И вышел прочь. А я снова спряталась за мольбертом и стала бездумно наносить штрихи на бумагу. Сосредоточиться на работе получалось с трудом. В голове толкалась сотня разных мыслей, а счастливое щебетание девушки буквально выкручивало мне внутренности. Поэтому через час я решила прекратить свои мучения и, торопливо попрощавшись с довольной Аннабель, почти бегом бросилась к себе.
Влетев в свое временное пристанище, просто рухнула на старый диван и разрыдалась. Горько, бессильно, отчаянно. Как же мне плохо. Даже дышать больно. Хотелось найти какой-нибудь угол, свернуться там в клубочек и умереть. Ничего не видеть, не слышать, не чувствовать…
Это все похоже на какой-то кошмарный сон, вот только не знаю, как проснуться. И могу ли проснуться вообще? Когда-то казалось, что наша любовь будет вечной. А сейчас я смотрела на то, как любимый целует другую, и не понимала, как такое могло случиться. Да, Эрик не виноват, но от этого не становилось легче. Мой мир рушился, и я совершенно не представляла, что делать и в какую сторону идти. Потерянная маленькая девочка, брошенная и одинокая.
Не знаю, сколько я так прорыдала, оплакивая себя и свою жизнь. Но в чувство меня привело ощущение маленькой ладошки, гладившей меня по волосам. Недоуменно дернулась и приподнялась на руках.
— Эмили? — голос звучал хрипло и надсадно, будто в горло засунули кусок наждака.
— Ты плачешь, — ласково произнесла девочка, сидевшая рядом. — Не надо.
Я медленно выпрямилась и вытерла мокрые щеки. Слезы кончились, оставив после себя лишь резь в глазах и туман в голове.
— Как ты вошла?
— У тебя была открыта дверь, — пожала плечами она. — Я услышала, что тебе грустно, и решила зайти и помочь.
— А, ну да, — пробормотала я.
Ведь правда, мне было совсем не до замка. Хорошо еще, что в гости зашла Эмили, а не Августа.
— Тебя обидели плохие люди? — спросила она, внимательно глядя на меня своими прозрачными глазами.
— Немножко, — криво улыбнулась я.
— Тебе не место здесь, — нахмурилась Эмили. — Ты не такая как они. Тебе лучше уйти отсюда побыстрее.
— Я не могу, — покачала я головой в ответ на эти странные слова. — Сначала я должна спасти человека, который мне очень дорог.
— Любимого? — проницательно заметила девочка.
— Да. Он попал в беду. И я единственная, кто может ему помочь.
— Ну если любимого… — вздохнула она и вдруг резко посмотрела прямо мне в глаза: — Тогда борись за него. Верь в него и в вашу любовь. И никому не позволяй пошатнуть эту веру. Только тогда у тебя все получится.
— Я верю, — тихо прошептала я под этим жутковатым взглядом. Не по-детски пронзительный и острый, он проникал прямо в душу, пробирал до дрожи. Но именно сейчас я почему-то ощутила, как медленно ослабевает тугой узел внутри и становится легче дышать.
— Вот и хорошо, — улыбнулась Эмили, а ее лицо снова приобрело отрешенно-мечтательное выражение.
Да, надо взять себя в руки. Никаких истерик, никаких сомнений. Поставить цель и решить проблему, не отступая ни на шаг. Но для начала стоит выпить чаю. К тому уже у меня гостья.
— Эмили, хочешь печенье? — вспомнила я о своей вчерашней готовке.
— Хочу.
Приготовление чая и сервировка посуды окончательно помогла успокоиться и сосредоточиться. Я обязательно справлюсь, главное не раскисать и верить в лучшее.
— А я принесла тебе подарок, — сказала вдруг Эмили, когда я расставляла чашки в гостиной.
— Правда?
— Да, — она достала из кармана платья небольшую книгу и протянула ее мне — Тебе понравится.
— Спасибо, — пробормотала я растерянно, принимая подарок. Маленький томик с потертой обложкой назывался «Символика цветов и растений». Интересное издание. Наверное, этой книге лет больше, чем мне. Текст на пожелтевших страницах был напечатан странным шрифтом с завитушками, похожим на рукописный. Написанное читалось с трудом, зато там были очень красивые иллюстрации. Большие яркие цветы, стилизованные под старину. Надо же, Эмили увидела, что я рисовала в саду, и решила порадовать меня красивыми картинками. Мои губы непроизвольно растянулись в слабой, но очень искренней улыбке.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Спасибо, — еще раз поблагодарила я. Маленький дар от чистого сердца стал лучиком света во мраке этого тяжелого дня.
— Почитай ее, тебе будет полезно.
— Хорошо, — согласилась я, откладывая книгу.
Да, это очень интересно, но сейчас у меня немного другие заботы. Нужно выяснить, что случилась с Эриком. Может быть, Эмили сумеет рассказать что-нибудь важное? Все же дети часто могут подмечать самые мелкие детали и запоминать такие подробности, на которые взрослый никогда бы и не подумал.
— Скажи, а ты знаешь вашего мэра? — попробовала я расспросить Эмили.
Августа говорила, что она никогда не выходит из дома, но чем черт не шутит.
— Знаю, — кивнула она, осторожно обхватив чайную чашку бледными пальцами. — В этом месте все его знают. А он знает обо всех, кто сюда попадает. Он плохой человек.
— Плохой? Почему? — вот уж чего, а спорить с этим я точно не буду.
— Плохой, — просто повторила девочка, — плохой.
— Ну ладно, а что дочь его замуж выходит, слышала?
— Слышала.
— А ее жених, он… — замялась я, подбирая слова. — Ты ничего про него не знаешь? Давно он здесь появился?
— Не знаю, — пожала плечами Эмили, глядя куда-то далеко, — давно или нет… Я не считаю время…
— А может быть ты слышала что-нибудь странное, что-нибудь необычное о них? Об Аннабель и Эрике? — мягко спросила я. — Может рассказывал кто?
Но она только покачала головой. Жаль. Конечно, нельзя требовать от Эмили многого, но разочарование все же кольнуло где-то глубоко внутри.
Больше мы не разговаривали. Просто ели печенье, пили чай, думая каждая о своем, пока совсем не стемнело.
— Мне пора, — тихо сказала девочка, поднимаясь. — Не бойся, Вивиан. Все будет хорошо. Я в это верю.
— Да. Обязательно, — бледно улыбнулась я, — постараюсь тебя не разочаровать.
ГЛАВА 6.
Следующим утром опять проснулась очень рано и, собрав бумагу и карандаши, быстро направилась в парк. Просто необходимо было заново познакомиться с любимым, заинтересовать его, подобраться как можно ближе. Уверена, если буду часто мелькать перед ним, если стану частью этой фальшивой жизни, он почувствует, что я не чужой человек.
И план стала воплощать сразу же. Поэтому сейчас уселась в беседке так, чтобы меня было хорошо видно с дорожки, и стала рисовать. И как всегда, любимое занятие быстро помогло мне успокоиться, и, когда в конце аллеи появился бегун, я смогла даже улыбнуться.
Эрик оправдал мои ожидания и не пробежал мимо. Остановился, потянулся как большой кот, а потом направился ко мне.
— Доброе утро, мисс Вивиан Вуд из Лондона, — улыбнулся он, подходя к беседке. Такой близкий и такой далекий одновременно.
— Доброе, — ответила я, не отрываясь от своего занятия.
— Вы снова здесь.
— Да. Мне вчера очень понравился этот парк. Отличное место для того, чтобы устроить себе пленэр. Чистые краски, тишина, покой…
— Это намек? Вам стоит только сказать, и недостойный смертный тотчас же уберется прочь и оставит творца наедине с его творением, — шутливо склонился передо мной жених.
— Ну что вы, — запротестовала я, испугавшись, что он действительно может уйти, — это совсем необязательно. Вашей компании я буду только рада.
— Я польщен, — довольно прищурился Эрик и присел рядом со мной. — Если честно, не ожидал вас вчера увидеть у Мортов. Ани говорила мне про картину, но не думал, что это будете именно вы.
— Мистер Морт предложил мне работу, и я решила не отказываться, — пожала я плечами. — Хоть больше люблю рисовать не людей, а природу.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Почему же?
— В ней нет фальши.
— И поэтому вы решили рисовать именно парк? — спросил он.
— Да. Уж не обижайтесь, но чудес архитектуры в этом городе и близко нет. А других природных уголков я в Гленмаре не знаю. Не успела еще все осмотреть.
