Анна отпила немного чаю. Он уже остыл. После напряженных событий последних дней она с радостью слушала рассказы о надеждах и мечтах. Калеб тоже мечтал обзавестись собственным крестьянским двором.
— У нас будут коровы, — говорил он Анне, — много-много коров. И поля пшеницы, такие большие, что им не будет видно ни конца ни краю. Мы станем выращивать табак, а по вечерам будем сидеть на веранде. Я буду дымить собственным куревом, а ты — прясть, потому что мы заведем и овец или, может быть, даже лам.
Анна тогда еще спросила его, как выглядят ламы. Калеб показал ей картинку. На ней было изображено животное с длинной шеей и густой шерстью.
— Умберто постоянно ищет новых клиентов со свежими идеями, — послышался голос Виктории.
Анне нравилось, когда ее подруга рассказывала о своем муже. Умберто был на девять лет старше Виктории и был просто чудо-человеком: и красивый, и обаятельный. Он хорошо танцевал, мог говорить не только на испанском, но и на английском, французском и, к сожалению лишь немного, на немецком. Виктории пришлось быстро выучить испанский, и теперь она обучала ему Анну. Хотя в Буэнос-Айресе многие говорили по-немецки, Юлиус заявил, что говорить хоть немного по-испански ей не помешает.
— Мне так не хватает Умберто, — сказала Виктория с присущей только ей театральностью. — Знаете, в Париже он велел принести мне в гостиничный номер тысячу роз. — Она смущенно улыбнулась.
Анна взглянула на Юлиуса и в тот же миг осознала, что не хотела этого делать. «Ты же замужняя женщина, — увещевал ее знакомый внутренний голос, — тебе нельзя думать о том, о чем ты думаешь сейчас».
И Анна сделала бы все, чтобы скрыть от Виктории то, что прочитала в глазах Юлиуса, и то, что та могла увидеть. Дважды они с Юлиусом чуть не поцеловали друг друга. Анна уставилась на чашку с чаем.
«Как только мы причалим в Буэнос-Айресе, — подумала девушка, — мы все равно больше никогда не увидимся. Никогда». Анна почувствовала, как защемило сердце. Она поднесла чашку к губам и решительно допила чай.
Может, все это ей только кажется. Когда Анна видела, с какой легкостью Юлиус и Виктория общаются друг с другом, она была почти уверена в том, что ее новая знакомая что-то затевает: у сына купца и дочери коммерсанта много общих интересов, особенно теперь, когда Юлиус надеялся сделать мужа Виктории своим деловым партнером.
Анна же, напротив, вернется в свой привычный мир, будет помогать мужу и, если на то будет воля Божья, родит ему детей. Она будет тяжело работать, чтобы воплотить в жизнь свои скромные мечты. Ей не стоит даже задумываться над тем, что она увидела в глазах Юлиуса.
В последующие дни Анна избегала встреч с Юлиусом и Викторией. Девушка не ходила туда, где они проводили время вместе. Анна сократила прогулки до необходимого минимума. Она стала проводить еще больше времени с молодой матерью и младенцем, сшила мальчику распашонку из старой шали. Иногда девушка встречала Дженни, которой под опекой Юлиуса жилось хорошо. Казалось, малышка просто расцвела. Кете по указанию Виктории сшила ей из нижней юбки платьице, и девочка была несказанно ей благодарна. С того времени как Юлиус зарегистрировал Дженни у капитана и оплатил ее проезд, малышка официально поселилась у него.
— Я могу стать горничной у господина Мейера, — сообщила Дженни Анне. — Он обещал помочь мне найти отца.
Иногда Анна видела неподалеку Михеля и Пита, но была уверена, что ей ничто не угрожает — впервые после того ужасного дня.
Они продолжали быстро приближаться к Новому Свету, который должен был изменить жизнь каждого пассажира. Анна старалась чаще думать о Калебе, об отце, о братьях, сестре и матери. Они так долго не виделись! Как они переживают разлуку с ней? Удалось ли им купить надел земли или организовать мастерскую? Все они здесь мечтали о работе, о лучшей жизни, не такой, как на родине. Было ли это разумно — отправиться не в благословенные Соединенные Штаты Америки, а в Аргентину?
В тот день — было воскресенье — Анна стояла у поручней и смотрела на гладкое, как зеркало, море. В пути им случилось пережить все возможные капризы погоды: шторма и штили, жару и холод, но главные испытания были впереди. Никогда еще Анна не чувствовала так остро влияние природы, хотя раньше она работала в поле и шла на работу и в хорошую погоду, и в плохую. Она не могла привыкнуть к безделью. Но сегодня, в такой прекрасный день, Анна не обращала на это внимания. Скоро у нее начнется новая жизнь.
Девушку вдруг охватило радостное чувство, возможно, оттого, что в последнее время стали чаще появляться птицы и ощущалось окончание плавания. На какое-то время Анна закрыла глаза, но птичий крик заставил ее поднять голову. Опытные люди говорили: это свидетельствует о том, что земля близко.
Иногда рядом с судном проплывали кусты, ветви и листва.
Анна так сильно вцепилась в поручни, что костяшки ее пальцев побелели. Громче стал гул голосов — приближалось время корабельной трапезы. После долгого путешествия ко времени обеда срабатывали внутренние часы. Анна бросила последний взгляд на свинцовую гладь океана, которая теперь, казалось, двигалась перед кораблем.
— Почему ты не приходишь к нам? Дженни о тебе спрашивает.
— Я вчера с ней играла, — уклончиво ответила Анна, не поднимая глаз на Юлиуса.
Дженни, сидя на стуле и завернувшись в одеяло, отдыхала на палубе, но как только заметила Анну, вскочила. Виктория велела сшить для нее еще одно платье. Девочка немного поправилась. Ее щеки порозовели.
— Почему ты больше к нам не приходишь? — спросила Дженни. — Ты заболела?
— Нет, у меня все хорошо, — ответила Анна. — Я наверняка скоро вас навещу.
Девушка спросила, часто ли Дженни вспоминает события той ужасной ночи. Малышка вела себя беспечно, с тех пор как Юлиус стал опекать ее. Он заботился о девочке так, словно всю жизнь только этим и занимался. Анна заметила, что Юлиус все так же пристально смотрит на нее, как будто хочет навсегда оставить в памяти ее лицо.
— Я спрашиваю себя… — начал он.
— О чем?
— Виктория поедет в Сальту, к мужу, — произнес Юлиус, — для нее в Аргентине начнется новая жизнь, и все же…
— И все же? — Анна вопросительно подняла брови.
— И все же я уверен, — продолжал Юлиус, — что и у тебя не возникнет никаких трудностей в Новом Свете.
Юлиус сделал паузу. Анна тоже молчала.
— Именно такие люди, как ты, и создают Новый Свет, — закончил он. В его голосе слышалась неуверенность.
Анна пожала плечами.
— Да, именно такие люди. Все понятно.
«Я люблю тебя за то, что ты принимаешь жизнь такой, какая она есть, — пронеслось в голове у Юлиуса. — За то, что ты не ищешь обходных путей и лазеек, а решительно идешь напрямик».
