Биссектриса! Я медленно оглянулся на нависшую над моим плечом учительницу.
- Да все верно, - притопнула она. - Если банахово пространство рефлексивно, то единичный шар слабо компактен! Точно знаю!
Я с удивлением приподнял бровь. Она поняла:
- Я, между прочим, ученица Брадиса. Хорошая, - с забавной гордостью сказала она, - да и, вообще, это лишь третий курс. А вот откуда ты...
Она прервалась, цапнула с парты тетрадь для контрольных и быстро просмотрела мои ответы. Затем пришла очередь рабочей тетради. Похмыкивая, неторопливо пролистала несколько страниц, затем кивнула каким-то своим мыслям и сказала:
- На перемене задержись.
Боже, опять! С англичанкой тогда выкрутился, и пусть она меня время от времени препарирует взглядом, но вопросов больше не задает. Даже пару раз, под видом проверки знаний, подсовывала журналы с трудными для перевода местами. Смешно, но слово «digital» она пыталась вывести из «digit» в смысле «палец». Ха, «пальцевое управление...» О «цифре» в технике тут пока знают только специалисты.
Теперь придется «лепить горбатого» Биссектрисе. Ну... Все равно рано или поздно это придется делать и неоднократно. Потренируюсь.
Дежавю, натуральное дежавю. Опять дверь отсекает меня от коридора, опять я мнусь на стуле перед учителем.
- Ну, Андрей, рассказывай, - она оживленно наклонилась ко мне и чуть ли не облизнулась от предвкушения.
- Эээ... - начал я, - собственно... Пошло. Само. Вот.
- Содержательно, - кивнула она с усмешечкой. - А дальше?
Я потеребил нос.
- А дальше Паштету помогал. Он нормально сдал и перешел в девятый, а я за пару недель закончил школьную программу и взялся за матан. Вот.
- Ага, - понятливо кивнула она еще раз. - Но между матаном и функциональным анализом есть небольшая дистанция. Во-о-от такусенькая, - она свела большой и указательный пальцы почти вплотную и внимательно посмотрела на меня левым глазом сквозь образовавшуюся щелку. - Семестров на пять.
- Ну, а что там такого? - прикинулся я валенком. - Матан, дискрет, урмат, дифуры... Да и я по верхам иду, бессистемно, для общей эрундиции... И целое лето было... И полсентября...
Она выслушала меня, помолчала.
- Ну да, ну да, - покивала, словно соглашаясь. - Но я себе это плохо представляю. Точнее, совсем никак не представляю. Ну-ка, разложи косинус в ряд Тейлора.
- Да не вопрос, первый семестр... - оживился я и набросал ответ. - Вот... Сходимость плюс-минус бесконечность.
- Так-так... - она с азартом нависла над тетрадью. - А если заменить косинус на натуральный логарифм от один минус икс квадрат?
- Эээ... - я призадумался, рассеяно шаря взглядом по темно-коричневой доске за ее спиной, - от минус единицы до единицы.
- В уме?! - всплеснула она руками.
- А что сложного? Ближайшая и единственная особая точка в пространстве комплексных чисел для логарифма - ноль. Достигается при икс равном единице. Отсюда область сходимости ряда вокруг нуля равна единице.
Биссектриса ошалело покосилась на меня, потом что-то прикинула про себя и покачала головой:
- Ну, можно и так... Или пойти другим путем: производная разлагается в геометрическую прогрессию, сходящуюся при модуле икс меньше единицы.
Я на пару секунд прикрыл глаза, соображая, потом согласился:
- Да, так тоже можно, ведь дифференцирование-интегрирование не меняет радиус сходимости.
- Мда... - она неторопливо изучила меня серьезным взглядом. - И когда у тебя это прорезалось, говоришь?
- В смысле, когда математика стала интересной? - ход ее мысли мне не понравился. - Весной, когда стало известно, что два класса сливают. Чтоб Паштету объяснить, сначала надо было сначала самому понять. А понимать оказалось неожиданно интересно и красиво.
- И английский у тебя тогда же изменился... Эля рассказывает регулярно, - она изучила взглядом мою макушку и огорченно покачала головой. - Каким же местом ты, Андрюш, ударился? Эх... Научиться бы так прицельно бить... Да я бы работала, не покладая рук! На выходе из школы с дубиной! Никто бы не ушел обделенным!
Я захихикал, представив.
Она пригорюнилась:
- Уходить в матшколу будешь? В двести тридцать девятую?
- Ни-ни-ни, - ужаснулся я. - Я на пару лекций на матмех сходил. По книгам быстрее темы понимаю. Так что - самостоятельно. Побуду какое-то время математическим дилетантом.
- Смотри... О! - встрепенулась она. - Я могу во Дворец Пионеров тебя сосватать, там кружок сильный, Сергей Евгеньевич Рукшин ведет. Подумай. Читать книги мало, даже если каким-то чудом тебе удается их понимать. Математика - это единственный предмет, который развивает мозг путем решения задач.
Я помолчал, соображая. Права она, права... Как же мне из-под этой правоты вывернуться?
- Понимаете, Светлана Павловна, боюсь я «спортивной математики». Они ж в кружках натаскивают на Олимпиады. Это - специализация, а я не хочу заужаться уже сейчас. Я готов в Олимпиадах участвовать. Но специально к ним готовиться - увольте. Да и почитал я в «Кванте» задачи прошлых лет... Они мне в основном по силам.
- На районную тебя записываю? - вычленила она главное.
Я обреченно вздохнул и махнул рукой:
- Пишите...
Суббота, 17 сентября 1977, утро
Ленинград, Измайловский пр.
Утром, в тот небольшой промежуток времени, когда родители уже ушли на работу, а я еще нет, извлек припрятанный в развалах журналов листочек и еще раз пробежался по списку. Швейная машинка дает вполне себе нормальную строчку. Теперь нужен материал для задуманного. И я накрутил телефонный диск.
- Квартира Сергеевых? Доброе утро, а Ваню можно?
В трубке раздалось удаляющееся пошаркивание, затем где-то вдали что-то забормотали, и вот мой торговый агент бурчит недовольное «аллё».
- Гагарин, привет.
- Привет... - голос его напрягся. - Кто это?
- Ммм... Москвич весенний, «Балканы», - я делаю паузу, дожидаясь, пока информация продерется сквозь еще сонные Ванюшкины извилины. - Вспомнил?
- А! Ага! - неподдельное оживление на том конце провода. Ну да, комиссию он тогда получил знатную, да еще и в ресторане откушал. - Надо что?
- Так точно, - бодро откликнулся я, - ты сегодня на пост заступаешь? Дело есть.
- С обеда буду... Даже чуть раньше, часов с двенадцати, - с готовностью отрапортовал он.
- Отлично, - обрадовался я, - давай так... Я где-то в два - два пятнадцать к Думе подгребу, будь в пределах видимости, oкей?
- Может, что заранее подготовить? Ты скажи, я пройдусь пока.
- Эх, Гагарин, Гагарин... - с укоризной протянул я и добавил мечтательно, - в армию бы тебя отдать. Причем в войска связи.
- Это зачем? - растерялся он.
- Да чтоб назубок выучил правила радиообмена при общении по открытым линиям.
Гагарин закашлялся, потом уточнил вдруг севшим голосом:
- Значит - правда? А я думал, врут...
- Думал он... - проворчал я, - а чувство самосохранения в тебе спит глубоким сном? Ладно, встретимся - проинструктирую. И чтоб от зубов отскакивало потом.
В назначенное время Ванюша терся у подножия Думы. При виде меня в глазах его вспыхнула неподдельная радость, и он быстро-быстро доскреб палочкой остатки крем-брюле со дна картонного стаканчика.
Я с завистью огляделся, определяя ближайшую точку продаж. Местное крем-брюле было одной из вновь приобретенных радостей жизни. Нет больше в мире такого мороженого, сделанного по ГОСТу аж сорок первого года. Нет и, увы, не будет. Хотя... А для чего здесь я?
Сначала я озадачил Гагарина поиском новых джинсов и кроссовок взамен тех, из которых я за лето вырос.
-- Ливайс нужен, - дал я указание.
«Так», - лениво ковыряясь уже во втором стаканчике, думал я, ожидая Ваню с добычей, - «пару рулонов джинсы куплю с заднего хода. Даже знаю у кого и где. Греческая - нормальная, разницы никто не заметит. Нитки... Нитки пойдут обувные нейлоновые, пару катушек с «Красного треугольника» у работяг куплю и проварю в луковой шелухе до цвета охры. Самое то будет. Штампы на карман джинсы еще, слава богу, не ставят. Ручной пресс для установки клепок и пуговиц найду. Что б в СССР да ручного пресса не найти? Решу. Оверлок и петлепробивочная машина - вот без них никак. Ну, на первых порах можно будет в Доме Быта договориться об использовании. Много ли мне надо? Минут пятнадцать поработать, пока они курят. А там посмотрю, может куплю у кого старые-списанные. Решить бы еще, куда их ставить... Ну, да ладно, вроде все складывается в первом приближении. Остается Ваню озадачить».
Мы зашли в «Чайку», и Ваня действительно озадачился:
- Зачем тебе эти наборы? - выпучил он глаза. - Их мореманам цеховики оптом заказывают. Тебе-то зачем?
- Денег предки мало дают, жмутся, - хмуро пояснил я, - а знаешь, сколько стоит вечером девушку выгулять на дискотеку во Дворце Молодежи? Ну, если не жаться, конечно? С соком манго там, бельгийскими конфетками и прочими прибамбасами? Много, причем от слова очень. Так что пора и мне вспомнить, что труд сделал из обезьяны человека.
