Року. – Скорее всего, с Уинни.
– С новой Дарлинг.
Я сглатываю:
– Да.
Рок косится через плечо на брата и усмехается:
– Как мило. Будь так любезна, отведи меня к ним.
Глава 12
Уинни
Не могу сказать, как долго я плавала в лагуне, может, минуты, а может, часы. Питер Пэн следил за мной с берега, словно охраняя.
Как только я смогла подняться на ноги после ухода Сми, он взял меня за руку и потащил через лес к лагуне, где приказал:
– Залезай.
– Я в порядке, – возразила я, на что Пэн рявкнул:
– Живо лезь в воду, Дарлинг, иначе я тебя туда швырну!
Надувшись, я разделась и шагнула в лагуну. Хотя я не люблю признавать правоту Пэна, но как только вода омыла мои плечи, я почувствовала себя намного лучше.
Теперь я лежу там на спине, и, невзирая на то, сколько времени я пробыла в воде, у меня даже не сморщились подушечки пальцев.
– А почему ты ко мне не придёшь? – спрашиваю я Пэна.
– У нас с лагуной есть договорённость, – отвечает он.
Я переворачиваюсь на живот и загребаю воду – хочу посмотреть на берег. Пэн прислонился спиной к большому камню на опушке леса и сидит, вытянув перед собой одну ногу и устроив руку на другой, согнутой в колене.
Ноги у него босые.
Нет ничего более интимного, чем видеть живую легенду босиком.
– Какая договорённость?
– Что я не вхожу туда.
Ещё больше секретов о нём и об острове. Я знаю, что его первые воспоминания связаны с лагуной и что он верит, что именно лагуна породила его на свет.
Знаю также, что он боится снова потерять свою тень и, вероятно, думает, что это лагуна её вернула.
Питер Пэн очень древний, но даже у него есть свои страхи – но как странно при этом, что он боится отвержения лагуны и острова.
Потому что даже если сам он никогда не признается, я откуда-то знаю, что это правда.
Я думаю, что Питер Пэн подсознательно беспокоится, что больше не заслуживает своей тени, хотя смог её вернуть.
В желудке снова урчит, и я вспоминаю, что позавтракать блинчиками нам так и не удалось.
– Ты голодная, Дарлинг? – спрашивает Пэн.
– Ну, я бы поела, – соглашаюсь я.
– Тогда вылезай. – Он встаёт, сгребает с песка моё платье и встряхивает.
– Но в воде так приятно, – ною я.
– Дарлинг. – Наклон его головы сулит наказание за капризы. – Не заставляй меня повторяться.
Я отлично понимаю, что он ничего не сможет сделать, учитывая, что он отказывается заходить в воду, а мне нравится играть с ним. Я даже думаю, что втайне он тоже любит такие игры – до тех пор, пока выигрывает. Но сейчас у меня такой дикий аппетит, какого не бывало даже дома, когда я голодала неделями, так что вряд ли я смогу вести игру долго.
– Ладно, – нехотя соглашаюсь я, становлюсь ногами на прохладное песчаное дно лагуны и бреду к берегу.
Когда я выхожу, по моим рукам, по животу и вдоль бёдер стекает вода. Тяжёлые мокрые волосы липнут к груди.
Пэн засматривается на меня с упоением.
– Мы могли бы немного задержаться, – предлагаю я. – Кое-чего другого я тоже хочу.
– Ты всегда хочешь присесть на член, Дарлинг. Но ты не сможешь быть со мной, если не начнёшь есть хоть что-то, кроме десерта.
– Под «десертом» ты подразумеваешь блинчики или сперму Потерянного Мальчишки?
Пэн фыркает и поднимает моё платье. Он держит его в руках так, что мне остаётся только просунуть руки в рукава, когда он надевает его мне на голову.
Я шевелю задницей, чтобы тонкий хлопок опустился на бёдра. Пэн издает одобрительный рык.
– Нам ещё хватит времени наполнить тебя спермой Потерянного Мальчишки, Дарлинг. Но что тебе нужно сейчас, так это мясо с картошкой. Досыта набить живот. Пойдём.
– Я пытаюсь. – Я одариваю его озорной ухмылкой.
– Тогда почему мы опять играем в какие-то дурацкие игры?
Не знаю, что на меня нашло. Я абсолютно секс-позитивная девушка. Мне нравится заниматься сексом, и я не пытаюсь это скрывать. Но обычно я не настолько навязчивая.
Или, возможно, мне нужен не секс, а именно Питер Пэн.
Он подхватывает меня и перебрасывает через плечо.
– Эй!
Волк выбегает из леса и рычит на Пэна.
– Я её предупреждал, – говорит Пэн волку. – Она будет слушаться меня, и ты тоже.
Волк коротко гавкает снова.
Я не понимаю, что это означает, но Пэн, похоже, удовлетворяется ответом.
Он идёт прочь от лагуны.
Но не сворачивает к домику на дереве, а вместо этого направляется в сторону города.
– Я думала, мы идём за едой?
– Именно, – говорит он. – Пришло время показаться в Дарлингтоне. Напомнить им всем, кому принадлежит эта земля.
* * *
Лишь когда издали доносится гул маленького городка, Пэн опускает меня на землю. Я расправляю платье и только тут понимаю, что я босиком, как и Пэн. Думаю, мы оба выглядим дикарями.
Лесная тропинка соединяется с дорогой, идущей с севера на юг. Но её пересекает мощёный тракт, который спускается в город.
Судя по всему, это и есть Дарлингтон-Порт. Я слышу стук колёс повозки по камням. Крики и смех людей. Звон далёкого колокола. Лязг металла и запах раскалённого железа.
Не так давно я жила обычной жизнью в обычном городе, в обычном мире.
Но невзирая на то, как мало времени я провела в Неверленде и в домике на дереве, каким-то образом это стёрло всё, что казалось мне нормальным, и заменило чем-то новым.
И здесь, в Дарлингтоне, я чувствую себя туристкой в сувенирной лавке. Словно сейчас начну охать и ахать над каждым углом.
Мне, похоже, нисколько не мешает, что Дарлингтон-Порт напоминает голландский городок в колонии XIX века. Повсюду белые оштукатуренные здания с открытыми деревянными балками, покосившиеся маленькие крылечки с яркими разноцветными навесами, товары, выставленные в витринах.
– Ты скрывал такое от меня всё это время?! Здесь чудесно! – восклицаю я, и Пэн снисходительно улыбается мне.
– Я полагаю, в нём есть своё очарование.
Мы проходим мимо пекарни, мужчина у входа подметает каменные ступеньки, на витрине у него большими красными буквами написано «ЗАКРЫТО».
Завидев Пэна, он перестаёт подметать, склоняет голову и не отрывает глаз от камня.
– Небывалый Король, – бормочет он.
Пэн игнорирует его.
Через дорогу находится книжный магазин, рядом с ним канцтовары и обувная лавка. Последняя открыта.
– У тебя есть деньги? – спрашиваю я Пэна. – Мне бы не помешала обувь. – Я шевелю пальцами ног на холодном булыжнике.
