– Я не машина, – сказала она устало. – К тому же от инъекций у меня испортился сон.
– Естественно, – усмехнулся доктор. – Мы все с вами люди.
Он взял со стола хрустальный графин и наполнил рядом стоящий стакан прохладной водой.
– Будете?
Маша трясущейся рукой взяла стакан.
– Кстати, о людях. Разве сотрудники безопасности не просили вас прийти ко мне раньше? Я хотел предупредить о новой разработке. Вижу, вы уже с ней познакомились. Так как вам наш прототип – 801-ый?
– У него есть, кажется, имя, – сказала Маша.
– Надо же!
– Честно говоря, я не ожидал от вас столь глубоких анализов. Кстати, вы не принесли мне распечатки?
Не дождавшись ответа, доктор вздохнул.
– Что ж, очень жаль. Но это всё цифры, данные для машин. Меня же интересует его интеллект. Вы с ним разговаривали, так?
Маша припомнила рассказ мужчины о жёстких опытах и несколько раз нервно кивнула. Плёнка лежала в кармане её халата. Маше от прикосновения плёнки становилось теплее. Она согревала её надеждой раскрыть тайный заговор всемирно известных учёных. Теперь она знала точно – они собрались со всех крупных стран, чтобы поработить человечество. И как фантастически бы это ни звучало, всё это было правдой.
– Однако, – продолжал доктор после непродолжительной паузы, – это остаточная память 801-ого. Вскоре он забудет и собственное имя, и ваш разговор.
Доктор обошёл массивный дубовый стол, возле которого они с Машей стояли, и скептически оглядел свой кабинет. Обстановка здесь напоминала мужской клуб начала шестидесятых годов: большой офис, обставленный в экстравагантном стиле. Ракушки, вазы на подставках у стены. Зачем всё это нужно Даровскому под землёй? На что ему эти картины, с виду – самые настоящие, когда сейчас весь мир пользуется электронными копиями оригиналов? А ручка на столе? Кажется, она очень древняя.
Даровский постучал ручкой по столу и жестом указал Маше на небольшое кресло по другую сторону стола.
– Присаживайтесь. Чувствую, наш разговор будет долгим.
– И обстоятельным, – сказала Мария, следуя предложению доктора. Взгляд её задержался на несколько секунд на повязке доктора. Потом метнулся к столу, на котором лежали её обгоревшие листы. «Распечатки. Они не сгорели. Как же так вышло?». Маше стало нечем дышать. Она снова потянулась к графину.
– Не нервничайте, – успокоил её доктор, кивая на почерневшие потрёпанные листы, которые она, помнится, сожгла в своей комнате отдыха. Или не сожгла? Её срочно вызвали, и они остались догорать в раковине. – Я вижу, вы в курсе всех наших последних разработок. Охрана нашла это сегодня утром.
Лицо доктора стало волевым и жёстким. Взгляд буравил девушку насквозь.
– Незачем ходить вокруг да около. Вы не одобряете наши эксперименты?
Маша снова покосилась на пятна крови на руке доктора. Она тяжело вздохнула, борясь с желанием выпалить ему всё, что о нём думала. Березуцкая тихо спросила:
– Зачем это всё?
– Зачем? Мария, вы спрашиваете меня – зачем?
Даровский рассмеялся, и смех этот был неестественно жестоким и злым.
– Мы вышли на новый качественный уровень: не нужно производить ужасно дорогих роботов, андройдов – как их называют за рубежом. Не нужны все эти скрещивания с человеком. Зачем? Можно просто изымать из людей душу!
У Маши перехватило дыхание. Она лихорадочно стала смотреть по сторонам. Затем снова взглянула на доктора.
– Вы шутите?
– Нет. Нет, конечно!
Он снова рассмеялся, на этот раз более искренно и без злости.
– Мы долго думали, как вывести такую породу людей, которые будут работать, не покладая рук. Собственно, наши разработки начались довольно давно – ещё когда на телевидении было много рекламы и на каждом углу торговали дешёвой и вредной едой. Приручение человека началось с появления экранного поколения.
– Не зря я с детства не смотрю телевизор, – прошептала Мария.
– Потом стали экспериментировать с интернетом. Мы почти полностью развалили культуру и моральные устои, насадив невежество и алчность.
«Это я знаю. Сама недавно была в баре «Дикая страсть». А неделю назад – в кино, где показывали совершенно новую версию «Белоснежки». Во что они превратили детскую сказку?»
– Думаю, ни к чему пускаться в долгие объяснения и обосновывать нашу точку зрения. Да, мы поступаем жёстко, но берём под свой контроль только тех людей, которых считают преступниками.
«Сейчас для государства любой человек может оказаться преступником. Если ты отказался, скажем, внедрить в себя микрочип – значит, тебе есть что скрывать. Значит, ты боишься чего-то. Получается, автоматически попадаешь под подозрение», – рассуждала Мария.
Взгляд доктора преобразился. В нём появился неподдельный интерес к Маше.
– Я хочу знать, о чём вы сейчас думаете.
– Вот ещё что!
– А о чём мыслит 801-ый я знаю, теперь понимаете, куда я клоню?
– Тотальный контроль?
– Но только над определённой категорией общества.
– Это – негуманно.
– Пока что – да.
– Вы хотите сказать, пока вы не получили на свои опыты официального разрешения?
– В точку. Вы очень ценный сотрудник, Березуцкая. Я к вам испытываю тёплые отеческие чувства. И это не ложь, нет! Сейчас я с вами, как никогда искренен. Мне бы не хотелось…
– Чтобы со мной что-то случилось?
Доктор кивнул и добавил:
– Не лезьте не в своё дело, хорошо? И мы вас не тронем.
Глава 14
Алексей несколько раз позвонил, но Гремлин не спешил открывать. «А может, он перепутал этаж?» Миронов огляделся по сторонам, обратив внимание на цифры тринадцать и четырнадцать на соседних дверях. «Да нет, вроде всё правильно».
* * *
На лестничном пролёте показался рослый мужчина. Этот кто-то находился этажом выше. А теперь осторожно спустился и встал за спиной Миронова. Незнакомец медленно приблизился к Алексею.
Гремлин сидел в кресле за низким письменным столом, выставив вперёд худые длинные ноги. Небритый косматый молодой человек сжимал в одной руке банку пива, а другая блуждала по широкой металлической клавиатуре. В спальне, где он сидел, свет исходил только от огромного плоского телевизора, заменяющего ему монитор. Компьютер неистово визжал, словно беспокоясь по поводу скопления огромного количества компьютерной техники. До того, как стать безработным, Гремлин числился в малоизвестной компьютерной фирме. После того, как она обанкротилась, всё «железо» перешло в его руки. Теперь его квартира напоминала переполненный склад или даже свалку, озаряемую луной из приоткрытого окна. Ветер ворошил листы разбросанных повсюду книг и трепал косматую шевелюру парня, писавшего гениальную программу, дешифрующую сложный закодированный код в виде бесконечных цифр, помещённых в объёмный прямоугольник.
Услышав, как настойчиво стучат в его квартиру, Гремлин поднялся. Экран телевизора осветил его короткие джинсы с широким кожаным ремнём. Металлическая бляха в форме Будды таинственно сверкнула в полумраке. Парень тяжело вздохнул и нехотя оторвался от «монитора». Сегодня он перепил. Поэтому дверь в прихожей он открывал так, словно находился в трансе или только что вернулся на Землю после длительного полёта на Марс.
Миронов, увидев на пороге пьяного исхудавшего Гремлина, чуть отшатнулся.
– Осторожней!
Миронов машинально пригнулся и бросился вглубь прихожей к сваленным в кучу непонятным механизмам с запахом палёной проводки.
Гремлин рассмеялся и, прикрыв дверь, закрыл её на три наружных замка. Потом он повернулся к гостю.
– Я пошутил. Мне показалось, за тобой кто-то стоит.
– Мне тоже так показалось. А ты точно ничего там не видел?
– Не знаю, – вздохнул устало Гремлин и, допив своё пиво, швырнул банку в сторону кухни. – Э-эх, не добросил!
Вместо приветствия он три раза подпрыгнул на месте и выкрикнул что-то несуразное. Алексею сделалось не по себе. Гремлин наслаждался собственным шоу. Он заливисто рассмеялся и пошёл к своему компьютеру.
– С тобой всё в порядке?
– А то как же! Знаешь, когда я последний раз выходил из дома?
Миронов, следуя за Гремлином, мрачно разглядывал свалку различной компьютерной техники. Проведя рукой по ближайшему монитору, он собрал толстый слой пыли.
– Похоже, давно.
– Так и есть. Мне приносит еду моя девушка. Кстати, знакомься…
Он повернулся в угол комнаты, где показалось что-то высокое. Миронов прищурился. Девушка подошла ближе, и он понял, что это синтетический робот.
– Кристина. Можно просто Кристи или Катя – как вам больше нравится, мистер?
Она протянула к нему металлическую руку, похожую на переплетение металлических трубок и шлангов. Некоторые из торчащих из руки проводов искрили.
– Я извиняюсь, мой парень меня ещё не починил.
Робот сделал ещё шаг навстречу гостю, и Миронов увидел, что лицо у девушки полностью человеческое, то есть покрыто специальным материалом, имитирующим человеческую кожу. Торс был облачён в длинный свалявшийся свитер, а из-под него торчали худые ноги с частично нарушенным покровом под кожу.
