— Она что-то говорила… Но я уже не помню. Это не имеет смысла. Тогда произошел просто чудовищный несчастный случай, моя милая. И лучше бы ты ничего не вспоминала.
Лучше бы… Но вот беда, я уже вспомнила. И кровь. И собственный страх. И запах гари.
— Пока, папа, — тихо произнесла я и нажала отбой.
Ди широко усмехнулся, похлопав по меня по плечу.
— Решила пошарить в шкафах в поисках скелетов? — поинтересовался он едва ли не с сочувствием. Во время разговора он терпеливо ждал, дымя своей отвратительной сигарой, и молчал. Только теперь подал голос.
— А что если и так? — почти что с вызовом спросила я. — Какое тебе дело?
Парень пожал плечами.
— Не забывай, что я тебе должен, девочка Дюпон. А раз так, то почему бы не дать хороший совет? Не копай слишком глубоко. Чего ты хочешь на самом деле?
Я задумалась.
— Я хочу… правды?
Ди снова сделал затяжку и выдохнул колечко дыма. На миг скулы проступили слишком уж четко, кожа будто натянулась… И стало казаться, что у парня передо мной не лицо — череп.
Новый Орлеан уже на второй день начал сводить меня с ума.
— Может, не стоит? Учитывая прижизненные заслуги твоей матери… Вряд ли тебе понравится история ее смерти.
Я обняла себя за плечи. Почему-то очень сильно хотелось плакать.
— Я хочу знать, что случилось на самом деле. Хочу знать, почему мою маму так ненавидят. Хочу узнать, почему она, в конце концов, уехала из родного города, от своей семьи. Я ее родная дочь. Я ведь… я имею право это знать!
Ди рассмеялся и потрепал меня по голове, как-то покровительственно, как мог бы сделать старший брат. Которого у меня не было. А младший… Что-то мне подсказывало, Дженнифер не позволит нам слишком близко сойтись.
— Имеешь. Конечно, имеешь… — согласился он. — Но потом не жалуйся. Поверь, в шкафах «Белой розы» накопилось достаточно скелетов, чтобы жизнь тех, кто их найдет, превратилась в кромешный ад.
— Не буду жаловаться! — решительно заявила скорее себе, чем ему.
Он как-то странно улыбнулся.
— Пойдем, девочка Дюпон, посмотришь на Бурбон-стрит. Совершенно безумная улица. Тебе сперва наверняка не понравится.
Экскурсовода из Ди точно бы не получилось. После такой рекомендации впору было уматывать куда подальше и никогда не появляться на пресловутой Бурбон-стрит. Но мой сопровождающий твердо намеревался приобщить меня к местному колориту. Который мне не был нужен ну совершенно…
Сперва Бурбон-стрит я услышала… Джаз. Мы еще не вышли на эту улицу, но джаз уже оплел меня со всех сторон. Я не любила такую музыку. Сразу захотелось включить на телефоне проигрыватель и заткнуть уши привычным роком. Собственно говоря, я и попыталась это сделать, но Ди не дал, что-то недовольно пробурчав то ли на французском, то ли на его изувеченной местной версии.
— Джаз — король музыки! — нравоучительно заметил он. — Его ценят даже маньяки-убийцы!
— Бред, — отрезала я, недоверчиво косясь на Ди.
Мой спутник рассмеялся.
— Ты не только воспитана как северянка, ты еще и воспитана как северянка, которая ничего не знает. В начала двадцатого века в Новом Орлеане развлекался один крайне колоритный тип, которого называли Лесорубом. Вот только рубил он не деревья — людей.
О Боже… Не хватало мне страшных историй из жизни моей семьи, так еще местные жители подбрасывают всяких ужасов.
— Я думал, вся Америка знает о Лесорубе, — ухмыльнулся Ди, ведя меня через какие-то закоулки мимо старых домов. — Он много кого… срубил. Однажды он написал в газеты, что убьет в очередной раз после полуночи девятнадцатого марта. Но не тронет тех, кто будет слушать джаз. И весь город слушал в ту ночь музыку. А Лесоруб больше никогда не появлялся.
— Новый Орлеан — безумный город, — сделала неутешительный для себя вывод я.
Парень на секунду обернулся, чтобы взглянуть в глаза и произнес загадочно:
— Ты даже не представляешь себе, насколько.
Пожалуй, нет… Не представляла. Папа ни разу не возил меня в Новый Орлеан. Ничего не рассказывал. Да и сама я будто нарочно избегала любой информации про родной город моей матери.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Говорят, ночами по Бурбон-стрит ходит прекрасный вампир в старинной одежде, — продолжал нагнетать обстановку «экскурсовод», вещая таинственным полушепотом. — И пьет кровь…
О да… Это могло бы привлечь каких-нибудь девиц, пересмотревших фильмов про романтичных кровососов… Но я к ним не относилась. Я предпочитала старого доброго Брэма Стокера.
— Ты думаешь, будто я поверю в такую чушь? — возмутилась я.
Ди фыркнул.
— Разумеется, нет. Кто же сейчас ходит в старинной одежде? — беззаботно отозвался он.
Э… Ну да.
Бурбон-стрит не показалась мне какой-то уж слишком особенной или оживленной. Да, люди прогуливались, мимо нас прошли две группы туристов в противоположных направлениях… Двух- и трехэтажные дома могли бы впечатлить тех, кто приехал специально посмотреть на французский квартал. Но я не любила старье. Ну и такого уж бурного веселья я не увидела.
— Ну да, это тебе не Марди Гра, — прокомментировал мое недовольство Ди. — Но и тут ближе к вечеру есть где развлечься. — К примеру вон там.
Мне указали на вывеску на здании «Пентхаус клуб»…
— Лучший стриптиз-клуб в Новом Орлеане, детка! — рассмеялся парень, подмигнув мне. — Но тебя все равно не пустят. Даже после совершеннолетия. Больно уж взгляд… невинный.
Можно подумать, будто я туда особо стремилась. Нашел, что показывать мне…
И тут из этого… заведения выбежала на улицу его работница, наверное. По крайней мере, туфли были именно такими… На высоком каблуке. Слишком высоком. Да и плащ эта то ли женщина, то ли девушка (все равно не поймешь, столько на ней было косметики) явно накинула едва ли не на голое тело. По крайней мере, ни юбки, ни каких-либо штанов из-под плаща не выглядывало, хотя его подол был достаточно коротким, да и ноги были голыми. Вот абсолютно голыми! Ни чулок, ни колготок…
И двигалась эта… особа явно к нам. Точней к Ди. Она не сводила взгляда по-кошачьи зеленых глаз, которые, думаю, в темноте даже светиться могли. Да и шла девушка с кошачьей грацией. Кошка рыжая, наглая и даже холеная.
— Радость моя! — ехидно протянула то ли проститутка, то ли стриптизерша, встав прямо напротив моего «экскурсовода» и выдала совершенно неприличную фразу, смысл которой состоял в том, что Ди был очень плохим мальчиком, его носило непонятно где и с кем, и понятно, что он с этим «непонятно кем» мог сделать. Выражалась эта дамочка так, что меня оторопь брала.
— Бридж, солнышко мое, — мурлыкнул Ди, по-хозяйски обнимая рыжую за талию.
Та надула губы, выкрашенные пурпурной помадой, но вырываться не стала, хотя и довольной вниманием парня не казалась.
Бридж… Наверное, сценический псевдоним или что-то в этом духе… Или это просто сокращение от Бриджит? Тоже вариант.
Они точно были любовниками, Ди и Бридж. И это показалось мне странным. Ди — цветной, в нем какой только крови не намешано. Но эта Бридж была белой, совершенно белой. Кожа просто молочная, волосы рыжие явно от природы, веснушки…
— А это что за цыпочка? — ткнула в меня пальцем Бридж. Посмотрев на ее ногти, я едва не отшатнулась. Черные, длинные и заостренные. Зрелище впечатляющее, честное слово.
— Ты что, решил на детей перейти, развратник? — насмешливо протянула рыжая стриптизерша. — Закончились женщины в Новом Орлеане?
Я почувствовала, как у меня щеки начали гореть.
Ди оглушительно рассмеялся.
— Ты же знаешь, детка, я люблю только тебя!
Бридж только фыркнула. В уверения в любви и верности она совершенно точно не верила. Да и не удивительно, учитывая место работы.
— Правда. Это только старый долг, Бридж, не ревнуй, детка.
Тут рыжая посмотрела на меня уже куда внимательней. Даже не так… Она начала меня разглядывать, как муравья под лупой, изучать, как будто хотела запомнить мой облик до последней детали.
— Начал путаться с белыми девчонками, негодник, — недовольно вздохнула Бридж, разом став серьезной. Даже взгляд ее стал каким-то зловещим. — Ну да дело твое, милый. Ты большой мальчик и понимаешь, что делаешь. Зачем явился, да еще и с ней?
