– Степанков был богатым человеком? – спросил я у Натальи.
– Этот тип просаживал в казино огромные суммы денег, но его долги аккуратно оплачивал Ильин.
При таком раскладе даже у очень любящего тестя могло лопнуть терпение. Это, конечно, не означает, что Ильин устранил своего зятя, но вряд ли он очень уж оплакивал его смерть. О теще и вдове говорить не приходится, они даже не посчитали нужным, присутствовать на похоронах вроде бы не чужого человека.
– Кстати, твоя Людмила хорошо готовит?
– Ты что, собрался ее навестить? – удивилась Наталья. – Имей только в виду, что поселок охраняется, и упертые сторожа непременно доведут до сведения Ильина, что к нему приезжал некий Феликс Строганов.
– Строганов к Ильину не поедет, – покачал я головой. – К нему поедут Эрнест Шульц и Вячеслав Колотов.
– Какой еще Шульц?
– А вот этот самый, – протянул я хозяйке чужой паспорт. – Гражданин Германии.
– И зачем это тебе понадобилось, Феликс? – искренне удивилась Наталья.
– Во-первых, нас должны запомнить охранники, во-вторых, нас должна запомнить Людмила и даже описать нашу внешность Ильину, если тот вдруг заинтересуется, что за люди посетили его дом в отсутствие хозяина. И наконец, ты позвонишь Ксении и сообщишь ей, что некий Шульц буквально молит ее о романтическом свидании.
– Побойся Бога, Феликс, – возмутилась Наталья. – Женщина совсем недавно потеряла мужа!
– Положим, потеряла она его уже давно, – пожал я плечами. – Однако смерть мужа позволила, наконец, пылкому влюбленному заговорить о своих чувствах. В твою подругу можно влюбиться с первого взгляда?
– Можно, – твердо ответила Наташа. – Осталось только найти в нашем Отечестве мужчину, который способен это сделать?
– Если у нас их нет, то такой наверняка найдется в Германии. Сообщи, Ксении, что немец человек богатый, довольно симпатичный и прямо таки рвется из штанов, чтобы выразить ей искреннее соболезнование. Рассчитывая при этом, естественно, по всем известной мужской подлости, скрасить старой знакомой жизнь.
– Ты циник, Феликс, – огорченно вздохнула Наталья. – И наверняка разобьешь несчастной Ксении сердце. Кстати, где вы познакомились?
– На презентации, не помню чего уж там, поскольку влюбился в прекрасную Ксению до такой степени, что все остальное для меня уже было неважно.
– Я потрясен, – пару раз хлопнул в ладоши Колотов. – У вас бесспорный дар, Феликс, не то актера, не то соблазнителя. Обратите внимание, Наталья, на его сверкающие глаза, на лицо, одухотворенное высоким чувством. А ведь он вашу Ксению даже в глаза не видел.
– Не надо его хвалить, молодой человек, – строго осадила хозяйка гостя. – Строганов и без того человек испорченный, а тут еще вы со своими неуместными дифирамбами.
– Я учту вашу критику, сударыня, – скромно потупился Вячеслав. – Я вот по уши влюбился в женщину и тоже, представьте себе, с первого взгляда, а выразить свое чувство не могу ни словами, ни мимикой, ни жестами. Сижу как деревянный.
Разумеется, Наталья поняла, к кому была обращена эта блистательная тирада, и сумела оценить, надеюсь, если не искренность чувств своего нового знакомого, то хотя бы его ум и находчивость. В любом случае, я мог оставить теперь деревянного Буратино на попечении прекрасной Мальвины, с надеждой, что она не позволит ему улизнуть и уж тем более попасть в руки Карабаса-Барабаса. Наш визит в особняк Ильиных прошел без сучка, без задоринки. Бдительная охрана на въезде в поселок так долго рассматривала мой паспорт, словно собиралась навеки запечатлеть его в памяти. Мне пришлось выразить им свое недоумение на совершенно неуместном на среднерусской равнине языке. С иностранцами у нас ругаться не принято, а потому вежливые ребята в красивой униформе тут же распахнули передо мной запретные для многих наших сограждан ворота.
– Можно подумать, они секретный объект охраняют, – возмутился Колотов.
– Секретов у нас давно уже не осталось, зато элита нуждается в покое, – наставительно заметила Наталья неразумному гиперборею. – Прошли те времена, когда у нас пресмыкались перед каждым иностранцем. Подумаешь, герр Шульц! У нас таких пачками считают.
Будь я рожден Эрнестом, непременно бы обиделся на подобную отповедь, к счастью для Натальи, я с младых ногтей зовусь Феликсом, а потому пропустил мимо ушей ее филиппику по адресу немца.
Нельзя сказать, что особняк Ильиных очень уж выделялся из общего ряда, его даже можно было назвать если не типовым, то типичным для этого поселка нуворишей, вообразивших себя хозяевами жизни. Я, между прочим, хоть и не в лачуге живу, но до подобной роскоши еще не опустился. Впрочем, хранительница этого дворца почти сразу же пленила если не мое сердце, то, во всяком случае, желудок. Сбылась мечта гиперборея, его все-таки накормили в то самое время, когда нормальные люди, причмокивая во сне, мечтают о завтраке. Людмила оказалось довольно симпатичной женщиной лет тридцати, явно склонной не только к кулинарии, но и к более утонченным занятиям. Что при такой впечатляющей груди и бедрах, надо полагать, не вызывало протестов у окружающих мужчин. Странно только, что Надежда Владимировна не распознала в ней соперницу с первого взгляда. Впрочем, возможно, супругу Ильина вполне устраивал этот сексуальный альянс, поскольку протекал он под крышей ее дома и под ее присмотром. Пример зятя, надо полагать, убедил Надежду Владимировну, каким соблазнам порой подвергается богатый мужчина стоит ему только выйти за ворота. Людмила пару раз шевельнула бедрами в сторону Колотова, но, перехватив строгий взгляд Натальи, тут же перевела встречу в деловое русло:
– Знаю я этого Антошу, прости господи. Он в последние месяцы чуть ли не ночевал в нашем доме. Надежду Владимировну он буквально засыпал розами, которых она, к слову, терпеть не может. Даже мне взятку предлагал. Идиот!
– Это вы о Пузыревском? – уточнил я.
– О нем родимом. В чем-то он крупно провинился перед Ильиным. Тот на него даже ногами топал. В крови-де ты меня измазал, подонок! Василий Валентинович человек обычно выдержанный, хорошо воспитанный, слова худого не скажет. А тут даже от мата не удержался. Но потом они вроде помирились. На чем уж сошлись, я не знаю. А вскорости, значит, убили зятька нашего непутевого. Так Пузыревский чуть ли не главным распорядителем был на похоронах.
– Значит, Писаревский с Ильиным недавно познакомились?
– Не знаю, с каких пор его Василий Валентинович знает, а в дом к нему он пришел в первый раз месяца четыре назад. Надежда Владимировна его тогда в первый раз увидела, а уж он всех друзей-приятелей мужа знает наперечет.
Похоже, финансовый директор ОАО «Эверест» на чем-то крупно прокололся. Причем настолько крупно, что ему понадобилась надежная защита, и эту защиту ему мог предоставить только Ильин. Скорее всего, Пузыревский не стал извещать о неприятностях Чистюлю. Наоборот, он представил свое поражение как победу и окрыленный Чистопалов с новыми силами ринулся в бой теперь уже против Кружилина, даже не подозревая, что затевает войну против ближайшего сподвижника своего нового босса. И вот здесь начинается самое интересное. Ильин зачем-то отправляет в наш город своего зятя, хотя для прекращения войны хватило бы одного звонка Пузыревского. Возможно, этот звонок последовал и стал для Антона Сергеевича спасительным. Он заслужил не только прощение, но признательность Ильина, избавив его от очень докучливого человека руками прытких провинциалов. Конечно, это были всего лишь мои предположения, а потому я нуждался в человеке, способном их либо подтвердить, либо опровергнуть. И таким человеком мог быть только Пузыревский.
– Скажите, Людмила, Антон Сергеевич, к вам обычно один приезжает?
– С водителем и охранником. Но водитель спит в машине, а Витек сопровождает шефа. Но дальше прихожей его, естественно, не пускают. Я за этим строго слежу.
– Симпатичный парень? – предположил я.
– Скажете тоже, господин Шульц, – покраснела Людмила. – На что он мне сдался.
– Мне нужен Пузыревский, – сказал я смущенной экономке. – Думаю, за час-полтора я с ним управлюсь. А вам, Людмила, я оставлю на растерзание охранника, на то же время. Не знаю, где и какими средствами вы его будете удерживать, но ваш благородный труд я щедро оплачу. Здесь пять тысяч долларов.
Экономка бросила испуганный взгляд на пачку радужных купюр и почему-то перекрестилась:
– Вы его убивать будете?
– Нет, моя дорогая. Мне просто надо с Пузыревским обговорить выгодную сделку. Клянусь мамой, он покинет этот дом живым и здоровым.
– Ох, – облегченно вздохнула Людмила. – А я испугалась. Такие деньжищи. Ей богу, этот Витек пяти тысяч не стоит.
– Сдачу с вас я в любом случае не возьму, – утешил я ее.
Людмила плотоядно засмеялась, продемонстрировав великолепные зубы. Потом резко оборвала смех и о чем-то задумалась.
