Однако самым главным оружие в битве за общественное мнение оказался… комикс. Вольтер, с которым он переписывался уже давно, пришел в восторг от великолепно оформленной истории в картинках — очень уж давно попаданец не занимался живописью, так что получилось это скорее случайно, руки сами потянулись к карандашам. И пусть комиксы были давно известны, но как художник-график Рюген считался одним из лучших в восемнадцатом веке… Пусть это было скорее благодаря необычным техникам, но ведь было!
Комикс же вышел не только на диво красочным, но и необычным — идеи двадцать первого века, как ни крути. Вот так и получилось, что красочный комикс решили перепечатать многие газеты, так что герцогу удалось донести свою точку зрения до широкой публики. Оправдать его не оправдали и обвинения в излишней жестокости встречались, но перестали считать чудовищем, хотя репутация человека жестокого все же закрепилась.
Одной из самых важный задач во время пребывания в Петербурге герцог считал налаживание деловых связей. Между Россией и Померанией давно уже были налажены неплохие контакты, но ведь постоянно появляются какие-то новые возможности… И откровенно говоря, трудился Померанский не только ради подданных и грядущих налогов.
Собственные типографии, оружейные мастерские, верфи, ткацкие мануфактуры и много всего другого, «вкусного» и интересного было в собственности Грифичей. Само-собой разумеется, что государственные заказы Померании в первую очередь шли на собственные заводы, а уж потом — на все остальные. Ну и в России — промышленность здесь пока развита очень и очень слабо, за исключением отдельных направлений. Так что требовалось огромной, развивающей стране немало интересного.
А почему сам… Так при составлении контракта сам факт того, что твой собеседник — владыка полноценного и не такого уж маленького государства, да в недавнем прошлом фельдмаршал русской службы и Наставник императора… На среднестатистического купца или промышленника это давило достаточно сильно и нередко он был счастлив заключить договор — даже если изначально этого и не планировал.
Некрасиво? Да ладно — какие-то возможности есть у каждого и не использовать их просто глупо. Тем более, что заключившие контракт купчины могли потом небрежно ронять в разговоре…
— Мой компаньон, герцог Померании и Мекленбурга… Да, тот самый — «Наставник нашего императора»… Своеобразный ГОСТ…
Глава десятая
Москва встречала приветливо: горожане уже настроились на праздничный лад и в городе царило удивительно благостное настроение. Павла любили — изрядно преувеличенные военные подвиги в сочетании с несомненными административными достоинствами последнего вселяли в людей вполне понятный оптимизм. Померанский понимал и разделял их мнение: молодой здравомыслящий правитель на троне — безусловно здорово. Можно надеяться на… Ну, пусть не «Золотой Век», но на длительное царствование разумного императора — смело, а это какая-никакая стабильность, причем положительная. Уже хорошо… Добавить переселенческие программы на Юг и в Сибирь, постепенное уничтожение крепостничества как такового и становится ясно — жизнь-то России предстоит неплохая!
Что интересно, дворяне в большинстве своем достаточно спокойно отнеслись к фактической отмене крепостного права. Подавляющее большинство дворянских семей либо вообще не имело крепостных, либо владели одним-двумя на целую семью. Так что толку от них особого не было — так, страховка, чтобы не помереть с голода. Ну а когда Петр начал платить жалование вовремя, да постепенно начал его повышать… Дворяне без особых эмоций отпустили крепостных. Точнее — эмоции были, но почти исключительно у богатых помещиков. А поскольку самые-самые так или иначе были замешаны в заговоре и лишились как имущества, так и дворянства, голос оставшихся звучал негромко.
Очень тепло москвичи встречали и Грифичей: кто-то видел его мудрым Наставником императора, кто-то полководцем, ну а иные…
— Мне тут намедни делегация староверов из Замосковоречья приходила, — сообщила Наталья, расслабленная после бани да последующего… общения с мужем. Герцог приподнял голову с подушки и заинтересованно уставился на жену — он давно ее знал и понимал, что таким тоном она сообщает только важную информацию. Правда, почти тут же мысли его приняли несколько иной оттенок…
— Уймись, охальник, — шутливо стукнула его супруга, — соизмеряй аппетиты.
— Все, все, говори, — сдался тот.
— Староверы приходили и… Знаешь, сперва ничего толком не сказали, все ходили вокруг да около. После же дали понять, что если ты продолжишь славянскую политику, то сможешь еще больше опираться на их общины.
Интересненько… Князь чуть не подскочил с кровати — с общинами староверов его и без того связывали самые лучшие отношения, а вот так… Это значит, что теперь у него появится дополнительная разведсеть как в России, так и в Европе. Плюс — финансовые возможности староверов внушали уважение.
Мало того, что многие богатые купцы после Раскола ушли в подполье и стали скрывать свое состояние… Так по косвенным данным, некоторые «старцы» были хранителями вовсе немыслимых богатств едва ли не с языческих времен. Причем что характерно, «старцы» эти были из ветвей старообрядчества, тесно переплетавшихся с язычеством[24]. Сталкивался уже с ситуациями, когда выясняется, что те самые «старцы» хранят не только золото, но и знания — не чертежи космических кораблей, понятное дело… Но были у них карты месторождений, о которых еще никто не подозревал, были весьма неплохие медицинские познания по части трав… В общем, дружба с ними сулила хорошие дивиденты.
Ранее «лобызания» несколько утихли из-за претензий отдельных «старцев» на духовную власть. С горящими глазами фанатики пытались доказать князю, что он ДОЛЖЕН принять их ветвь православия, а их — в качестве учителей. Объяснения, что это не ко времени и в протестантско-католической стране попросту опасно, отметались. Так что сотрудничество пусть и продолжилось, но отношения несколько охладели. Увы и ах, но несмотря на несомненные плюсы, многие староверы были еще и упертыми фанатиками, всегда готовыми «Пострадать за веру». Ну а теперь ему предложили свои услуги представители других направлений «исконного» православия[25].
В двор московской усадьбы Головиных он вышел задумчивый — настолько, что даже разминку совершал скорее формально, что редко с ним бывало.
— Па-ап, — прервал его раздумья восьмилетний Богуслав, — ты обещал показать нам «Стальной смерч».
Почти тут же заныли и остальные детишки — не только его, но и Головинские — в самом широком смысле, ибо сюда же входили, к примеру, отпрыски Рысьева, женатого на одной из женщин рода. Да и взрослые не остались в стороне… Что ж, репутацию грозного воина нужно иногда подтверждать — и лучше делать это не в битвах и не на дуэлях, а на таких вот родственных «междусобойчиках», когда собирается вся родня и друзья.
Вытащив клинки из ножен и придирчиво рассмотрев — не потускнел ли металл, Рюген накинул на кисти темляки[26] и начал потихонечку вращать саблями. Постепенно движения становились все быстрее и быстрее и вот уже видно только два сверкающих круга. Постепенно двигаться начали не только руки, но и все тело. Князь делал выпады, уклонялся, «ломал» носком сапога колени, а каблуком — ступни невидимому противнику. И все это быстро, очень быстро… И долго. Тот же Рысьев был одним из лучших мастеров клинка в гвардии и «танец с саблями» в его исполнении всегда производил впечатление. Да, не так быстро и некоторые пируэты в принципе не были ему доступны — гибкость, прыгучесть и «текучесть» Померанского была далека от нормы. Во всяком случае, прыжки выше собственного роста были для Рысьева недоступны. Но главное — время. Прошла минута, вторая… Даже опытнейшие бойцы в расцвете лет начали бы задыхаться, а герцог прервал свой танец только через десять минут.
Раздались восхищенные возгласы и мужчины тут же обступили родича, делясь впечатлениями и прося поделиться секретами. У мальчишек же «звездой» стали Богуслав со Святославом — для своего возраста они были более чем хороши и сейчас демонстрировали детворе уже свое умение.
До Владимира сквозь говор обступившей толпы время от времени доносились детские разговоры:
— А мой папка еще и не так…
— … сто турок в том бою, головы — раз!
— …смогу… вырасту.
Несколько дней относительного отдыха в Златоглавой… Относительного потому, что дела Департамента никак его не отпускали и Ломоносов с Кантом использовали авторитет принца как своеобразный таран для решения некоторых дел.
— Ну сам знаешь, княже, — басил Михайло Васильевич, бесцеремонно хватая его за обшлаг и подтаскивая к столу с документами. Померанский не сопротивлялся — привык уже к своеобразным манерам гения.
