Коваленко откашлялся и быстро произнес:
– Мы получили новую информацию и решили заново допросить вашу супругу.
– Какую информацию? – насторожился Аркадий и поставил недопитую бутылку пива на стол.
Коваленко рассказал то, что Клара уже знала: тело утопленника исчезло, по снятым отпечаткам в квартире было выяснено, что «утопленник» принимал участие в ограблении. Далее Коваленко показал фотографию настоящего Тихонова. Это была черно-белая фотография с камеры, установленной на паспортном контроле в аэропорту. На ней был изображен высокий мужчина пятидесяти лет со светлыми кудрявыми волосами.
Уваров положил фотографию перед Кларой и, показывая на руку Тихонова, спросил:
– Вы утверждаете, что именно этот человек был на пляже в день своего самоубийства?
– Да, – подтвердила Клара.
Она сказала абсолютную правду: действительно, это был тот самый человек, которого она видела на пляже.
– Посмотрите еще раз, это очень важно, – грубо произнес Коваленко, – это точно тот самый человек, который утопился на ваших глазах?
Аркадию его тон не понравился и он тут же встал на защиту жены.
– Если моя жена говорит, что это тот человек, значит, так оно и есть.
– Да. Это тот самый человек, – еще раз подтвердила она.
Уваров открыл ноутбук и показал Кларе запись с камеры наблюдения. На ней было четко видно, как Тихонов подошел к таможенному посту аэропорта и предъявил паспорт. Затем он прильнул к окошку, вслушиваясь в вопрос офицера, и что-то ответил. Далее ему вручили проштампованный паспорт, он поднял сумку с пола и направился к выходу в город.
– Это он? – спросил Уваров.
Клара чуть не подпрыгнула.
– Да! Вот посмотрите, как он делает левой рукой, – показала Клара на характерный жест Тихонова и повторила движения. – Так же он делал на пляже, когда входил в воду.
Уваров тяжело вздохнул и закрыл ноутбук. Клара поняла, что своим ответом спутала им версию расследования.
– Видите ли, Клара Владимировна, на пляже погиб не тот человек, что на этой записи.
– А значит, и пропавшее тело не принадлежало Тихонову, – многозначительно добавил Коваленко.
– Как это? – удивилась Клара.
Коваленко разложил перед ней новую стопку фотографий и прокомментировал:
– Вот эти фотографии мы сделали на пляже, а вот эти – в морге при оформлении покойного.
На фото был запечатлен брюнет лет сорока с широкими скулами.
– То есть мы правильно вас поняли: Тихонов вошел в воду, но вытащили совсем другого человека? – спросил заинтригованный Аркадий.
– Это мы и пытаемся выяснить, – ответил Коваленко и взглянул на Клару.
Внимательно осмотрев все фотографии, Клара подняла на следователей растерянный взгляд.
– Когда утопленника вынесли из воды, – начала вспоминать Клара, – его сразу окружили люди, потом подбежали врачи скорой помощи. Я не видела, кого конкретно вынесли, да и не горела желанием смотреть.
– Интересное у нас кино получается! – воскликнул Уваров и хлопнул себя по коленям.
– А что говорят те, кто вытащил труп из воды? – спросил Аркадий. – Они опознали Тихонова?
– Нет, – ответил Уваров и показал на фото трупа сорокалетнего брюнета. – Все свидетели опознали вот этого человека.
– Кстати, при первичном осмотре патологоанатом сказал, что тело пролежало в воде минимум шесть часов, что сразу не вязалось с показаниями вашей жены, – язвительно произнес Коваленко.
Клара испуганно посмотрела на мужа.
– Но ведь она не одна его видела. На пляже были еще двое мужчин, – напомнил Аркадий.
– Двое алкашей, которые не могут толком вспомнить, что было до того, как они попали в воду. Но они точно помнят, кого вытащили, – ответил Коваленко.
Уваров не сводил взгляда с Клары. В этом взгляде одновременно читались подозрение и любопытство, симпатия и желание защитить.
– Я даже не знаю, что вам на это ответить, – с потрясенным видом произнесла Клара, – кроме того, что уже говорила несколько раз, мне нечего больше добавить.
Коваленко хотел возразить, но Уваров еле заметно дотронулся до его локтя и сказал:
– Лады. Давайте продолжим наш разговор в следственном управлении. Послезавтра вас устроит?
– Мы послезавтра уезжаем, – обеспокоено сказал Аркадий.
– Вот как? – с наигранным удивлением произнес Уваров. – Жаль, но это невозможно. Ваша жена является важным свидетелем в расследовании и не может уехать из города.
«Что ты задумал?» – мысленно спросила Клара. Она поняла, что Уваров ведет собственную игру. У Клары затеплилась надежда, что у нее будет повод остаться, но Аркадий тут же спустил ее на землю.
– Она не подозреваемая, а как свидетель, показания уже дала. У вас есть наши контакты, и при случае вы сможете задать ей любые вопросы. Если понадобится, она даже сможет приехать в Сочи, но вопрос с переездом решен.
Коваленко собирался что-то сказать, но Аркадий жестом показал, что он не закончил.
– Если же вы намерены чинить нам препятствия, то будете иметь дело с моим адвокатом, – сухо произнес он, жестом указал на холл и надменным тоном добавил: – Спокойной ночи.
* * *
Проводив следователей, Аркадий вернулся на кухню и одарил жену испепеляющим взглядом. Клара стояла к нему спиной и в поиске дневника открывала поочередно дверцы шкафов кухонного гарнитура.
– Куда ты спрятал дневник? – спросила она, услышав его шаги.
– Это единственное что тебя сейчас интересует? – язвительно спросил муж и скрестил руки на груди.
– Нет, но тетрадь тоже важна.
Аркадий подошел к холодильнику, на котором стояла большая коробка с посудой, и вынул из нее бордовую тетрадь. Он с размаху бросил ее на стол и вопросительно посмотрел на жену.
– Теперь мы можем поговорить?
– Да, – спокойно ответила Клара и присела на край стула.
– Ты сговорилась со следователем? – напористо спросил Аркадий.
– Какой вздор! – Клара вскочила с места, широко раскрыв глаза от удивления. – Зачем мне это делать?
– Чтобы не уезжать, – гневно заключил Аркадий и сжал кулаки. Клара заметила, как побелели костяшки его пальцев.
Клара знала: если муж вобьет себе какую-то мысль в голову, переубедить его очень сложно, поэтому постаралась заглушить нарастающую ярость и как можно спокойнее ответила:
– Если я не захочу ехать, я тебе скажу.
– Ты уже сказала! – парировал с ненавистью Аркадий. – Я ответил «нет», теперь ты сделала следующий ход.
– Не выдумывай, – произнесла она еще на тон тише. – Это не шахматная партия, а наша жизнь. Я этого следователя знаю так же, как и ты. И я не буду опускаться до такой низости, которую ты предположил. Ты это знаешь, но все равно меня обвиняешь.
– Я не знаю, что от тебя ожидать. Последние дни показали, что ты можешь быть совсем не такой, какой казалась мне все предыдущие годы.
Клара подняла глаза и пристально посмотрела на мужа. В ее взгляде читалась тревога: она любила Аркадия, но ситуация с новым назначением окончательно вбила между супругами клин.
– Я все та же, что и раньше. Просто известие о переезде и смерть человека на моих глазах сделали нашу жизнь немного нервозной. Скоро все закончится и будет как прежде.
Клара тут же поймала себя на мысли, что сама не верит в то, что говорит. Как прежде уже никогда не будет: они пересекли невидимую черту, за которой осталась точка невозврата.
Аркадий сделал глубокий вздох и тихо произнес:
– Я надеюсь на это. – Вставая из-за стола, он добавил: – Думаю, глупо спрашивать, что ты сейчас собираешься делать…
Она еле заметно кивнула и виновато склонила голову.
– Я так и думал, – процедил он сквозь зубы и, покидая кухню, демонстративно с шумом захлопнул дверь.
Клара сделала несколько глотков остывшего кофе и с облегчением выдохнула. День выдался тяжелым, она устала физически и эмоционально, лечь спать было бы самым разумным решением, но исповедь Тамары тянула ее к себе с неимоверной силой. Она придвинула дневник и, открывая страницу, на которой ее прервали в подсобке магазина, вспомнила лицо Аркадия, заставшего ее за чтением. Мелькнувший образ заставил ее содрогнуться. Столько ненависти и злобы!
«Светлана вернулась за полночь и сказала, что Тихоня украл сумочку жены партийного чиновника. Даже ее одноклассник, их участковый, не смог ей помочь. Ситуация была безнадежной, Тихоне грозил тюремный срок. Светлана вынесла из спальни чемодан с вещами, который принес Тихоня, и мы поспешно отнесли его на помойку, которая располагалась за два квартала от ее дома. Почти всю ночь я проплакала, думая о своей жизни. Я только обрела любовь, а судьба так безжалостно ее отнимала.
Рано утром пришли с обыском. Вызвали соседей в качестве понятых и перевернули весь дом вверх дном. От страха я забилась в угол в гостиной и сидела там без движения несколько часов, пока из дома не вышел последний непрошеный гость.
