во дворец Даркленда.
Хольт неприятно усмехается мне:
– Его-то мы впустили.
– Меня пустили не только во дворец, – откликаюсь я.
– Моё имя – Жизель Ремальди, правящая королева Даркленда, герцогиня Нуара. И, как уже упоминалось, королева фейри ожидает нас.
Стражники оглядывают нашу группу. Кузены остались на корабле, так что здесь мы вчетвером: Жизель, Хольт, Амара и я. Все мы одеты в чёрный цвет Дома Ремальди.
– Вы должны оставить оружие у ворот, – озвучивает женщина-фейри, слегка растеряв уверенность от чужого приказного тона. – Вы сможете забрать его, когда будете уходить.
– Вы, должно быть, шутите, – оскорбляется Хольт.
– Не думаю, что фейри в принципе шутят, Хольт, – говорю я ему.
Он изображает сердитую гримасу. От этого его глаза сужаются до злых щëлочек, а кончик носа вздёргивается вверх.
Интересно, какое у него будет лицо, если я отрежу ему пальцы и засуну их ему в задницу?
Я вытаскиваю кинжал из сапога и отстёгиваю второй от ремня. Амара следует моему примеру и снимает меч с пояса.
Жизель бросает на Хольта многозначительный взгляд, и он, пробормотав несколько ругательств, всё же сдаёт оружие вслед за нами.
Когда стражники удовлетворяются результатом, третий фейри, ожидавший в сторожевой башне, слетает с верхней площадки, предположительно, чтобы объявить о нашем прибытии. Его крылья беззвучно бьются в воздухе.
В Даркленде не живут фейри. Их там никогда не было. Так что, когда фейри летит прочь, Жизель и Хольт следят за ним с едва сдерживаемым трепетом.
– Когда мы окажемся внутри, – заявляет Хольт, – говорить буду я.
Жизель фыркает.
– Ты здесь не авторитет.
– Ты не умеешь вести себя с другими женщинами. Ты им грубишь.
– Я не грублю!
– Всё пройдёт как по маслу, – успокаивающе вклинивается Амара.
Я достаю из кармана брюк горсть арахиса и разламываю один орешек. Амара смеётся:
– Почему ты так настойчиво таскаешь их с собой?
– Они помогают приглушить аппетит. – Я кладу орех в рот и выбрасываю скорлупу.
– И что же это за аппетит? – Выражение её лица делается коварным.
– Умерь свою похоть, принцесса. Иначе это навлечёт на тебя неприятности.
– Подозреваю, что неприятности у меня начались в тот момент, когда я встретила тебя, Рок.
Я раскалываю очередной орех.
– Ты не ошибаешься.
Большие арочные двери у входа во дворец с лязгом открываются.
Я опять выбрасываю скорлупку и отправляю остатки арахиса в карман, поскольку королева фейри выходит поприветствовать нас.
Она явно пытается соперничать с Жизель за звание самой очаровательной королевской особы: платье облегает изгибы её фигуры, но не умаляет красоты крыльев. Её крылья – мерцающая паутина, чувственная дуга верхних, резкий изгиб нижних.
Однако, на контрасте с Жизель, из украшений на ней только колье с подвеской в виде одного крупного изумруда.
Я сразу прихожу к мысли, что это было сделано специально. Словно демонстрация того, что ей не нужно сверкать драгоценностями, чтобы доказать свою значимость.
Мне всегда интересно было смотреть, как женщины у власти подают себя, особенно лицом к лицу с оппонентом.
Меня завораживают женщины. Их почти всегда недооценивают, что потенциально делает их едва ли не самыми смертоносными противницами для любого.
Каждая из них словно лесная кошка, которая откусит тебе грёбаную руку по локоть, если подойдёшь к ней с намерением погладить по голове.
Таковы женщины у власти.
Обычно.
Но иногда они просто избалованные пигалицы.
– Ваше Величество. – Жизель изображает неглубокий поклон. – Как любезно было с вашей стороны пригласить нас сюда и в свой дом.
– Я рада, что вы смогли прибыть. – Крылья королевы фейри замирают, её глаза находят меня позади членов королевской семьи.
– Крокодил. – Она делает такой глубокий вдох, что её груди приподнимаются в низком вырезе платья. – Я так рада тебя видеть.
Хольт кривит губы.
– Как и я – вас, – улыбаюсь я.
Она ждёт, сцепив руки за спиной.
Я знаю, чего она ждёт.
В нынешней компании я единственный человек, не принадлежащий к королевской семье.
– Не стой столбом, – цедит Хольт. – Поклонись королеве.
Королева фейри приподнимает одну бровь.
Я знаю, они все считают, что это какое-то унижение, вроде как королевские особы ставят простолюдина на место. Но я легко падаю на колени.
Королева фейри довольна этим, как будто, склонившись перед ней, я в чём-то ей уступил. Такие особы не понимают, что, давая им то, что они хотят, я также получаю что-то взамен.
Гордость – главная слабость большинства людей. Гордость и трах. Я видел, как взрослые мужчины теряли рассудок из-за чьей-нибудь дырки.
Я теряю рассудок лишь от двух вещей: крови и неочищенного арахиса.
Удовлетворëнная тем, что я выполнил свой долг послушания, королева велит:
– Вставай! – А затем: – Пойдёмте со мной.
* * *
Королева ведёт нас в тронный зал.
Он куполообразный и частично находится под землёй. Потолок оплетён паутиной лоз, на цепях из кованого железа свисают фонари, светящиеся от магии фейри.
Неверленд переполнен ей. Даже сильнее, чем в прошлый раз, когда я был на этом острове.
Слуга, брауни в кожаных сапогах и в шляпе с полями, круто загибающимися, как океанская волна, разливает вино по кубкам и раздаёт нам.
Хольт нюхает свой, но не пьёт. Вероятно, он думает, что в напитке яд или галлюциноген. Я слышал немало сказочек о вине фейри. Но это ни разу не помешало мне хорошенько им накачаться.
Я делаю большой глоток, чтобы показать королеве фейри, что отчасти доверяю ей. Если бы она захотела отравить меня, непонятно, зачем понадобилось столько усилий, чтобы привести меня сюда. Но если в этом и заключался её план, он заслуживает уважения.
– Ваше Величество, королева Тилли, – начинаю я, – вы обещали поделиться со мной некими секретами. Мы все ждём, затаив дыхание.
– Да, конечно. Но сначала мне нужно подтверждение того, что вы поможете мне победить Питера Пэна.
– Победить его? – Жизель нисколько не скрывает недоверие в голосе.
– Это возможно, – возражает королева фейри.
– Спорно, – вмешиваюсь я, обходя комнату кругом.
– Питер Пэн не имеет к нашим делам никакого отношения, – замечает Хольт. – Зачем нам делать его врагом?
– Потому что Питер Пэн будет защищать Вейна до последнего вздоха. А это значит, что, если вы хотите вернуть тень, вам так или иначе придётся иметь с ним дело.
Жизель и Хольт мрачнеют. Они и раньше понимали, что такая вероятность есть. Даже если бы Вейн не был верен Питеру Пэну, тот вряд ли так просто позволил бы кому-либо появиться на его острове, чтобы забрать оттуда значительную силу.
Я осушаю свой кубок, и появившийся брауни снова наполняет его. К такому удобству легко привыкнуть.
– Что вы предлагаете? – спрашивает Амара. Она маячит
