С трудом подавив подступающую волну панику, поднялся по ступенькам. И здесь полиция… На негнущихся ногах прошел мимо служителей закона, кожей ощущая внимательные взгляды. Что-то случилось, что-то произошло. И это «что-то» носит явно нехороший оттенок.
Створки двери бесшумно растворились, приветствуя очередного ученика. Потоки теплого воздуха моментально коснулись лица, заскользили вниз по дубовой от мороза куртки. Оказывается я успел порядком подмёрзнуть. Большой холод он такой — коварный. Пока идешь по улице — нормально, а стоит зайти в теплое помещение и мочки ушей начинает ломить от боли. Я вытащил руки из карманов и негнущимися пальцами схватился за собачку замка.
Стоящий у входа охранник с неодобрением уставился на мои белые после сугробов ноги. Сам иди обстукивай об ступеньки, а я опаздываю. Пока до класса доберусь, сто раз обсохнуть успею.
Обменявшись с охраной молчаливыми взглядами, я миновал входную зону. Скинув вещи в приемник, прошел под рамкой детектора. Обычная процедура, занимающая не больше минуты. Если только какой-нибудь карапуз не станет пищать в рамке, а растерянная мамаша не начнет бегать кругами и уверять, что с её сынкой все нормально, никакой он не террорист, а всего лишь бестолковый первоклашка, притащивший в школу очередную игрушку. И ладно если сразу найдут. Эта мелочь и сама порою не помнит, что взяла и куда засунула. Лишь стоит и хлопает круглыми от страха глазами.
Сегодня, хвала школьным богам, обошлось без пробок. Скинув верхнюю одежду и сдав сотовый, вышел в просторный холл. Замер у стены пораженный количеством скопившегося внутри народа. Что за ерунда творится? Сначала подозрительные типы на входе, теперь вот это. До начала уроков оставалось три минуты, но люди и не думали расходиться. Школьники всех возрастов и их обеспокоенные родители — атриум жил тысячами голосов: гомонящих, перебивающих друг друга, толкающихся.
— Кит! — услышал я знакомое. Спустя секунду из толпы возбуждённых старшеклассников вынырнул Копытин. Сунув ладонь поздороваться, парень спешно затараторил: — слыхал, что происходит? Вчера поздно вечером в школе пожар случился. Говорят, кабинет Гладышева сгорел дотла … Пожарные труп нашли.
— Володиной? — вырвалось у меня.
— Причем здесь Маринка? — удивился Серега. — Лучше вспомни, что про профессора говорили.
— Что он большой любитель французского коньяка.
— И?
И одна ученица по вечерам приходит к нему в гости. Разумеется, говорить об этом я не стал. Ни к чему расстраивать Копытина, и без того страдающего повышенной чувствительностью из-за клинический проявлений спермотоксикоза.
— И? — повторил Серега.
— И? — повторил я за ним.
— И кубинских сигар. Забыл, какой скандал разразился в прошлом году, когда пожарная сигнализация сработала?
На счет скандала Серега, конечно, загнул. Ну закурил профессор в рабочем кабинете, с кем не бывает… Точнее ни с кем не бывает, но поскольку Илья Анатольевич обладал особым статусом посланника Министерства, то и администрация в школе поглядывала сквозь пальцы на выходки чудаковатого ученого. И даже позволила отключить пожарную сигнализацию в кабинете профессора. Неофициально разумеется. Злые языки поговаривали, что с тех пор в коридорах пятого этажа стало чаще попахивать воздухом острова свободы.
— Докурился профессор, — вынес свой вердикт Серега.
— Ага, — ответил чисто механически, а у самого в голове кружил целый ворох из сумбурных мыслей. Пожар случился вчера поздно вечером или может ночью, после нашего с Володиной столкновения. Пока девушка лежала в капсуле, профессор записывал сессию, снимал показатели и… Одному Всевышнему ведомо, что потом произошло.
У каждого человека есть своя ахиллесова пята: у Василия Ивановича это шуршащий повсюду песок, а у Володиной — психушка. Или точнее металлическая дверь под номером 071. Вполне себе уютная палата, обставленная в духе Дашки с кучей плюшевых игрушек. Но таковой она представилась мне, а вот что видела ледяная королева — большой вопрос.
Сразу вспомнились удары, едва не сорвавшие тяжелую дверь с петель. И безотчетный страх в глазах ведьмы. Какого монстра ты заперла в палате, Марина? И не появился ли он снова, после того как меня вышибло из кооперативного сна?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Психически нестабильная девушка, напуганная до чертиков, могла запросто кончить профессора. Просто потому, что тот не вовремя подвернулся под руку. А потом поджечь кабинет и смыться втихую. Благо, в административном крыле видеонаблюдение не ведется. Как ты в психушку угодила, Мариночка? Дом подожгла вместе с мамашей? Так и здесь все сходится — один в один.
— … с шестого по девятый класс уроки отменили, прикинь. Из-за того, что у них кабинеты этажом ниже находятся. Говорят, пожарка в кабинете химии сработала, пеной до потолка залило, — Копытин тяжело вздохнул. — Эх, лучше бы математичку нашу накрыло. Короче, сплошная невезуха. Еще и комиссия эта из министерства… Не в курсах, что будет на собрании?
— Ты Володину видел? — ответил я вопросом на вопрос.
— Да вроде нет.
— Так вроде или нет?!
— Чего ты на меня орешь? — обиделся Копытин. — Я в эти ваши разборки не «суваюсь». Сами там, без меня.
— Суюсь, — автоматически поправил я приятеля. — Ты как русский сдавать собрался, грамотей?
— Да пошел ты, — Серега окончательно расстроился. Засунув руки в карманы зашагал прочь, но не пройдя и пяти метров обернулся: — тоже мне, нашелся умник! И без тебя найдется кому пугать!
Тут с Серегой не поспоришь. Сегодня с утра целую комиссию для запугивания привезли.
Володина не пришла на первый урок, не появилась она и на следующем. Агнешка, беспокоившаяся за школьную подругу, попыталась дозвониться, но увы — абонент оказался вне зоны действия сети.
На все наши расспросы Галина Николаевна отвечала расплывчатыми фразами в духе «приболела». Ага, приболела, причем давно и на всю голову.
Шесть уроков пролетело незаметно. Все вокруг только и делали, что говорили о пожаре. Вспоминали покойного профессора, параллельно обсуждая незавидную участь директрисы. Кресло под Ольгой Владимировной зашаталось. Интересно, как она объяснит допущенную халатность, связанную с выборочным отключением сигнализации? Уже сегодня днем на всех новостных сайтах будут громкие заголовки. Это не мусорка в парке задымила, а входящая в топ сто страны школа. Если уж не по качеству образования, то по своим размерам точно.
Даже учителя на занятиях выглядели какими-то потерянными. Наш физик Павел Терентьевич, забыл спросить про домашку, а Армен Георгиевич, обыкновенно внимательный к ответам учеников, половину урока таращился в окно.
Потом были представители учебной комиссии в составе двух пузатых мужиков и одной женщины. Все из себя важные, представительского вида. Что-то долго рассказывали и показывали, переключив школьную доску в режим экрана.
Я толком не слушал, решая, как быть дальше. Позвонить Василию Ивановичу? Бестолку, он или трубку не возьмет или пошлет куда подальше. Диане Ильязовне? Тоже не вариант… С госпожой Сарбаевой в последнее время творилось странное, и уж ей точно было не до моих проблем. Тогда кто остается?
Острый тычок под ребра едва не заставил вскрикнуть. Вот был бы номер, заори я во всю глотку во время выступления строгой комиссии.
— Спятила? — зашипел я на Ковальски, потирая бок.
— Слушай! — палец девушки указал в сторону доски. Там как раз показывали видео, как правильно заполнять форму с тестами. Галочку ставить в квадрат — очень сложный процесс.
— Я слушаю.
— Нет, не слушаешь.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Мне лучше знать, когда я слушаю.
Длинный палец Ковальски угрожающе качнулся в воздухе. Ради безопасности пришлось отодвинуться на самый край стула.
— Агнешка, ты совсем сдурела? Чё за пацанские замашки?
— Китяра, это она с тобой заигрывает, — заухал за нашими спинами довольный Дюша. Ему было скучно одному на задней парте, вот и развлекался как мог.
— Ща в глаз дам, — тут же пообещала Агнешка.
