Просто… То ли опять Сатурн буянит, то ли Луна во власти Марса, но день настолько дурацкий — нападение на вашу кофейню странных и мозговыносящих чувачков было спланированным и массированным. Хозяин метнулся домой первым, кинув тебя на баррикады, и слушать ничего не захотел о «можно я уйду пораньше, у меня кошка заболела».
Телефон в твоей руке опять звякает возмущением, и ты чётко представляешь насупленный шнобель Чонгука над экраном. Знаменитости не любят ждать, да? Вздыхаешь полной грудью — угомоняешь мандраж. Поправляешь маску на лице и заходишь в караоке.
На ресепшене обитает — что удивительно — не тонкая корейская фея, закрученная на все гайки в режиме ожидания — кто пойдет к Чонгуку? Там стоит суровый дядька, в руки которому так и просится ханчи*. Он бровью не ведёт, когда слышит номер комнаты, где заседает мировая звезда. Сверяется с записями и с поклоном тебя туда отводит.
Можно выдохнуть. Часть напряжения покидает тебя. В душе воспаряет надежда, что вечер не будет испорчен слухами и слежкой. Только почему об этом паришься ты, а не Чонгук?
— Ты не отвечала! — шлифует раздражением заждавшийся айдол, стоит только тебе хлопнуть дверью.
— Привет… я это… не могла, — бубнишь, рассматривая его во все глаза.
Хочется плакать. Навзрыд. Топая ногами в кроссовках. Потому что вставший из-за стола Чонгук выглядит как… звезда? Кумир? Мечта миллионов? Это факт — по каждому пункту. Но для твоей бурной богатой фантазии Чонгук сейчас — словно самый красивый и самый нетерпеливый парниша, который еле дождался девушку на свидании. И от этого горько во рту, до немоты. Горечь вяжет язык, и ты молча полируешь глазами раздраженного парня.
Шапка отросших волос (Боже, Маша обречена, да и одна ли Маша?), клетчатая рубашка торчит из-под кожанки, которую он так и не снял, чёрные джинсы. Вы сегодня похожи по стилю, будто договорились, но… Но! Он даже в банальной клетке похож на Марса — Бога войны, нечаянно затесавшегося в айдолы, а ты выглядишь, как самая обычная замурыженная работой девчонка. Таких разве ждут на свидания? Такие парни — таких девчат?
Вряд ли.
— Опять телефон потеряла? — тормошит тебя Чонгук. Ты переводишь взгляд на зажатый в руке телефон. Слышишь, как недовольно цыкает парень.
— Марс с Землей сегодня в противостоянии*… — отвечаешь, наконец, внятно, но непонятно. Вдруг осознаешь, что добрые пять минут рассматриваете друг друга, и тупишь глаза в пол. Смущаешься.
— Чего? — доносится до тебя хрипло-удивленное.
— Два тебе по астрономии… — устало снимаешь маску и проходишь вглубь комнаты. На диване стоит пакет, и ты к нему кидаешь свою спортивную сумку. — Прости. Работы, говорю, много. Тяжелый день… — вяло машешь рукой на его изумление и присаживаешься за стол.
Знакомая шапка-грибочек и чужая маска лежат на прозрачном пластике большого стола, заставленного бутылками соджу и горой еды в плошках-тарелках. Ты обозреваешь предстоящее пиршество, онемев от антуража «всего лишь дружеской встречи попеть в караоке». Корейцы что, всегда так поют в караоке? А до песен они добираются?
Теперь твоя очередь изумляться. Поворачиваешься к парню, севшему обратно за стол:
— Я, кажется, что-то упустила. Мы будем петь или пить? А тебе-то можно?
— В каком смысле можно? — вытаращивается в ответ Чонгук. — Мне уже двадцать три*!
— Репутация, фанаты, здоровый образ жизни, все дела… — начинаешь ты бодро, а потом стухаешь: — Глупый вопрос, да? Тебе даже по-дружески с девушкой не встретиться…
Чонгук многозначительно молчит. Палочки для еды нервно ходят в его пальцах. Думаешь, что не надо было начинать скользкую тему — это не твоё дело. Собираешься с силами и придвигаешься ближе к нему, справедливо решив, что негоже вам сидеть в километре друг от друга. Ни поговорить, ни чокнуться.
— Как поживает твоя одинокая перчатка? У меня для неё хорошая новость… — улыбаешься и тянешься за сумкой обратно. Приходится распластаться по длинному дивану. Настроение медленно, но верно растёт в предвкушении хорошего вечера в компании еды, алкоголя и интересного собеседника.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Ох уж эта русская душа, думаешь ты, пока лёжа шаришься по карманам сумки. Где загадочна, как самые глухие потёмки, а где проста без изысков. Самогон, картошка с селедкой и баня смело заменяются на соджу, кимчи с рисом и караоке, особенно если к подобной экзотике комплектом идёт экзотически красивый парень. Не вопрос, как говорится. Дайте только сесть и выдохнуть.
Естественно, не замечаешь, с каким интересом изучают твою откляченную задницу и напряженный изгиб спины — вещаешь вглубь сумки:
— Тебе не кажется, что история повторяется? Сначала шапчуля, теперь перчатка. Ты не даёшь мне шанса разбогатеть или стать фетишистом…
Чужая перчатка, наконец, попадается под руку, ты тянешь её из кармана и присаживаешься обратно. Шутливо толкаешь Чонгука плечом, всучивая найденное.
И замолкаешь. Его ошарашенное лицо заставляет тебя удивленно открыть рот.
Да нет. Да не может быть. Ты опять это сделала? Опять брякнула тупую шутеечку, забыв, что рядом не Маша, а почти незнакомый парень, да ещё какой?! Между собой вы с подружкой шутите на грани фола, — и пошло, и дебильно. Но как ты могла лохануться сейчас? И что опять подумает Чонгук?
Щёки неумолимо наливаются помидорным цветом. Ты ойкаешь и машешь руками перед ним:
— Нет-нет-нет, я не это имела… Всё не так… БЛЯДЬ.
Лицо Чонгука не меняется. С ошарашенным видом он тянется к ближайшей бутылке, ловко откручивает крышку.
— Я понял, понял. Опять русская народная шутка… — отвернувшись, сообщает он и в конце всхлипывает.
Ты с подозрением пялишься на его трясущуюся спину. Тебе кажется или он смеётся? Да нет, вряд ли, убеждаешь саму себя.
— Типа того, — мямлишь, схватившись за горящие щёки.
Чонгук разливает соджу по рюмкам. Горлышко бутылки мелко постукивает по стеклянным краям. Да что такое? Подозрения снова посещают тебя. Особенно, после того как слышишь вздох задавленного хохота.
Покорежившись, Чонгук хрипло продолжает:
— На самом деле, я позаботился о… твоих желаниях, — он кашляет на последних словах, а тебе хочется врезать ему по спине. Таки смеётся, гаденыш. — Если повторишь маневр и подтянешь сюда тот пакет, убедишься.
Удивление заставляет тебя сначала прищуриться на айдола, а потом оглянуться на пакет рядом с сумкой.
— Оке-е-ей… — заинтригованно тянешь ты.
Ещё один пластунский маневр по дивану, и у тебя в руках небольшой бумажный пакет со смутно знакомым логотипом.
— Это мне? Серьёзно?! — восторг позорным бульканьем рвётся изнутри.
— Открывай… — подбадривает тебя Чонгук, а сам раскладывает по тарелкам закуски. Чисто по-мужски берет на себя подготовку мизансцены вечера.
Кто не любит подарки? Все их любят, особенно глупые, молоденькие девчонки, получившие их от парней. Ты закусываешь в ажиотаже губы и заглядываешь внутрь. Тянешь оттуда тёмный ком сложенной ткани, развернувшийся в руках в… шапку. Незабвенный грибочек с металлическим карабином и длинным двойным шнурком — расправляешь его, разглаживаешь смятые борта.
В голове заканчиваются слова. Почему Чонгук такой… замечательный? Такими темпами, не успев моргнуть, влюбишься. Брысь, прогоняешь мысль — предательницу. Последние остатки разумности ещё с тобой.
Вскидываешь намокшие от чувств ресницы. Чонгук выглядит жуликовато. Довольно усмехается — хитрая лыба цветёт на красивых аккуратных губах. Ты кожей чувствуешь какой-то подвох. И чутьё тебя не подводит.
— Я её не носил, она новая, так что для твоих фетишистских планов не подойдет… — он пытается удержать на лице серьёзную мину, мол, а что я, я ничего — без намёков. Но, в итоге, его слова перемежаются с диким ржачем: — Но здесь есть шнурки. А я никак не забуду одну из русских народных шуток про «жеребца» и «покататься»!
Памятливый чертяка хохочет, спрятав лицо в ладони. Сквозь смех, нет-нет, и поглядывает через расставленные пальцы на тебя. Ты растерянно моргаешь, раздумывая, обидеться или нет. А потом тоже смеёшься, махнув рукой.
