– В туалет отлучался. И у гуманистов случаются проблемы с мочевым пузырем, особенно в критической ситуации. Не каждый ведь способен, не дрогнув сердцем и пищеварительным трактом, подставить под пули хороших знакомых. Однако Чуев у нас человек совестливый, именно поэтому он отправился вместе с нами на место грядущего преступления. Дабы собственной жизнью искупить вину предательства.
– Бред, – неуверенно возразил Витька.
– Заметь, Вячеслав, он даже не внял предостережениям своей хорошей знакомой Светланы Надеждиной, которая открытым текстом дала ему понять, что у ее бывшего мужа Валерия Георгиевича Цонева имеется кровавый счет к быкам Певцова и Чистопалова. Сегодня они этот счет оплатили.
– Так это люди Цонева грохнули внедорожник? – уточнил существенное Колотов. – Господи, в каком мире мы живем.
Со стороны Чуева комментариев не последовало. Не знаю, какие мысли сейчас бродили в его голове, но не исключаю, что он горько сожалел о несостоявшейся смерти и своей, и особенно моей.
– А ведь ты догадался, граф, что я тебя предал, – просипел сдавленным голосом Чуев. – Он догадался, Славка, голову даю на отсечение. И использовал мое предательство в своих целях. Дракула вернулся в свой город, трепещите враги.
– Я просто поставил на место зарвавшихся людей, Витя, а уж чьими руками, это не суть важно. У тебя было право на месть, Чуев, и ты свой шанс использовал. Не советую повторятся, иначе это превратиться в манию, неизлечимый психоз, и мне придется либо отправить тебя в больницу, либо просто пристрелить.
– Чтоб ты провалился, Феликс, – с чувством выдохнул Витька. – Ненавижу…
Моя вторая встреча с Павлом Эдуардовичем Юрловым проходила в обстановке деловой и не располагающей к сантиментам. Я наведался к нему в офис на исходе дня полного панических слух и сногсшибательных предположений. Мне удалось посмотреть несколько новостийных программ по телевидению, а потому я был в курсе всех версий, выдвинутых в самом начале расследования правоохранительными органами. Следствие полагало, что произошла кровавая разборка между двумя криминальными структурами, но пока не сумело четко сформулировать, что же именно они делили с таким количеством жертв, коих, конечно, нельзя было назвать невинными, но это, увы, не избавляло ни следственный отдел, ни прокуратуру от больших проблем.
– Мэр в шоке, – поведал мне Павел Эдуардович. – Ему уже звонили с самого верха и выразили вполне понятное недоумение. Семь трупов за одну ночь, это многовато, вы не находите, Феликс?
– Прискорбно, – согласился я с банкиром. – Однако, насколько мне известно, мирные граждане не пострадали.
– Мне Чистопалов звонил, – понизил голос почти до шепота Юрлов. – Сказал, что снимает все свои претензии к нашему банку. Вот беспредельщики. Выскочит такой прыщ на ровном месте и начинает диктовать уважаемым людям свои условия. Вы слышали, как они обошлись с Цоневым? Выгребли ценностей на три миллиона, убив при этом троих охранников и водителя. Это что такое, Феликс, я вас спрашиваю? Это же террор какой-то. Мы с начала девяностых ничего подобного не видели. Прокуратура год это дело мурыжила, но к определенным выводам так и не пришла. То есть ни ценности не вернули, ни преступников не нашли.
– Выходит, Цонев под подозрением?
– С какой это стати? – удивился Юрлов. – Я просто для примера вам рассказал. Вы же знаете, что Цонев владеет целой сетью магазинов, в том числе и продуктовых. И по моим сведениям кто-то из самого центра на них глаз положил. Тут не в ювелирных изделиях дело. Цонева просто хотели запугать, как и меня грешного.
– За Чистопаловым кто-то стоит?
– Хороший вопрос, Феликс, вот только ответа на него у меня нет. Но по косвенным данным можно предположить, что это очень влиятельные люди, не обременяющие себя моралью и плюющие на закон. Чистопалов мужичок крутенький, но все же не настолько, чтобы бросать вызов городской элите, не озаботившись поддержкой из центра. У нас ведь тоже здесь не ангелы живут.
– Значит, придется в Москву ехать, – проговорил я, пристально глядя при этом на Юрлова.
– А кому, как ни вам, Феликс Васильевич, с этим делом разбираться. Я тут перемолвился словечком с влиятельными партнерами, они того же мнения придерживаются.
Со стороны «Дамы треф» никаких тревожных вестей не поступало, казино функционировало в прежнем режиме, о чем мне сообщил Вениамин Мандрыкин, подхваченный на дороге. Сам Певцов, судя по всему, как человек предусмотрительный если и принимал участие в инциденте, то держался от кладбища на почтительном расстоянии. Во всяком случае, физически он не пострадал, о моральном же его состоянии можно было только догадываться.
– Чистопалов к нам приезжал ранним утром, ты же знаешь, казино поздно закрывается, вот я и прикорнул в уголке. Не знаю, о чем они с боссом разговаривали, но, судя по расстроенному виду Михаила Михайловича, муниципальный чиновник в выражениях не стеснялся. Мне Сипягин намекнул, что этот неприятный разговор приключился из-за очень крупной неприятности, повлекшей за собой человеческие жертвы. Сам Васька ходит как мешком пришибленный и по сторонам озирается, по-моему у него моральная травма.
– Ты связываешь это с происшествием на окраине города? – полюбопытствовал я.
– Я же не идиот, Феликс, – усмехнулся Мандрыкин. – Любой на моем месте способен свести концы с концами. Это то самое место, где нашли труп Степанкова. Я ведь там был на опознании. Без Ильина тут не обошлось. Столичный бонза отомстил нашим местным умникам за смерть своего зятя. Боюсь, что на этом он не остановится.
– А ты куда направляешься? – спросил я.
– В театр, – вздохнул Вениамин. – У меня сегодня спектакль.
– Я тебя подвезу.
Чернов склонялся к мысли, что Мандрыкин прав. Скорее всего, наши оппоненты связывают свое сокрушительное поражение именно с происками Ильина. За это говорило место происшествия и его на редкость кровавый исход. Причем, по мнению детектива, Певцов бросился в авантюру, не поставив в известность Чистопалова, возможно хотел отличиться, но, не исключалось и намерение затеять свою игру. Впрочем, времени на обдумывание операции у Певцова просто не было, а потому цейтнот, в который мы его поставили, сыграл с ним злую шутку.
– Что с людьми Цонева?
– Они уже покинули город, – успокоил меня Чернов. – Их было всего двое. Один с гранатометом, другой с автоматом. Договаривались с ними через посредников. Фамилию Цонев они даже не слышали. Меня они тоже не знают. Я поддерживал с ними связь только по телефону. А что до Валерия Георгиевича, то его вообще нет в городе. Он уже неделю отдыхает за границей. Остаются Колотов и Чуев. Надеюсь, твой друг детства не назвал Певцову своего имени?
– На этот счет можешь не сомневаться, – усмехнулся я. – Главная наша проблема – Колотов. Человек он не робкого десятка, но в одиночку ему не устоять. Иващенко к тебе больше не обращался?
– Сегодня вечером у нас назначена встреча.
– В таком случае, Виктор, скажи ему, что Колотов, убийца полковника Ильина, встречался как с покойным Степанковым, так и с покойным Шульцем. Можешь упомянуть в этой связи и мое имя. Было бы хорошо, если бы у Максима Иващенко создалось впечатление, что Феликс Строганов в курсе всех событий. Пусть поломают голову, им полезно.
– Ты собираешься в Москву? – нахмурился Чернов.
– Передо мной стоят сразу две задачи: выяснить, кто стоит за Чистопаловым и разобраться с загадочной шкатулкой. Колотова я, пожалуй, возьму с собой, а вот Чуева оставляю на твое попечение. Витьку в любом случае будут трясти, поскольку он знаком и со мной, и с Вячеславом. Как бы чего лишнего не вытрясли.
– Я присмотрю, – кивнул головой Чернов. – Счастливого пути, Строганов.
Колотов без особого восторга принял мое предложение, судя по всему, столица не слишком привлекала гиперборея. Тем не менее, он отлично понимал, что оставаться в родном городе ему небезопасно. Он был единственным человеком, которого наши оппоненты видели на месте кровавой разборки и про которого точно знали, что этот тип причастен к смерти их людей. Поморщившись и помявшись Вячеслав согласился разделить мои труды на поприще частного сыска. К тому же его явно влекла к себе тайна серебряной шкатулки, виденной им однажды при весьма прискорбных обстоятельствах.
– Судьба, – махнул рукой Колотов.
– Дьявольское искушение, – опять полез со своими пророчествами и предчувствиями Чуев, благо разговор происходил в его квартире, где старые приятели пытались снять пережитый стресс старым проверенным способом. Несмотря на обилие пустых бутылок вокруг оба блистали относительной трезвостью. То ли успели проспаться после загула, то ли переживания оказались столь сильными, что злодейка с наклейкой уже не оказывала на них привычного воздействия.
– Я ведь язычник, Витя, – вздохнул Колотов. – И для меня нет большой разницы между Белобогом и Чернобогом. Я ведь тебе излагал свое видение и того и этого мира.
