протяжный приглушенный стон. Тонкие руки обвивают его шею, принуждая склониться ниже — приходится упереться рукой в стол. Аддамс настойчиво тянется к его губам, но Торп снова отстраняется.
Она не особенно любит поцелуи и крайне редко проявляет инициативу в этом деле.
А значит, это уловка, призванная его отвлечь.
— Тебе меня не обмануть, Уэнсди… — он намеренно выбирает самое ненавистное ею сокращение.
— Я точно задушу тебя во сне, — раздраженно выплевывает Аддамс и пытается замахнуться крохотным кулачком, но Ксавье довольно грубо припечатывает её руку к столу. Благо, за почти три года отношений он успел тщательно изучить все её коронные приемы.
Он наконец принимается толкаться пальцами в жестком быстром темпе — так, как нравится ей. Спесивое выражение на лице Аддамс мгновенно растворяется, сменяясь совершенно иным… Совершенно безумным.
Искусанные губы приоткрываются с громким протяжным стоном, смоляные брови резко взлетают над угольными глазами, подернутыми пеленой острейшего возбуждения. До синяков стиснув её тончайшее запястье, Ксавье впивается собственническим поцелуем в шею. Задевает языком отчаянно бьющуюся жилку и до боли прикусывает нежную кожу. Стоны, срывающиеся с губ Аддамс при каждом движении его умелых пальцев, становятся все громче — особенно, когда большой палец вскользь задевает клитор.
Ксавье едва может сохранять устойчивый ритм проникновений — настолько велико собственное неуемное желание. Но хотя член давно стоит колом, ему из последних сил удается держать себя в руках.
Уэнсдэй уже близка к пику наслаждения — он чувствует, как обжигающе горячие пульсирующие мышцы плотно сжимают его пальцы. Голова безвольно запрокинута назад, а на белоснежной шее расцветают созвездия мелких пурпурных отметин, оставленных его губами и зубами. Если бы Торп был способен оторваться от неё хоть на секунду, он бы мгновенно схватился за кисть, желая увековечить это пленительное зрелище.
Совершив над собой поистине титаническое усилие, он резко вынимает пальцы — и тут же демонстративно облизывает их, ощущая мускусный вкус её возбуждения на кончике языка.
Раскаленное желание воспламеняет все нервные окончания, струится по артериям потоком адреналина.
Но Ксавье нарочно медлит — твердое намерение довести её до исступления многократно усиливает его самообладание.
— Какого черта ты вытворяешь? — голос Уэнсдэй звучит совершенно хрипло. Обнаженная грудь вздымается часто-частно, а разведённые бедра бьёт мелкой горячечной дрожью.
— Попроси меня, и мы продолжим, — выдыхает Ксавье прямо в соблазнительно приоткрытые губы.
Она хмуро сводит брови и упрямо мотает головой, впившись в него тяжёлым пронизывающим взглядом. Удивительно, но даже в таком положении — лежа под ним полностью обнажённой, с призывно раздвинутыми ногами, — Аддамс умудряется сохранять привычную ледяную надменность.
Но и Ксавье не привык сдаваться.
По части упрямства они всегда могли составить друг другу достойную конкуренцию.
И потому он снова кладет большой палец на клитор и снова делает несколько невесомых круговых движений — этого достаточно, чтобы сорвать с её губ очередной вымученный стон. Но недостаточно, чтобы довести до умопомрачительной разрядки.
Когда Ксавье отстраняется во второй раз, она едва не рычит от ярости.
Он выпускает хрупкое запястье из стального захвата и выпрямляется, выжидательно взирая в затуманенные бездонные глаза.
— Ладно, черт бы тебя побрал… — Аддамс на секунду прикрывает глаза и тяжело вздыхает. Она явно воспринимает необходимость опуститься до просьбы как личное оскорбление. — Я хочу, чтобы…
Уэнсдэй осекается на полуслове и несколько раз моргает, как всегда в редкие минуты волнения. Недовольно поджимает припухшие губы. Ксавье дразняще касается подушечками пальцев её выступающих ребер и скользит выше, едва ощутимо задевая напряженные соски. И ещё выше — обводя тончайшие линии хрупких ключиц.
— Чтобы что? — уточняет он самым невинным тоном.
— Я хочу тебя.
— Конкретнее, пожалуйста.
Уэнсдэй не отвечает и сверлит его своим коронным порабощающим взглядом.
Ксавье не опускает глаза.
Она едва не скрипит зубами от безысходности ситуации.
— Торп, клянусь, после всего этого я убью тебя с особой жестокостью. Но сейчас… — секундная пауза. — Трахни меня уже наконец.
И от этой фразы ему окончательно и бесповоротно срывает крышу.
Уже не контролируя себя, Ксавье в мгновение ока развязывает шнурок на спортивных штанах и, стянув их, яростно врывается в Уэнсдэй одним резким движением. Максимально глубоко — до звона в ушах и потемнения в глазах.
Она настолько узкая и настолько горячая, что его тело мгновенно прошибает разрядом тока.
Словно от прикосновения к оголённому проводу под смертоносным напряжением.
У Аддамс вырывается полустон-полувскрик. Она сиюминутно подстраивается под бешеный ритм движений, с готовностью приподнимая бедра навстречу каждому глубокому толчку. Видавший виды письменный стол жалобно скрипит под весом объятых жаром тел. Не помня себя, Ксавье неистово вонзается в неё раз за разом — концентрированное наслаждение накатывает и отступает обжигающими волнами. Но сквозь дурманящую пелену удовольствия пробивается и другое чувство — невыносимая, щемящая душу нежность.
— Я так люблю тебя… — сбивчиво шепчет Ксавье, покрывая россыпью лихорадочных поцелуев скулы, горящие непривычным румянцем, высокий бледный лоб и взмокшие пряди растрепавшихся волос цвета воронова крыла. — Ты такая красивая… Ты моя…
Уэнсдэй не отвечает.
Не хочет.
А возможно, просто не может.
Он и сам едва успевает дышать в перерывах между толчками. Спустя всего несколько секунд Аддамс выгибает спину с особенно громким криком — и пульсация мышц, туго обхватывающих его член, многократно усиливается.
И как бы сильно Ксавье не хотелось подольше растянуть момент острейшего наслаждения, он больше не в силах сдерживаться. С глухим стоном он толкается максимально глубоко и замирает, изливаясь в неё.
На задворках сознания проскальзывает едва уловимая мысль — как же чертовски хорошо, что она сама изъявила желание перейти на таблетки — и тут же исчезает, уступая место блаженной расслабленности. Чувство реальности ускользает, растворяясь в импульсах удовольствия, заполняющего каждую клеточку разгоряченного тела.
Способность двигаться возвращается спустя добрых секунд тридцать — Ксавье приподнимается на дрожащих руках и медленно отстраняется. Уэнсдэй, не открывая глаз, вдруг ловит его за запястье и снова притягивает к себе.
— Все ещё хочешь меня убить? — он мягко улыбается, переплетая её тоненькие пальчики со своими.
— Нет. Я накажу тебя другим способом, куда более изощренным, — голос Аддамс звучит непривычно тихо, но в нем уже отчетливо угадываются металлические нотки. — Завтра ты переезжаешь ко мне.
Комментарий к Часть 4
Ну-с, после всякой жести полагается порция горяченького.
А вообще хочу немного всех успокоить — третья глава была самой эмоционально тяжелой, больше настолько острого стекла не планируется. Конечно, все легко и гладко не будет, но детишек убивать больше не будем хд
Как всегда, с нетерпением жду вашего мнения
========== Часть 5 ==========
Комментарий к Часть 5
Саундтрек:
Nickelback — What are you waiting
