ради он так себя мучает.
— Спасибо вам, — от души говорит Куджо.
Лорел отмахивается:
— Вам спасибо. Наконец-то я этих безобразников прищучила. Изгаку передайте…
Она словно что-то вспоминает, бурчит что-то вроде «Ждите здесь» и на всей скорости летит к ферме. Останавливается перед воротами, выскакивает из машины, забегает внутрь. Через минуту выбегает, неся в руках какую-то коробку. Запрыгивает в машину и так же на полной скорости возвращается к нам.
Достаёт с заднего сиденья большую коробку с какими-то железяками и вручает её почему-то мне.
— Вот, передайте учителю, — именно меня просит! И останавливает, видя что я собираюсь убрать посылку в инвентарь. — Нет-нет, не убирайте! А то помнёте…
Не представляю, как можно помять эти металлические штуковины, но ладно, так уж и быть.
Лорел хлопает в ладоши и позади нас материализуется светящийся прямоугольник, напоминающий дверной проём. Мы прощаемся. Куджо с Папкой по очереди исчезают в этом прямоугольнике. Надеюсь, попадают туда, куда надо.
Перед тем, как тоже войти, я оборачиваюсь:
— Лорел, а что вы планируете сделать с ионной коровой?
— А что с ней не так? — спрашивает так удивлённо, что сразу понятно: ничего она не планировала.
— Коровка там одна, скучает. Ей бы компанию.
Лорел улыбается:
— Хорошо, подумаю, что можно сделать. До встречи, Джеймс.
— Ага, увидимся, — прощально встряхиваю коробку в руках и скрываюсь в портале. Последнее, что я собираюсь делать в жизни, — это сюда возвращаться.
Как ни странно, мы действительно оказываемся на той же площади — просто выходим из активированной Изгаком двери. Самого робота рядом с ней не видно, поэтому идём в мастерскую.
— Ну, и как всё прошло? — с распростёртым манипулятором встречает нас на пороге Изгак.
Я коробкой отодвигаю надоедливого робота в сторону и прохожу внутрь. Он едет следом. Я, не особо церемонясь, плюхаю коробку на прилавок.
— Осторожнее, юноша, — шикает на меня Изгак. — Содержимое этой коробки может взорваться.
На всякий случай отшагиваю от неё подальше. Опять эта коза ни о чём не предупредила!
— Мы вырастили! — победно демонстрирует Куджо свой трофей. — Что теперь?
Изгак щёлкает манипуляторами:
— А теперь мне нужен подходящий каркас. Какое у вас есть оружие?
Из лишнего у меня есть только Малыш, но Изгаку он подходит. Робот забирает пистолет, блок питания и уезжает в глубь мастерской, к какому-то станку.
Куджо бежит следом, приговаривая:
— Ой, а можно с Малышом понеженее? Пожалуйста!
Мы с киборгом остаёмся осматривать многочисленные товары, представленные в мастерской, и перебрасываться ничего не значащими фразами.
Неожиданно на мой триафон приходит сообщение. Открываю:
— О, объявили, каким будет следующий этап турнира.
Киборг разглядывает на просвет какую-то хитрую штуковину:
— И каким же?
— Багги! Устроим гоночки по пустыне. Круто, правда?
Киборг роняет штуковину и меняется в лице. Из глубины мастерской доносится вопль Куджо:
— Уа, какой хорошенький! Спасибо! Спасибо! У вас просто руки золотые! Ну, не руки… Вы поняли! Ух, ты ж мой Любимка!
Папка отступает от меня на шаг назад, будто прячется за стеллаж. Мотает головой:
— Нет. Никогда. Я не могу. Вы без меня как-нибудь, ладно?
Ну а с гоночками-то что тебе не так, приятель?!
Глава 6. Преодоление и подготовка
— И что, даже чаю не попьёшь? — усмехаюсь я. Мне всё ещё кажется, что Папка шутит. Но выражение его физиономии всё больше заставляет в этом сомневаться. Ему как будто невыносимо больно, но он всеми силами не желает в этом признаваться.
Неужто его и правда так сильно что-то беспокоит?
— Расскажешь? — тихо спрашиваю. В мастерской как всегда пусто, только вдалеке болтает с Изгаком Куджо. Наш разговор точно никто не подслушает.
Папка хмурится и опускает голову, пряча глаза:
— Не хочу.
Вздыхаю:
— Ты же понимаешь, что эта ситуация затрагивает не только тебя, но и всю команду. Если не сможешь участвовать…
— Ну, возьмите кого-нибудь! — киборг отворачивается. — Сильвера, например. Я знаю, после отборочных так можно.
Не соглашаюсь:
— В команде Нейрофронт числишься именно ты.
— То-то ты сам предлагал себя кем-нибудь заменить! Помнится, тебя такие мелочи тогда не смущали, — сердито пыхтит Папка.
Киваю:
— Да. Потому что до начала соревнований команды как таковой не было. А теперь — это наша общая ответственность. Если мы станем так просто разбрасываться участниками, ничего хорошего из этого не выйдет.
Папка скрещивает руки на груди и сердито сопит, по-прежнему не глядя на меня. Может, я слишком на него давлю? Значит, зайдём с другой стороны.
Кладу руку ему на плечо и говорю тихо, почти шёпотом:
— Не пойми неправильно. У меня нет цели заставить тебя участвовать. Мне важно понять, почему ты отказываешься. Вдруг это легко можно преодолеть? Вдруг мы с Куджо сможем тебе помочь?
— Да не надо мне помогать! — взрывается киборг. Сбрасывает руку и зыркает злобно, жуть. — Нечего лезть, куда не просят, Блэт! Не твоё дело!
— Вообще-то — очень даже моё! Мы на турнире не в игрушки играть собирались.
Папка желчно усмехается:
— А если в игрушки? Тут, в Симулякре, всё не по-настоящему. И турнир в том числе. Просто способ убить время, сбежать от реальности. Как тебе такое, Блэт?
Пожимаю плечами:
— Никак. Ты, конечно, можешь относиться к происходящему как угодно. Дело твоё. Но для меня каждое действие в Симулякре напрямую влияет на реальную жизнь. Даже не представляешь, насколько влияет.
Папка недоверчиво фыркает. Но я продолжаю:
— Я, Иван Васильевич, поставил на нашу победу всё. Всё, что у меня есть и даже то, чего никогда не было. Поэтому я буду помогать — и тебе, и Куджо, и даже Изгаку. Не только и не столько из добрых побуждений. А потому что благодаря этому мы одержим победу или хотя бы поднимемся как можно выше. Для меня важно именно это. А ты, Иван? Почему ты решил участвовать в турнире?
— Просто захотелось, — тушуется киборг. — Все пошли, и я пошёл.
— Врёшь, — припечатываю безжалостно. — Тебе ведь эта победа тоже зачем-то нужна. Например, чтобы показать, чего ты стоишь.
По лицу Ивана вижу, что моё предположение попало в точку. Развиваю успех:
— Поэтому повторяю вопрос. Насколько серьёзна та причина, из-за которой ты не хочешь участвовать в новом этапе?
Иван заметно нервничает, словно борется с желанием выложить всю правду.
