Был среди апостолов и сборщик налогов – мытарь Матфей. Эта профессия считалась у евреев наиболее презренной. Дело в том, что римляне продавали право сбора налогов откупщикам или «мытарям», которые, опираясь на римскую администрацию, с лихвой выколачивали потраченные деньги из населения, не гнушаясь при этом никакими жестокостями. Однако Иисус, как мы видим, принял в число своих ближайших учеников одного из таких злодеев. Обычно это понимают, как его необычайную благосклонность ко всем изгоям общества. Думается, что такая точка зрения не совсем верна. Ведь Матфей, войдя в число апостолов, фактически перестал быть мытарем, отказался от своего презренного ремесла, то есть духовно переродился! Поэтому Иисус и не побоялся водить с ним дружбу. То же самое относится и к другим мытарям, которые, как сообщает евангелист, неоднократно пировали совместно с Иисусом (Мф.9:10). Иисус разделял с ними трапезу только потому, что не считал их совсем пропащими людьми и, возможно, надеялся на их последующее исправление. А вот с нераскаявшимися, закосневшими в злодействах мытарями Иисус вовсе не был так любезен, как обычно думают; это прекрасно видно хотя бы из таких его слов: «Ибо если вы будете любить любящих вас, какая вам награда? Не то же ли делают и мытари?» (Мф.5:46); «Если же не послушает их, скажи церкви; а если и церкви не послушает, то да будет он тебе, как язычник и мытарь» (Мф.18:17).
То есть нераскаявшийся мытарь для Иисуса – это такая степень нравственного падения, ниже которой опускаться уже некуда.
Среди учеников и последователей Иисуса были и такие, которых можно отнести к иудейской верхушке. Об этом говорит евангелист: «Из начальников многие уверовали в Него; но ради фарисеев не исповедывали, чтобы не быть отлученными от синагоги» (Ин.12:42). Называют евангелисты и конкретные имена. Это фарисей Никодим, «один из начальников Иудейских» (Ин.3:1), а также Иосиф Аримафейский, «знаменитый член совета» (Мк.15:43) и «ученик Иисуса, но тайный из страха от Иудеев» (Ин.19:38). Именно эти два богатых и влиятельных человека должны были сыграть немаловажную роль в дальнейшей судьбе Иисуса.
Упоминают евангелисты и представителей иудейской аристократии в качестве последователей, например, некоего царедворца, у которого был болен сын. После того, как Иисус исцелил его сына, царедворец «уверовал сам и весь дом его» (Ин.4:54)
3
Слово «партия» происходит от латинского «pars» или «partis», и в переводе означает «часть». Партия, таким образом, представляет собой некоторую часть общества, образовавшуюся и существующую на основе каких-либо идей или взглядов.
Судя по Евангелиям, Иисус именно так и представлял себя и своих учеников – обособленной группой или, если хотите, «партией», исповедующей идею Царства Божьего. Вот высказывание Иисуса, подтверждающее это наше предположение:
«Когда же остался без народа, окружающие Его, вместе с двенадцатью, спросили Его о притче. И сказал им: вам дано знать тайны Царствия Божия, а тем внешним всё бывает в притчах» (Мк.4:10—11).
Как видим, Иисус чётко отличает «своих», то есть тех, кто окружает его, от «внешних». «Свои» – это его ученики; они спаяны общей идеей, они вместе с ним делают одно большое дело, помогая распространять весть о Царстве Божьем по всей Палестине.
«Внешние» – это народ, это те, кто приходит слушать проповеди Иисуса, и вовсе не факт, что после этого они перейдут на его сторону. Обращаясь к «внешним», Иисус, чтобы быть правильно понятым, почти всегда использует в своей речи всевозможные аллегории, сравнения и притчи. А вот ученикам, чтобы понять Иисуса, притчи не требуются. «Вам дано знать тайны Царствия Небесного» – говорит Иисус ученикам, подразумевая под этим то, что они мыслят с ним одинаково, и полностью разделяют его убеждения. Собственно, ученики только потому и пришли к Иисусу, что он, как лидер общественного движения, немногими проникновенными словами умел выразить всё то, что они и сами в глубине души, должно быть, уже давно чувствовали и переживали.
В Евангелиях можно найти и другие изречения Христа, из которых видно, что он рассматривал себя и своих учеников именно, как «партию», то есть, как некоторую часть от чего-то общего или большего. Вот ещё одно из таких изречений: «Не бойся, малое стадо! ибо Отец ваш благоволил дать вам Царство» (Лк.12:32).
«Большое стадо» – это, понятное дело, всё иудейское общество, а «малое стадо» – это только часть этого общества, это его ученики, или, как мы условились именовать их в этой книге, – «партия» Иисуса.
Апостолы, по примеру Иисуса, также ощущали себя обособленной группой со своими собственными интересами. Это хорошо видно по одной из реплик апостола Петра: «Тогда сказал Ему Пётр: Господи! к нам ли притчу сию говоришь, или и ко всем?» (Лк.12:41).
4
Деятельность Иисуса вызывала злобу и ненависть со стороны правящей иудейской верхушки, и поэтому ему нередко приходилось «уходить в подполье» (Ин.7:1; Мк.9:30; Мк.10:29—30). Некоторые евангельские эпизоды кажутся прямо-таки списанными с какого-нибудь авантюрного или «шпионского» романа. Вот Иисус посылает двоих учеников, чтобы они нашли, по всей видимости, заранее условленный дом, в котором надлежало состояться Тайной вечере.
«Настал же день опресноков, в который надлежало закалать пасхального агнца. И послал Иисус Петра и Иоанна, сказав: пойдите, приготовьте нам есть пасху. Они же сказали Ему: где велишь нам приготовить? Он сказал им: вот, при входе вашем в город, встретится с вами человек, несущий кувшин воды; последуйте за ним в дом, в который войдёт он, и скажите хозяину дома: „Учитель говорит тебе: где комната, в которой бы Мне есть пасху с учениками Моими?“ И он покажет вам горницу большую устланную; там приготовьте» (Лк.22:7—12).
Ясно, что в данном случае речь идёт о реалиях из быта подпольщиков: связных, паролях, явках по заранее условленному адресу и т. п. Таинственность всех приготовлений была вызвана реальной опасностью, которой подвергались в то время Иисус и его ученики. Если бы соседи конспиративной «квартиры» узнали, кто именно празднует Пасху неподалёку от них, то, надо полагать, донесли об этом властям, поскольку «первосвященники же и фарисеи дали приказание, что, если кто узнает, где Он будет, то объявил бы, дабы взять Его» (Ин.11:57).
В Евангелиях есть один любопытный эпизод, в котором Иисус предстаёт опытным, «матёрым» конспиратором. Однажды ему потребовалось обязательно попасть в Иерусалим на праздник Кущей, хотя это и было небезопасно – ведь «Иудеи искали убить Его» (Ин.7:1). Тогда Иисус решил перехитрить врагов. Своим братьям, собирающимся в Иерусалим, он сказал, чтобы они шли одни, без него: «Вы пойдите на праздник сей, а Я ещё не пойду на сей праздник, потому что Моё время ещё не исполнилось» (Ин.7:8). Но когда братья ушли, то Иисус, помедлив некоторое время, отправился вслед за ними и неожиданно для всех появился в Иерусалиме.
Почему Иисус заранее не сказал братьям, что намерен, как и они, идти на праздник? Для чего ввёл их в заблуждение? Очевидно, только для того, чтобы о его замыслах раньше времени не проведали враги. Нет, Иисус не думал, что братья выдадут его. Боже упаси! Просто он на всякий случай решил подстраховался: ведь если даже свои ничего не будут знать, то враги и подавно. А то ведь мало ли какие бывают непреднамеренные обмолвки…
Кстати, не Синодальный, а подстрочный перевод с греческого подтверждает эту нашу догадку. Подстрочный перевод звучит так: «Вы взойдите на праздник; я не восхожу на праздник этот, потому что моё время ещё не исполнилось».
Как видим, смысл предложения совершенно другой. Наречие «ещё», вставленное в Синодальном переводе перед «не пойду на сей праздник», смягчает ответ Иисуса братьям. Если в оригинальном греческом тексте Иисус заявляет категорически и без обиняков: «Вы идите, а я не пойду!», то в Синодальном переводе смысл его ответа совершенно меняется: «Вы идите, а я ЕЩЁ не пойду!» То есть не пойду именно сейчас, именно в этот момент, а, скажем, через три часа пойду. Или через день. Или через неделю.
Синодальным переводчикам, очевидно, не понравилось, что Иисус Христос вводит в заблуждение своих братьев, и они поспешили текст немного подправить. И тем самым исказили портрет Иисуса. Если в оригинальном тексте Иисус предстаёт хитроумным и смелым общественным деятелем, применяющим нестандартные способы для достижения цели, то в Синодальном переводе – скучным, благостным и постным, как ходячая икона.
Между прочим, эта «военная хитрость», применённая Иисусом, – обычный приём всех мало-мальски грамотных полководцев, готовящих внезапный удар по врагу. Планируя наступление, они всегда распускают слухи о предстоящей обороне, в том числе и среди собственных войск. А если свои солдаты будут уверены, что им предстоит обороняться, а не наступать, то противник – тем более.
