(1915)
122
Оттепель — баба хозяйка
Оттепель — баба хозяйкаЛог, как беленая печь.Тучка — пшеничная сайка —Хочет сытою истечь.
Стряпке все мало раствора,Лапти в муке до обор.К посоху дедушки-бораЖмется малютка-сугор:
«Дед, пробудися, я таю!Нет у шубейки полы».Дед же спросонок: «Знать к МаюСмолью дохнули стволы».
«Дедушка, скоро ль сутёмкиКосу заре доплетут?..»Дед же: «Сыреют в котомке,Чай, и огниво и трут.
Нет по проселку проходу,Всюду раствор, да блины…»В вешнюю полую водуДумы как зори ясны.
Ждешь, как вестей, жаворонка,Ловишь лучи на бегу…Чу! Громыхает заслонкаВ теплом, разбухшем логу.
123
Льнянокудрых тучек бег –
Льнянокудрых тучек бег —Перед ведреным закатом.Детским телом пахнет снег,Затененный пнем горбатым,
Луч — крестильный образок —На валежину повешен,И ребячий голосокЗа кустами безутешен.
Под березой зыбки скрип,Ельник в маревных пеленках…Кто родился иль погибВ льнянокудрых сутемёнках?
И кому, склонясь, козуСтроит зорька-повитуха?..«Поспрошай куму-лозу»,Шепчет пихта, как старуха.
И лоза, рядясь в кудель,Тайну светлую открыла:«На заранке я АпрельВ снежной лужице крестила».
(1916)
124
Теплятся звезды-лучинки,
Теплятся звезды-лучинки,В воздухе марь и теплынь.Веселы будут отжинки,В скирдах духмянна полынь.
Спят за омежками риги,Роща — пристанище мглы.Будут пахучи ковриги,Зимние избы теплы.
Минет пора обмолота,Пуща развихрит листы.Будет добычна охота,Лоски на слищах холсты.
Месяц засветит лучинкой,Скрипнет под лаптем снежок…Колобы будут с начинкой,Парень матер и высок.
(1913)
125
Сегодня в лесу именины,
Сегодня в лесу именины,На просеке пряничный дух,В багряных шугаях осиныУмильней причастниц-старух,
Пышней кулича муравейник,А пень, как с наливкой бутыль.В чаще именинник-затейникСтоит, опершись на костыль.
Он в синем, как тучка, кафтанце,Бородка — очесок клочок:О лете, сынке-голодранце,Тоскует лесной старичок.
Потрафить приятельским вкусамОн ключницу-осень зовет…Прикутано старой бурнусомСпит лето в затишье болот.
Пусть осень густой варенухойОбносит трущобных гостей, —Ленивец, хоть филин заухай,Не сгонит дремоты с очей!
(1915)
126
Уже хоронится от слежки
Уже хоронится от слежкиПрыскучий заяц… Синь и стыть,И нечем голые колешкиБерезке в изморозь прикрыть.
Лесных прогалин скатереткаВ черничных пятнах; на рекеГорбуньей-девушкою лодкаГрустит и старится в тоске.
Осина смотрит староверкой,Как четки, листья обронив;Забыв хомут, пасется СеркоНа глади сонных, сжатых нив.
В лесной избе покой часовни —Труда и светлой скорби след..Как Ной ковчег, готовит дровниК веселым заморозкам дед.
И ввечеру, под дождик сыпкий,Знать, заплутав в пустом бору, —Зайчонок-луч, прокравшись к зыбке,Заводит с первенцем игру.
(1915)
127. СМЕРТНЫЙ СОН
Туча — ель, а солнце — белкаС раззолоченным хвостом.Синева — в плату сиделкаНаклонилась над ручьем.
Голубеют воды-очи,Но не вспыхивает в нихПрежних удали и мочи,Сновидении золотых.
Мамка кажет: «Эво, елка!Хворь, дитя, перемоги…»У ручья осока — челка,Камни — с лоском сапоги.
На бугор кафтан заброшен,С чернью петли, ал узор,И чинить его упрошенПропитуха мухомор
Что наштопает портняжка,Все ветшает, как листы,На ручье ж одна рубашкаДа посконные порты.
От лесной, пролетней гариВеет дремою могил..Тише, люди, тише, твари, —Светлый отрок опочил!
(1915)
128
Ель мне подала лапу, береза серьгу,
Ель мне подала лапу, береза серьгу,Тучка канула перл, просияв на бегу,Дрозд запел «Блажен муж» и «Кресту Твоему».Утомилась осина вязать бахромуВ луже крестит себя обливанец-бекас,Ждет попугного ветра небесный баркасУж натянуты снасти, скрипят якоря,Закудрявились пеной Господни моря,Вот и сходню убрал белокрылый матросНе удачлив мой путь, тяжек мысленный воз"Кобылица-душа тянет в луг, где цветы,Мята слов, древозвук, купина красотыТам, под Дубом Покоя, накрыты столы,Пиво Жизни в сулеях, и гости светлы —Три пришельца, три солнца, и я — Авраам,Словно ива ручью, внемлю росным словам«Родишь сына — звезду, алый песенный сад.Где не властны забвенье и дней листопад,Где береза серьгою и лапою ельТиховейно колышут мечты колыбель».
Мирские думы
Памяти храбрых
129
В этот год за святыми обеднями
В этот год за святыми обеднямиСтроже лики и свечи чадней,И выходят на паперть последнимиДетвора да гурьба матерей.
На завалинах рать сарафанная,Что ни баба, то горе-вдова;Вечерами же мглица багрянаяПоминальные шепчет слова.
Посиделки, как трапеза братская, —Плат по брови, послушней кудель,Только изредка матерь солдатскаяПоведет причитаний свирель:
«Полетай, моя дума болезная,Дятлом-птицею в сыр-темен бор…»На загуменьи ж поступь железная —Полуночный Егорьев дозор.
Ненароком заглянешь в оконницу —Видишь въявь, как от северных водКопьеносную звездную конницуСтрастотерпец на запад ведет…
Как влачит по ночным перелесицамСполох-конь аксамитный чепрак,И налобником ясным, как месяцем.Брезжит в ельник, пугаючи мрак.
1915
130
Что ты, нивушка, чернешенька,
Что ты, нивушка, чернешенька,Как в нужду кошель порожнешенька,Не взрастила ты ржи-гуменницы,А спелегала — к солнцу выгналаНеедняк-траву с горькой пестушкой?
Оттого я, свет, чернотой пошла,По омежикам замуравела,Что по ведру я не косулена,После белых рос не боронена,Рожью низовой не засеяна…
А и что ты, изба, пошатилася,С парежа-угара, аль с выпивки,Али с поздних просонок расхамкавшись,Вплоть до ужина чешешь пазуху,Не запрешь ворот — рта беззубого,Креня в сторону шолом-голову?
Оттого я, свет, шатуном гляжу,Не смыкаю рта деревянного,Что от бела дня до полуночи«Воротись» вопю доможирщику,Своему ль избяному хозяину.Вопия, надорвала я печени:Глинобитную печь с теплым дымником.Видно, утушке горькой — хозяюшкеВековать приведется без селезня…
Ты, дорога-путинушка дальняяЯрый кремень да супесь горючая,Отчего ты, дороженька, куришься,Обымаешься копотью каменной?Али дождиком ты не умывана,Не отерта туманом-ширинкою,Али лапоть с клюкой-непоседоюБольно колют стоверстную спинушку?
Оттого, человече, я куревомЗамутилась, как плесо от невода,Что по мне проходили солдатушкиС громобойными лютыми пушками.Идучи, они пели: «лебедушкуЗаклевать солеталися вороны»,Друг со другом крестами менялися,Полагали зароки великие:«Постоим-де мы, братцы, за родину,За мирскую Микулову пахоту,За белицу-весну с зорькой свеченькойНад мощами полесий затепленной!..»Стороною же, рыси лукавее,Хоронясь за бугры да валежины,Кралась смерть, отмечая на хартии,Как ярыга, досрочных покойников.
Ах ты, ель-кружевница трущобная,Не чета ты кликуше осинушке,Что от хвойного звона да ладанаБьет в ладошки и хнычет по-заячьи;Ты ж сплетаешь зеленое кружевоОт коклюшек ресниц не здымаючи,И ни месяц-проныра, ни солнышкоНе видали очей твоих девичьих.Молви, елушка, с горя аль с усталиТы верижницей строгою выглядишь?Не топор ли тебе примерещился,Печь с беленым, развалистым жарником:Пышет пламя, с таганом бодается,И горишь ты в печище, как грешница?
Оттого, человече, я выгляжуСрубом-церковкой в пуще забытою,Что сегодня солдатская матушкаПодо мною о сыне молилася:Она кликала грозных архангелов,Деву-Пятенку с Теплым Николою,
Припадала как к зыбке, к валежине,Называла валежину Ванюшкой,После мох, словно волосы, гладилаИ казала сосцы почернелые…Я покрыла ее епитрахилью,Как умела родную утешила…Слезы ж матери — жито алмазное,На пролете склевала кукушица,А склевавши она спохватилася,Что не птичье то жито, а Божие…Я считаю ку-ку покаянныеИ в коклюшках как в требнике путаюсь.
(1915)
