- Мне наряд вызвать?
- Иди. Смотри. Долдон.
Гун расшнуровал задний борт и обомлел: оттуда на него смотрели заспанные, но прекрасные глаза Нади. Наивные, испуганные и хитрые. Значит, уговорила.
- А это как называется? - Голос сержанта задрожал. - К вам по-людски... Вылазь!
- Не знаю...
Гун посмотрел на напарника, но, похоже, тот и сам не знал о существовании "груза".
- Не имеешь права, я совершеннолетняя.
Надя спрыгнула. Оглядела мужиков с головы до ног. Усмехнулась:
- Господи, где только вас делают... - И пошла, покачивая бедрами. Вот и пойми этих женщин...
Глава 18
ВЕЛИЧКО
В тот день, когда Глотова увезли в больницу, а потом отправили маршрут, Артур Величко находился в приподнятом настроении. Все складывалось как нельзя лучше. Если раньше комбинация представлялась довольно простои, с одной подставой в виде Ласточки и ее хозяев, то теперь в его голове возникла тройная комбинация. Можно было оставить с носом всех, включая собственного тестя. Последнее радовало особенно, ибо, как все завистливые люди, он хотел не только дышать запахом денег, но и хрустеть ими в бумажнике козловой кожи, а лучше переводить из банка в банк, играть на бирже, вкладывать в игорный бизнес...
Величко вошел в офис Глотова, расположился в кресле, крутанулся. Взгляд упал на фотографию глотовского отпрыска с женой. Артур спрятал рамку в нижний ящик стола. Затем попробовал кнопки переговорного устройства. Внезапно раздался голос секретарши. Она поинтересовалась, что угодно новому шефу: чай или кофе? Величко хотел минералки и вызвал старшего диспетчера.
С того самого дня, когда назревший конфликт лопнул, словно застарелый чирей, Величко не просто тихо ненавидел свою работу, старшего диспетчера, Глотова, Хорошилова, жену-наркоманку, тестя и все окружение. Он купался в ненависти.
Мария Игнатьевна не ждала ничего хорошего от вызова. Она недоумевала, почему кресло Глотова досталось Величко, а не первому заму. Взяв на всякий случай регистрационный журнал, Мария Игнатьевна прочитала про себя молитву и двинулась на второй этаж административного корпуса. Она молилась, чтобы не сорваться и не высказать надутому индюку все, что о нем думает. Если инцидент произойдет прилюдно, ей на базе не работать.
Величко ждал, развалясь в кресле. Он не встал, как поступил бы Глотов, не предложил сесть. Просто протянул руку и взял журнал. Открыл. Артур видел ровные колонки цифр, буквенные обозначения маршрутов, иногда мелькали названия машин. С приходом на автобазу Климова и Артеменко многие, особенно молодые водители, подобно им, стали присваивать имена своим машинам. Теперь в ведомостях частенько появлялись названия типа "Милашка" или имена жен и возлюбленных водителей.
- Это что такое? - ткнул он пальцем в журнал.
- Василий Степанович не возражает. Говорит, это не мода, это - чувство любви и единства с механизмом, - пояснила Мария Игнатьевна.
- Тоже мне романтик...
Руководя одним маршрутом, Величко и не подозревал, с каким объемом работы придется столкнуться на месте Глотова. Мягкое кресло директора сразу показалось Артуру жестковатым и неудобным.
- Мне нужна сводка за неделю, - распорядился Величко. - Что это за галиматья? Милашка, Вика... Тут сам черт ногу сломит.
- Глотов не ломал. И потом, это не входит в мои обязанности. Диспетчерская служба только отправляет людей и отслеживает движение по маршруту. Сводки готовят в отделе эксплуатации. Мы же предоставляем исходные данные.
- Если все первоначальные данные у вас, зачем тогда лишний отдел?
На столе зазвонил телефон. Артур снял трубку. Звонили шоферы трех трейлеров из Николаева: ни на одной городской заправке не было топлива.
- А я-то чем могу помочь? По телефону горючки не зальешь, - растерялся Величко.
- У Василия Степановича были доверительные отношения с городским руководством. Всегда имелся аварийный запас. И потом, не забывайте, Николаев морской порт, - напомнила географию Мария Игнатьевна.
Это Величко знал и сам, но он не был знаком ни с кем из городских руководителей, а с портовыми - тем более. Мария Игнатьевна тоже не знала, но, проработав в системе много лет, наверняка могла что-то придумать.
Величко протянул ей трубку.
- Пахоменко, вы?.. Слушайте меня внимательно. Слейте с остальных машин все остатки в свою и поезжайте в хозяйство Панкратова. По-моему, в прошлый раз Глотов его выручал. Откуда я знаю? Километров тридцать. Может, сорок... Дотянете? Соберите все канистры... Ждем.
Мария Игнатьевна взяла из баночки синий флажок и воткнула его в Николаев, убрав красный. Теперь Величко понял значение карты, находящейся за спиной.
- И что, так каждый день? Висеть на телефоне?
- Они должны были звонить мне, но ведь вы оторвали меня от дел.
- Ну что ж, не смею задерживать. Работайте, работайте...
Величко вернул диспетчеру журнал так, словно это была не картонная папка, а горячая сковорода без прихватки. Мария Игнатьевна вышла. Экзекуция не состоялась. Теперь следует еще пару раз поставить его в тупиковое положение - и можно брать голыми руками.
Мария Игнатьевна начинала работать с Глотовым еще в таксопарке. Ненавидела Василия Степановича всеми фибрами души, как может ненавидеть женщина, влюбленная в прежнего директора, которого, как она считала, подсидел Глотов. Когда дять лет назад он разыскал бывшего диспетчера, Мария Игнатьевна поначалу даже не хотела пускать обидчика на порог.
Глотов четко и честно объяснил свою позицию. Его речь не заняла и пятнадцати минут, а через тридцать они уже пили чай на крохотной кухоньке, и Мария Игнатьевна демонстрировала пожелтевшие фото из семейного альбома. Муж бывшего диспетчера таксопарка служил в пожарной части и погиб, выполняя служебный долг.
Глотов поделился с ней своими планами. Выходило очень складно. Мария Игнатьевна поняла: Глотов давно вынашивал идею создания уникального транспортного предприятия. Он предполагал назначить ее, ярую его противницу, на должность старшего диспетчера. Нельзя отрицать - ей польстило предложение Василия Степановича. Она понимала, что Глотов оценил ее профессиональные качества. И это радовало.
...Каково же было удивление Марии Игнатьевны, когда в диспетчерской зазвонил телефон и в трубке раздался голос Глотова.
- Василий Степанович... - растерялась старший диспетчер. - Как вы? Откуда? Мне сказали... Впрочем, теперь неважно.
- Кто в моем кабинете?
- Величко.
- Я так и думал. Вы его нейтрализуйте. Подкиньте пару-тройку ЧП с трасс. Пусть помаракует. Но ставьте меня в известность. Я на даче. Все копии распоряжений через моего шофера. И никому, вы слышите, Мария Игнатьевна, никому ни слова. Пусть думают - старик загибается...
- Поняла. Все поняла. Только что был звонок из Николаева. У них горючка на исходе. В городе все заправки пусты.
- Так надо в порт звонить или в администрацию. А лучше всего Панкратову. Его хозяйство - наши должники.
- Я так и сделала.
- Надеюсь, не сразу.
- Нет. Помаялся, бедный. Думаю, штаны мокрые.
Глотов довольно хрюкнул. И из теперешнего положения он сумеет извлечь выгоду.
Глава 19
ДЕРЕВНЯ
Мотор Ласточки ровно рокотал. Спидометр накручивал мили. Настроение после встречи с обиженным Петей приходило в норму.
Артеменко достал карту:
- На тридцать втором правый поворот.
- Хорошо, дождей нет, - заметил Гун.
Они еще помнили прошлогоднее приключение одного из шоферов автобазы. Молодой отрабатывал маршрут Москва - Питер - Москва. Вез бытовую технику. По дороге решил заглянуть к тетке, жившей под Ржевом. Давно не виделись. Тетка угостила самогоном. Молодой лег отдохнуть. А с вечера зарядил дождь. К утру единственная дорога превратилась в сплошное месиво. Попытался выехать и сел на оси. Подогнали трактор, но и тот чуть не утопили. Ненастье длилось неделю. Всю неделю молодой пил. Мобильник с севшими аккумуляторами без дела валялся на печке. В тоске и печали шофер ждал заморозков. Пока ждал, машина постепенно пустела. Грили, утюги, пылесосы, тостеры перекочевывали в избы. Использовали вещи по-разному, но только не по прямому назначению: в грилях неслись куры, утюги тонули в капустном или огуречном рассоле, в теткином пылесосе окотилась Мурка.
Когда наконец ударили заморозки, от груженной под завязку фуры осталась едва половина. С тяжелым сердцем вернулся молодой в столицу. Однако повезло: фирма-заказчик обанкротилась, и про утюги никто не вспомнил. Искали главбуха и директора...
На тридцать втором свернули и некоторое время тянулись по проселку. Гун притормозил, заметив на дороге бесформенную кучу тряпья. Куча оказалась человеком. Стаскивая его в кювет, Гун обнаружил отсутствие обеих кистей. Кнут был прикреплен прямо к запястью.
- Господи, да у него рук нет! - воскликнул Климов.
- Брось ты его. Проспится - сам встанет.
- Вдруг ветеран?
