Виллима Монса приговорили к отсечению головы. Всем было известно, что за казнокрадство Пётр карает очень жестоко, так что казнь Виллима Монса для всех была явлением обычным Ну а те придворные, которые знали истинную причину ареста и казни Виллима Монса, молчали.
Монс был обезглавлен 16 ноября 1724 года Осведомлённые придворные Императорского двора, естественно, с особым вниманием следили за поведением Екатерины. Но она в этот день была особенно весела, вместе с дочерьми Анной и Елизаветой присутствовала на уроке их учителя танцев и разучивала новые па менуэта.
Рассказывали, что после исполнения приговора Пётр пригласил свою супругу на прогулку в карете. По замыслу Петра их путь пролегал мимо места казни, где высилась голова Виллима Монса, надетая на шест и выставленная для назидания, чтобы брать взятки и красть императорское имущество не повадно было другим. Конечно, Пётр хотел увидеть реакцию своей супруги на это зрелище, но Екатерина при виде головы своего фаворита ни единым мускулом лица не выдала ни испуга, ни волнения.
А Пётр страдал, и страдал жестоко: его предали самые верные, самые, казалось бы, надёжные и близкие друзья. Он уже знал, что Меншиков, его друг, его фаворит, скрыл от него предательство его жены и тем самым тоже предал своего друга и покровителя. Горько было сознавать, что все те, кого он любил: сын Алексей, Анна Монс, Марта (Екатерина), Данилыч (Меншиков), — все изменили ему, все его предали.
Примерно через четыре месяца император Пётр I, страдая и душой, и телом, скончался. Это было 28 января 1725 года.
А Меншиков, когда решался вопрос о престолонаследии, при поддержке графа П. А. Толстого и барона А. И. Остермана, а главное — благодаря призванным ко дворцу гвардейцам, настоял на избрании Екатерины I Императрицей Всероссийской.
Меншиков прекрасно знал, что императрица не только не способна править страной, она даже подпись свою под документом толком поставить не умеет, и опереться ей не на кого, кроме как на старого её друга Данилыча. А потому Александр Данилович Меншиков (1670/1673-1729) неизбежно должен был стать фаворитом и фактическим соправителем императрицы Екатерины I. Войти к ней в фавор было нетрудно, он и так был у неё в фаворе. Она была ему благодарна за то, что он свёл её с царём, за всё время, когда она была наложницей, а затем фавориткой царя, за время пребывания своего на престоле как царица, жена царя, а затем как императрица, за то, что он всегда поддерживал её вплоть до последних дней Петра I. Она привыкла, что Данилыч, этот «полудержавный властелин», постоянно рядом не только с Петром, но и с ней. Между ней и Данилычем всегда были доверительные отношения: он прикрывал её «шалости», а она всегда заступалась за него и спасала его от гнева Петра, особенно в те минуты, когда Пётр бил его палкой и готов был его повесить за взяточничество и казнокрадство.
Отдав правление страной полностью в руки Меншикова и созданного им Тайного Совета, Екатерина предалась своей частной жизни, пристрастившись к вину и любовным утехам. По уже прежде заведённому порядку императрица утром выходила в приёмную, где её в качестве просителей ожидали матросы, солдаты, крестьянский люд. Она раздавала им милостыню, а тем, кто пришёл с просьбой к ней стать их новорожденному дитяти крестной матерью, она тоже никогда не отказывала. Выполняя данные ею обещания, она непременно присутствовала на крещениях детей.
Часто Екатерина почти целый день проводила на гвардейских учениях и парадах, где она собственноручно подносила водку особо отличившимся офицерам и солдатам. А вечером, если не было приёма иностранных гостей, проводила время в кругу своей постоянной компании, на развесёлой вечеринке, в которой непременным членом был Меншиков. Ночью к ней в спальню приходил один из её любовников. Её любовниками называли красавца Павла Ивановича Ягужинского, получившего в 1726 году при дворе Екатерины I звание обер-шталмейстера; графа Петра Сапегу; барона Лёвенвольде и других, большей частью из числа иностранцев, служивших на русской службе. Подруги и наперсницы Екатерины I и её дамское дворовое окружение подражали в своём поведении своей императрице и нравам европейских дворов.
Почти каждое утро императрицы начиналось с визита к ней Меншикова. Так как Меншиков тоже был приучен к пьянству и бывал на тех же вечеринках, что и она, то они начинали свои дела, по свидетельству очевидца, якобы саксонца Фрексдорфа, с вопроса: «Что бы нам выпить?» (К. Рыжов).
С помощью тех, кто голосовал за правление Екатерины I, Меншиков в первое время осуществлял всё, что было уже назначено указами Петра I.
27 декабря 1725 года было проведено открытие Академии наук, первым президентом которой был назначен лейб-медик Лаврентий Лаврентьевич Блюментрост. В том же 1725 году был учреждён задуманный Петром I орден Св. Александра Невского. Первое пожалование его состоялось 26 мая 1725 года.
Для выяснения, соединена ли Россия с Америкой континентом или разделена проливом, была учреждена в 1725 году Первая Камчатская экспедиция, возглавляемая капитан-командором Витусом Ионассеном Берингом.
Но далее Меншиков, хоть и имел полную доверенность от императрицы Екатерины I, сам лично ничего предложить не мог, а потому задумал организовать себе в помощь коллегиальный орган. Идея создания такого высшего правительственного органа была тоже заимствована у Петра I. Эта идея как нельзя лучше подходила для осуществления желания Меншикова быть выше всех, быть правителем России не только по факту, но и по закону. 8 февраля 1726 года был создан Верховный тайный совет, в состав которого вошли он сам в качестве главы Совета, граф П. А. Толстой, князь Д. М. Голицын, барон А. И. Остерман, граф Ф. М. Апраксин, граф Г. И. Головкин и герцог Карл-Фридрих Голштейн Готторп, муж цесаревны Анны, зять Екатерины I. Председательствовала на этом Совете сама императрица Екатерина I. Сенат и Святейший синод вошли в подчинение Верховному тайному совету. Фактически председателем Совета, которому подчинялись Сенат, Синод и члены Верховного совета — высшие органы правления, а следовательно, первой фигурой Российской империи стал светлейший князь Александр Данилович Меншиков.
Верховный тайный совет занимался сугубо внутренними, текущими делами государства, но, продолжая осуществлять политику императора Петра I относительно науки и культуры, в 1726 году основал Харьковский научный коллегиум, на основании которого в последующее время был создан Харьковский университет. В том же году была одобрена гидрографическая экспедиция Фёдора Ивановича Соймонова на Каспий, что впоследствии позволило Соймонову издать атлас Капийского моря, имевший очень большое значение для развития промышленных промыслов на Каспийском море.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
