- Эх, надо было батюшку послушать да за Отая замуж выйти. Права матушка, пришло время, - пробубнила дева и пригорюнилась.
День прошел в дремоте, к вечеру духота спала, лес прохладой наполнился. Весна уж было, в избу собралась, но Лан притормозил ее:
- Не торопись на боковую. В чащу пойдем.
- Так ведь смеркается.
- Не сотрясай воздух пустыми словами, подымайся и вперед.
- И куда тебя черти несут? – принялась бурчать краса.
Собрались они, да пошли вглубь лесную. Там уж сумерки вовсю правили, дневные звери в норы попрятались, а ночные, наоборот, на охоту вышли. Ступали двое осторожно, Лан то и дело деву останавливал, дабы та в яму какую не угодила, али в болото. Вскоре оказались они на лесной опушке, там земля то поднималась, то снова опускалась, у старых елей ручей проистекал, но дева смотрела не на красоты здешние, а на жителей сей опушки. Землей здесь владели медведи. На возвышенности старый вожак восседал, уж седина серебрилась по шерсти, а ниже его соплеменники бытовали. Медведицы малышню спать загоняли, те же не слушались, упрямились, отцы семейств с охоты возвращались, у кого в зубах рыба билась, а кто цельный улей за собой волочил.
Весна аж рот открыла.
- Видишь теперь, - прошептал Лан. – Они, как и вы. В семьях живут, детей растят. Медведей нельзя убивать.
- Да где такое видано? Чтобы они в такие стаи собирались? Медведи одиночки.
- Эти особенные, сами Боги им жизнь даровали. Велес их бережет, от людских глаз скрывает. А ту медведицу, что твой родитель завалил, не уберег, посему рассерчал не на шутку.
- Не знала я. А ежели бы знала, то ногой бы не ступила на эту землю. И о мести думать забыла.
- Тогда не случилось бы у меня беды, - усмехнулся зверь.
- Какой такой беды?
- Тебя бы не повстречал.
- Так оно ж и к лучшему. Жил бы себе бирюком и горя не знал.
- Я уж попривык, да и сам Велес наказал держать тебя в заточении. А его надобно слушаться.
- Сдается мне не в нем уже дело. Тебе по душе пришлось то, что я рядом, - подмигнула дева и одарила чудище лучезарным взором.
- Ты говори-говори, да не заговаривайся, - Лан тут же отвернулся, смутился поди.
- Да, пес с тобой. Кобенься дальше.
А пока они беседы вели, медведи потихоньку спать укладывались и только вожак глаз не смыкал, все следил за порядком, из ноздрей пар валил, черные очи сверкали в ночи, виду зверь был свирепого, как и положено.
Двое вернулись на родную поляну за полночь и сразу на боковую отправились. Забралась Весна в хижину, залезла под шкуру и в потолок уставилась. Вспоминалось девице утро, как в озере плавала, как из камышей за Ланом подглядывала. Было в нем что-то особенное, доброта какая-то. Вроде и стращал, и свирепел временами, но то были пустые слова, на деле же веяло от него теплом. А уж что говорить о фигуре чудища, тут ему мог позавидовать любой богатырь деревенский. Ну, совсем разбередил душу деве, ирод.
Но и Лану нынче не особо спалось, запах Весны в нем пробуждал особые ощущения, доселе неизведанные, посему впервые почувствовал зверь страх. Он готов был на любого злыдня идти с голыми руками, а пред женщиной робел, не доводилось еще с ними дела иметь. Однако ж отпускать деву он не хотел, подобные чувства сердце бередили, наполняли душу чем-то новым, аж дышать становилось легче.
И когда Весна заснула крепким сном, очутившись в мире потустороннем, к ней в избу пожаловал Лан. Он подобно мыши прокрался, даже половица не скрипнула, и присел подле нее. Смотрел зверь на спящее создание, волосы ее стелились по постели мягким шелком, грудь вздымалась, по бархатной коже тени ночные ползли. Всего этого Лану видеть не приходилось, сие зрелище было в диковинку, но пробуждало тягу, какие-то потаенные желания.
Хотел, было, он коснуться ее волос, да только посмотрел на свои когти длинные и сразу руку убрал. Слишком уродлив для нее, слишком груб и неказист, не имеет он права касаться такого божественного существа. Тогда горько на душе стало у Лана, спустился зверь вниз, сел у потухшего костра и зашептал:
- Покой ты мне сердце рвешь, Велес? Зачем держать ее заставляешь? Не место ей здесь…
Но чаща лесная смотрела на того молча. А Велес тем временем у большого костра заседал где-то далеко, там, куда нога человека не ступала, куда звери дикие не совались. Смотрел могучий старец на огонь и в пламени том все видел. Улыбался тогда:
- Не кручинься, мил друг. Пора познать то, что когда-то отобрали у тебя невежи, пора, - вскоре замелькал в пламени лик спящей Весны. – А тебе исполнить предназначенье, охотница. Выбор вам предстоит нелегкий, но так Боги порешили, таков был наш выбор, не ваша в том вина.
И сейчас же огонь погас, а Велес в воздухе растворился…
Часть 10
Прошло, ни много ни мало, два месяца заточения, Весна уж смирилась со своею судьбой, да и Лан боле не стращал ее. Частенько они хаживали на охоту, а когда тот пропадал в чаще, дева бродила по лесу да ягоды с грибами собирала.
Так и сегодня, далече ушла краса. Запряталась в малиннике, и только русая макушка мелькала средь кустов. Напевала себе под нос девица песни, ягоды собирала в лукошко, думы думала. Но вдруг что-то вспыхнуло над головой. Вздрогнула Весна, выбежала из кустов. Глядит в небо, а оттуда шар огненный летит, да прямиком к ней. Присела тогда на землю, голову руками закрыла и зажмурилась. Но шар мимо пронесся и в дерево врезался, аж искры в разные стороны посыпались. А когда подняла голову девица, то чуть в забвенье не впала, напротив дядька в златых доспехах стоял, точеный профиль особым благородством отличался, широкая борода на груди возлежала, на поясе топор висел, лезвием поблескивал. Тут-то спохватилась дева и поклонилась. Узнала в явлении небесном самого Перуна-Сварожича. А он улыбнулся так по-отечески:
- Полно дева, встань с земли. Дай посмотреть на тебя.
Поднялась Весна на ноги, выпрямилась, тогда-то Перун и вовсе засверкал очами:
- Какая пригожая.
- Вы меня знаете? – с придыханьем молвила дева.
- Как же не знать мне тебя, солнышко ты лучезарное? Я, можно сказать, родитель твой.
- Родитель? – выпучила глаза та и совсем растерялась.
- Да, родитель. Создание ты мое рукотворное. Ну давай, присядем. Пора поведать тебе историю.
И сейчас пред ними появились две скамьи гранитные, на одну Перун сел, а на вторую – Весна.
- Ответь-ка мне, голубушка, знаешь ли ты, кто родители твои?
- Знаю, охотник Благомир и жена его Искра.
- Неправда это, - слегка сгорбился Перун и как-то заискивающе посмотрел на деву. – Как уже и говаривал, ты была сотворена мною, а сотворена из света солнечного и грома небесного. Посему я твой родитель, единственный. И рождена ты была для великих дел, но прежде чем в руки силу давать божественную, надобно было тебе среди людей задержаться, познать жизнь на земле, да охотничьему делу обучиться. Так ты и оказалась на пороге дома охотника Благомира. И не разочаровал меня охотник, воспитал тебя как должно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
