родного отца?
Обиду на несправедливые обвинения сменяет жгучая ненависть. Всепоглощающая, дикая, сметающая всё на своём пути.
Я злилась на него и раньше, но сейчас всё иначе. Райгон добился своего — он беспощадно растоптал грязными сапогами те остатки нежности и тепла, что хранила глубоко внутри маленькая девочка, которая бегала с задиристым мальчишкой за красными ягодами ульдеи.
Вот только девочка помнит и чтит память об отце этого мальчишки, а потому она молча встаёт и идёт прочь, не оглядываясь, решив не сотрясать воздух никому не нужными оправданиями. Пусть сказанное останется на его совести. Пусть подавится тем, что последнее слово за ним. Должно быть, он теперь очень доволен собой.
— Стоять! — раздаётся ледяной голос за спиной.
Замираю на месте — слишком явная угроза, слишком опасно сейчас вступать в открытое противостояние. Всё-таки Райгон дракон, а я всего лишь слабая девушка. И никто, совсем никто сейчас мне не поможет.
Глухой звук тяжёлых шагов по каменному полу. Мой мучитель не торопится, намеренно растягивает своё приближение, наслаждается моим трепетом и страхом. И я отчего-то уверена, что мои эмоции он ощущает так же явно, как и я — его.
Наконец, шаги за спиной стихают. Он близко. Очень близко.
Кажется, что поверни я сейчас голову — коснусь щекой грубой ткани его чёрного генеральского мундира.
Тонкий аромат нагретого солнцем кедра и пряного чёрного перца щекочет ноздри. Запах врага. Кажется, он будет сниться мне в кошмарах.
Напряжение в воздухе стремительно растёт, и достигает того момента, когда вот-вот рванёт. Закрываю глаза, делаю несколько глубоких вдохов и выдохов.
Успокоиться. Мне нужно успокоиться. Мне необходим сейчас трезвый рассудок. Жизненно необходим.
Не вижу, но чувствую кожей, как правая ладонь Райгона скользит вдоль моего тела, на расстоянии сантиметра, не касаясь, от плеча вниз к сгибу локтя, затем застывает на уровне рабского браслета, надёжно скрытого рукавом платья.
Открываю глаза. Делаю шаг вперёд и резко оборачиваюсь:
— Зачем? — проговариваю устало.
Райгон приподнимает левую бровь. Я поясняю со вздохом:
— Зачем ты просишь склонить голову, если всё равно отпустишь меня?
— А с чего ты взяла, — усмехается Райгон, пряча руки за спину и начиная обходить вокруг меня, — что я тебя отпущу?
Глухие удары его каблуков по каменному полу эхом отдаются от стен и высокого потолка пустынного обеденного зала.
Я вынуждена поворачиваться вокруг себя, чтобы не дать ему оказаться за спиной. Чувствую себя мышкой, которую поймал огромный сытый кот. Он не слишком-то голоден сейчас, и это единственная причина, по которой бедная мышка до сих пор жива.
— В каком смысле — откуда? — лепечу беспомощно.
Мне не по себе от его вальяжной расслабленности и насмешки, застывшей в янтарных глазах. Это такая у него извращённая игра — заставить меня почувствовать себя глупо и понервничать?
Скорее всего! Потому что другой вариант совершенно немыслим!
— Я знаю, что ты отпустишь меня после того, как огласят завещание! Ты сам это сказал!
— Неужели? — Райгон останавливается в метре от меня.
Часть канделябров погасла, и половина лица дракона сейчас находится в тени, а вторая половина покрыта причудливыми тенями от горящих в зале свечей. Его лицо кажется устрашающим и нечеловеческим.
Конечно, нечеловеческим, глупая Аурэлия — одёргиваю себя мысленно — ведь он не человек, не забывай об этом!
— И что же за птичка, позволь узнать, — его чувственный рот хищно кривится, — принесла тебе на хвосте эту наглую ложь?
— Что? — я задыхаюсь от возмущения.
Сжимаю кулаки и шагаю к нему вплотную. Задираю голову и смотрю на него с ненавистью.
— Наглый лжец это ты, Райгон! Если у тебя хватит наглости отрицать обещание, данное отцу Вайета!
При упоминании белого дракона лицо чёрного мигом становится каменным, но уже в следующий миг на него ложится привычная гримаса презрения:
— Вайет! Ну, конечно, — тянет Райгон, — мог бы и сам догадаться. Верный рыцарь прибегал к принцессе, пока злой дракон был занят его папашей.
Внутри у меня холодеет: я понимаю, что сболтнула лишнего. Никто не должен знать о том, что мы с Вайетом виделись у меня в комнате наедине. Никто, тем более мой злейший враг. Но слово не феникс, улетело — и нет его.
— И как? — продолжает глумиться дракон. — Не вышло у верного рыцаря спасти принцессу? Так себе из него спаситель, да?
— Я не просила меня спасать! — рявкаю раздражённо. — А ты и пальца его не стоишь, ясно тебе?
— Куда уж мне! — Райгон вскидывает руки в шутливом жесте. — Тем не менее, принцесса по-прежнему со злым драконом, а принц сбежал. Такова суровая правда.
— Говори что угодно, Райгон. Развлекайся. Я всё снесу. Благо, до оглашения завещания осталось недолго!
Дракон вдруг серьёзнеет и подозрительно прищуривается:
— Что ты заладила про это завещание? Надеешься чем-то поживиться? Так я тебя разочарую: для тебя в нём пара тысяч ракн, ничего более.
— Я жду его, потому что после смогу уехать! Ты сам сказал это лорду Лингерли!
— Что за бред, человечка? — бросает через плечо Райгон, идя размашистым шагом к столу.
— Я сказал Лингерли, что ты останешься в замке до оглашения завещания, — со звонким хлюпающим звуком Райгон откупоривает бутылку, — чтобы они отвязались. Но я не говорил, — он салютует мне бокалом, — что после ты перестанешь быть рабыней и куда-то уедешь. Таковы факты.
Чувствую, как ноги словно врастают в пол. Робкий лучик надежды стать свободной стремительно гаснет.
— А теперь, — угрожающе рычит дракон, — немедленно подойди сюда и склони голову. Моё терпение на исходе.
Благодаря тому, что Райгон отошёл к столу, у меня есть короткая передышка, чтобы прийти в себя и постараться побыстрее найти выход, ведь не покоряться же ему, в самом деле?
Что тогда делать? Заболтать его? Переключить внимание? На кого или что?
Кого он любит? Никого!
Ненавидит? Хм, кажется, есть человек, которого Райгон на дух не переносит, как и меня саму.
Быстро стреляю глазами в сторону стола. Дракон набирает полную горсть красных ягод ульдеи из вазочки.
— Я поняла тебя, — вздыхаю и смиренно опускаю голову.
Из-под ресниц наблюдаю за тем, как рука Райгона, до этого отправлявшая в рот одну за другой, красные ягоды, замирает в воздухе. Я должна усыпить его бдительность, пусть расслабится, пусть перестанет видеть во мне врага. Пусть думает, что всё идёт так, как он хочет.
Но Райгона не так-то просто провести. Прищуривается подозрительно, отрывается от стола, на который до этого облокачивался спиной, и начинает неспешно ко мне приближаться.
Каждый его глухой шаг по каменному полу заставляет дышать более нервно и часто. В горле пересыхает. Я бы сейчас и
