глаз брызнули слезы. Через несколько минут неприятное ощущение прошло, сменившись новым приливом решимости и смелости. Джоан Хэкер прошла под пустынной темной аркой Пэттоновского Мемориального поля. Никто не посмеет ее угнетать, даже если она имеет дело с «третьим миром». Впрочем, человек, к которому она шла, не принадлежал к «третьему миру». Когда она поинтересовалась, не вьетнамец ли он, он сказал что-то очень неприятное.
