Он родился в бедной семье и, когда вырос, стал неплохим охотником просто потому, что еды в доме всегда не хватало. Их небольшой участок земли не мог прокормить их всех, так что выбора у него не было: либо он должен был охотиться, либо испытывать постоянный голод.
Единственное, что по-настоящему и непоправимо изменило его жизнь, — это были слова гадалки. Но и это не зависело от него…
Открылись двери храма, и во двор стали выходить люди, их было много, они были одеты в черные хламиды и выглядели странно, даже для монастыря охотников.
Одни были невероятно высокими, другие ростом с ребенка, но с лицами старцев, а третьи хоть и казались вполне обычными, но и в них ощущалось что-то чужеродное.
Если бы эти люди оказались в его деревне, Врон был уверен, что их сразу отвели бы в долину пожирателя душ, как только их увидела гадалка. Но они остались в живых, это значит, что охотники дали им этот шанс. И он должен быть внимателен и осторожен, тогда, вполне вероятно, этот шанс появится и у него.
Среди обитателей монастыря попадались и женщины; они улыбались, разглядывая его, и, похоже, отпускали шуточки в его адрес, потому что каждое их слово вызывало смех.
Ни один охотник не приблизился к нему — наоборот, они старались держаться как можно дальше, словно не они, а он, Врон, нес им угрозу.
Старик рядом усмехнулся:
— И эта мысль верна: пока тебя не проверят патриархи, ты действительно можешь им угрожать. Есть и еще одна причина, о которой ты еще не знаешь. Возможно, кому-то из них придется тебя скоро убить, поэтому никто не хочет приближаться к тебе, а вдруг у них возникнут к тебе добрые чувства?
Врон грустно улыбнулся. «Разве могут возникнуть добрые чувства ко мне? — подумал он. — Я — урод…»
— Они тоже уроды, — возразил старик. — Каждый по-своему, только мы их такими не считаем. У них есть способности и сила, у некоторых, кроме того, есть острый ум и способность к предвидению. Они — хорошие воины, лучшие, как раз потому что они другие.
— Ты что, читаешь мои мысли? — удивленно спросил Врон.
— Да, — утвердительно кивнул старик. — Это не просто, твои мысли скачут как блохи от одной темы к другой, но кое-что я улавливаю.
— Вряд ли я кому-то опасен, — сказал Врон. — Наоборот, все вокруг опасны для меня.
— Как знать, — улыбнулся старик. — То, что ты сам не знаешь себя, совсем не говорит о том, что ты беспомощен и слаб.
— Если я останусь жив, смогу ли и я научиться читать чужие мысли, как ты? — спросил Врон с интересом. Старик пожал плечами:
— Это мой дар, поэтому я встречаю всех, кто стучит молотом в дверь. Я не знаю, смогу ли я научить тебя, это не каждому дано. И для этого ты должен жить с нами, а это решаю не я, я всего лишь ухо, которое слышит, глаз, который видит, и только… Решать будут патриархи, они старшие в нашем монастыре, их слово последнее на любом совете. Они уже идут к нам.
Двери храма в очередной раз отворились, и оттуда вышли три старика. Они были облачены в воинские доспехи, хоть и было видно, что латы тяжелы для них.
Подойдя поближе, патриархи долго и внимательно рассматривали Врона старческими, слезящимися от напряжения глазами.
— Ты не ошибся и сегодня, привратник, впустив его, — разом сказали они старику. — Он действительно необычен и может быть нам полезен. — Потом они, заулыбавшись, посмотрели на Врона.
— Кто ты, юноша? — спросил один из них. Врон поднялся и низко поклонился.
— Меня назвали Вроном в честь этой вездесущей птицы, — сказал он. — Должно быть, мои родители надеялись, что я вырасту таким же смелым и мудрым. Они ошиблись…
Патриархи переглянулись между собой и рассмеялись.
— Ты прав, юноша, они ошиблись. Если бы ты был умен, ты бы к нам не пришел, хотя иногда бывают исключения, но так редко, что мы их и не помним. Кстати, те умные, что приходили к нам до тебя, все умерли… Но ты храбр, потому что осмелился прийти к нам. Многим глупость заменяет смелость, возможно, это как раз твой случай.
Врон с удивлением разглядывал стариков. Каждый из них был вооружен, и вооружение у них было разное: у одного на поясе болтался длинный меч, у другого в руках было небольшое копье, у третьего за плечами висел лук. На головах у них были надеты шлемы, которые были им велики и спадали на глаза — старческими высохшими ладонями они постоянно поправляли их.
Из патриархов пока говорил только один, тот, что был с мечом и стоял в центре этой троицы.
— Меня зовут носитель меча, — продолжил патриарх. — Как ты догадываешься, патриарха, что стоит слева, называют носитель копья, а того, что справа, носитель лука. Я думаю, что ты легко нас сможешь отличить по оружию, других имен у нас уже нет.
Врон снова низко поклонился. Носитель меча усмехнулся:
— Нам приятен твой поклон, которым ты выражаешь уважение к нам, но ты это делаешь напрасно. Мы еще ничем его перед тобой не заслужили, но вежливость твоя нам понятна, мы оценили ее. Нас, как видишь, трое, и мы — охотники на демонов.
Врон чуть улыбнулся, представив патриархов, воюющих с демонами, у которых кожа, как говорил Слип, такая твердая, что стрелы и копья от нее отскакивают, а про огромную силу демонов он и раньше слышал из разных легенд. Носитель меча улыбнулся вслед за ним:
— Ты прав, юноша, в своей усмешке, сейчас мы бы не справились не только с демоном, но и с человеком. Но я продолжу… Мы —лучшие охотники за демонами. Благородные иногда тоже убивают демонов, но они делают это по собственному желанию, в то время как для нас это долг. Этот монастырь принадлежит нам по праву этого долга. Прежде чем мы подвергнем тебя испытанию, ты имеешь право задать нам любые три вопроса. Мы будем отвечать тебе откровенно, ничего не скрывая, таковы правила. Раз ты пришел к нам, значит, ты имеешь право знать, куда ты пришел.
— Почему люди считают, что вы знаете то, что знают только гадалки? — спросил Врон.
— Потому что мы помним прошлое, знаем настоящее и видим будущее, и иногда мы говорим об этом с людьми, — ответил носитель копья.
— Что за испытание вы для меня приготовили?
— Ты будешь сражаться за свою жизнь с кем-то из наших охотников, бой будет длиться до смерти одного из участников. Это неплохое развлечение для всех, а кроме того, способ проверить, насколько хорошо наши охотники освоили воинское искусство. Твой последний вопрос?
Врон вздохнул:
— У меня больше нет вопросов, и я думаю, что больше никогда и не будет. Я не умею владеть мечом, луком владею только как охотник, а копье ни разу в жизни не держал. Я не воин, поэтому меня убьют.
Патриархи заулыбались:
— Возможно, если не вмешается кто-то обладающий большей силой и властью, чем мы. Иногда это бывает… А теперь скажи нам, с кем ты хочешь сразиться: с лучшим из наших охотников или с худшим?
Вопрос оказался настолько внезапным, что у Врона даже рот открылся от неожиданности.
Он задумался.
… Если он выберет самого слабого, то, вероятно, у него появится шанс остаться в живых.
А если он выберет самого сильного, то у него не будет никаких шансов. Почему они задали ему этот вопрос? И как он на него должен ответить? Даже самый слабый охотник намного сильнее его, что уж говорить про самого сильного…
— Выбирайте сами, кого вы сочтете нужным, — вздохнул
Врон. — Мне все равно. Патриархи переглянулись:
— Тебе все равно? Почему? Потому что ты настолько силен, что справишься с любым из наших охотников, или ты пытаешься таким образом смягчить наше сердце? Если второе, то это глупо, драться все равно придется…
Врон пожал плечами:
— Нет, я так сказал не потому, что я сильнее, а потому, что слабее, поэтому мне все равно, кто меня убьет.
Патриархи опять переглянулись и недовольно покачали головами, от чего их шлемы еще больше перекосились набок.
— Ты отдал свой выбор нам, и это твоя вторая глупость, поэтому мы тоже от него отказываемся. Пусть выбирает случай. Воины кинут жребий, если ты не возражаешь…
— Я уже сказал, что мне все равно, кто меня убьет, — ответил Врон и сел снова на скамью, потому что его ноги снова задрожали мелкой дрожью от волнения и неприятного предчувствия. «Какая разница? — подумалось вдруг. — Смерть есть смерть, это конец жизни, после которого ничего уже не будет».
— Вот тут ты ошибаешься, — усмехнулся носитель меча. — Но мы не будем тебя поправлять, пока это твое право — думать так. Позже если по какой-либо счастливой для тебя случайности ты все-таки останешься жить, то ты, вполне вероятно, будешь думать иначе. А случайности возможны всегда, в этом мире еще не было ни одного боя, в который бы не вмешался случай. Помни об этом и не теряй надежды.
— Привратник, — обратился носитель меча к старику. — Помоги нам снять с себя это бесполезное железо, а после этого можешь вернуться к своему завтраку, так бесцеремонно прерванному этим юношей.
Старик довольно улыбнулся:
— Позавтракать я еще успею, а вот бой я не хочу пропустить, он обещает быть интересным, хоть и коротким.
