– Путешествия по Вселенной вашему миру неведомы, поэтому вы ошибочно считаете единственно приемлемым пространством, полигоном для них – космос. Для нас – это бронзовый век. Космические путешествия – не эффективны и опасны.
– И как же путешествуете вы? – спросила Женька, наблюдая за чередой звезд, вспыхивающих и исчезающих на экране.
Карты звездного неба, сменяя одна другую, мелькали перед взором девушки.
– Мы путешествуем по границам миров, – продолжал Страйг. – Представь, что Вселенная – это не огромная сфера, а тоненькая проволока, скрученная в бесконечные беспорядочные спирали. И для того, чтобы оказаться на другом витке Вселенной достаточно преодолеть всего лишь 2 изоляционных слоя.
Экран с мультипликационной яркостью синхронно иллюстрировал рассказ Странника.
– Весь вопрос в том, как это сделать?
– А вам и вам подобным это под силу? – наконец заинтересовалась Женя.
– Гуманоидам перемещение внутри внешней оболочки Вселенной недоступно. На это способны лишь обитатели мира Воинов, может быть, самого уникального мира среди всего Сущего.
– Мира Воинов? Агрессоры на службе прогресса? Вы же, кажется, причисляете себя к поборникам прогресса? – серьезно-иронично заметила Женька.
– О да, конечно, Женя, КS – поборники вселенского поступательного развития. А воины – не агрессоры, войны – не их стезя, это скорее не совсем верный перевод. Правильнее их назвать защитниками. Их природа чужда природе человеческой. Человек может легко и безопасно бороздить просторы Вселенной только в сопровождении Воина. Кстати, с одной из прекрасных* представительниц этого мира вы недавно познакомились.
– Незнакомец называл ее Лолой, – догадалась девушка. – А я подумала, что она робот.
– Лола – личный воин Профессора. Кстати, Профессор неплохо о вас отзывался.
– Профессор?
– Да, это… известный ученый, ну, допустим, филолог, педагог. Он много лет преподает в Академии КS.
– Да уж, навыки работы с молодежью, – усмехнулась Женя, – у него налицо.
Профессор
Голубые искорки, отражаясь в молочно-белых гранях купола, достигали основания гигантского зала и, казалось, заполняли все пространство небесной пылью. Серебристо-синий шар, парящий под куполом, снизу казался размерами с футбольный мяч. Запрокинув голову вверх, Дмитрий завороженно наблюдал за игрой голубого дождя из света. Шар, видимо, являлся источником музыки, неизменно заполнявшей все вокруг.
– Это главный хранитель информации, – пояснил Ингвальд о шаре. – Все книги, собранные в этом зале, в виде сгустков энергии сосредоточены в нем.
– То есть это гигантский сервер? Явно продвинутая модель – и не шумит, – зачем-то грустно пошутил Дима.
Недавно виденный сон оживал в его памяти и со скрупулезной точностью материализовался. Гигантский зал – аквариум, галечный «черноморский» пол, бесконечные стены книжных полок, на которых располагались фолианты в одинаковых шоколадно-коричневых обложках. Теперь ему была понятна расшифровка аббревиатуры на «библиотечных штампах». АКS – Академия Космических странников. Во сне он только не заметил голубого шара под куполом.
– Ну, пока, еще увидимся. А тебе сейчас сюда, – Ингвальд подтолкнул Дмитрия к стене, из которой немедленно выдвинулась лестница.
Юноша не успел опомниться, как оказался на одном из «верхних этажей» книгохранилища. Книга его «тезки» Дмитрия Сергеевича Николаева вновь была в его руках. Может, перелистнуть страницы и узнать, что же такого особенного он напишет лет через 20, и тогда станет, наконец, ясно, чего все ждут от него?
Разговор с Профессором – Незнакомцем начался так же, как это происходило во сне. Быстро опустившись на своей лестнице как на эскалаторе, Профессор, все же больше похожий на Незнакомца, такого же молодого, обаятельного и ироничного, обратился к Дмитрию:
– Ах, это вы, Дмитрий Сергеевич! В первый день и уже посещаете наше хранилище мудрости! А вот эту книгу вам еще рано читать. Пробуждение было не слишком неприятным? – заботливо поинтересовался Незнакомец, между прочим.
– Как видите, Дмитрий Сергеевич, и наш мир тоже полон чудес, – он почти торжествовал. – Как говорил один из ваших классиков: «рукописи не горят». Но и не только….*
Заложив одну руку за спину, другой небрежно опираясь на перекладину своей лестницы, Профессор возвышался над книжными полками как полководец над своими солдатами.
– Мои файлы были изъяты, кем? – не меньшее удивление у Дмитрия вызывала способность Незнакомца стоять на самом краю лестницы и чувствовать себя столь легко и естественно.
Сам же он судорожно вцепился в свое «транспортное средство» и старался не смотреть вниз.
– Ах, милейший Дмитрий Сергеевич, понятно кем – Брайаном, с которым вы уже встречались, и иже с ним.
– В моих файлах не было ничего особенного. Ничего такого…
– Ну, это как сказать, – Незнакомец обернулся и заулыбался миловидной высокой блондинке, поднимавшейся мимо них вверх. – Хелло, Андгрем, чудесно выглядите.
Андгрем при этом раскраснелась от удовольствия и слегка притормозила движение своей лестницы. Дмитрия, которого девушка решительно не замечала, поразило, с каким волнением она обратилась к Незнакомцу.
– Профессор, как мои дела? Вы уже читали?
– Да, да. Уже лучше, – назидательно закивал головой ее учитель.
– Правда? – Андгрем вновь просияла, – знаете, ведь чтобы войти в тему, прочувствовать прозу Льва Толстого, я напросилась в выход в мир Земли, век ХIХ. А когда я смогу увидеть вашу рецензию на мою работу?
– Завтра утром, на Факультете. До конца первой пары я абсолютно свободен и буду в полном вашем распоряжении. – Незнакомец расплылся в своей неизменно обаятельной улыбке, провожая ее взглядом.
Дмитрию показалось, что еще секунда, Незнакомец, как заправский дамский угодник, поцелует ей руку. «Типичный препод средних лет, не пропустит ни одной симпатичной студентки», – заключил про себя юноша.
Профессор усмехнулся, и словно бы в ответ на его мысли.
– Вот ведь казус. Внешность этой девушки обманчива. Она не гуманоид. И ей очень сложно прочувствовать прозу вашего соотечественника Толстого. Особенно трудно ей дается понимание судьбы Анны Карениной – что значит «несчастная любовь» и «броситься под поезд»? Признаться в первом варианте ее сочинения – исследования меня до крайности утомили рассуждения об отсталости земных средств передвижения. Боюсь, и выход в ваш мир ей не поможет.
– А вы хорошо знаете русскую литературу?
– Не всю, только гениальную.
Незнакомец привел в действие какой-то механизма, книжные полки в непосредственной близости от них раздвинулись, обнаружив круглый люк – дверь.
– Прервемся на коктейль.
В стеклянной комнате за стойкой дымчатого цвета они пили из высоких бокалов дымящуюся оранжевую жидкость, состав и приятный вкус которой Дима никак не мог для себя определить и идентифицировать. Сквозь прозрачный пол проглядывались очертания другого книгохранилища. Библиотечный бар был пуст, настенные сосуды кубической формы, в которых и готовился «фирменный коктейль» источали клубы желтого пара. Гомон читателей, шум библиотечных лестниц приглушенно звучал где-то далеко. Здесь же все дышало уединением.
– Что теперь со мной будет? И где Женя? – явственно ощущая ком в горле, задавал свои вопросы Дима.
– Женя в безопасности. Ее здесь нет, к сожалению. И не может быть. Она не избрана. Но не беспокойся, с ней все будет хорошо. А тебе временно придется жить в Академии, в качестве вольнослушателя, например. Присмотрись. Может быть, решишь сдать вступительные экзамены и останешься надолго.
– Нет, – решительно покачал головой Дима и отвел глаза в сторону.
– Н-да, затеряться между мирами, утратив единственный родной – это должен быть осознанный выбор. – Незнакомец отставил в сторону пустой бокал.
Их беседа тет-а-тет, глаза в глаза приобретала все более откровенный характер.
– Знаешь, ты мне напомнил меня самого, мой первый день в Академии, – взгляд собеседника Дмитрия туманился грустью.
– Мне тоже было семнадцать. Меня все здесь поразило – эта музыка, представители чуждых цивилизаций шокировали, тогда еще иллюзорные барьеры не применялись, и каждый представа в своем подлинном обличии. Я сразу выбрал специализацию, и здесь в соседнем зале прочитал свою первую книгу из сокровищницы вселенской художественной литературы. Представь, в этом зале нет ни одной книги из моего родного мира. Ни одной гениальной книги за многовековую историю! Решение остаться здесь навсегда пришло почти в первый день, впрочем, у меня не было иного выбора. Я прочитал весь этот зал. Эти книги заменили мне все… Впоследствие выбрал преподавательскую карьеру. Недоброжелатели говорят, что книги мне заменяют просторы Вселенной, а выходы в ее миры меня пугают. Действительно, Обитель я покидаю только в экстраординарных случаях. Последним случаем был ты. Но они заблуждаются. Как и другие странники, я познаю миры. Но только по их литературному наследию, если таковое имеется, конечно.
