Отчего-то стало больно дышать. Скол гранита перед глазами. Тело не слушается и так больно, что она оглохла. Попыталась подняться, а руки дрожат, не держат, и холодно, так холодно, что стучат зубы. Рухнула. Свесилась головой вниз, щека чуть коснулась гранита – холодно. Не слышно сердца, не слышно ветра и перед глазами только рисунок камня, трещинка, скол.
Эрика отчетливо поняла, что умирает, и стало жутко, что останется здесь и никто ее не найдет кроме падальщиков, что склюют тело. И было отчего-то очень этого жаль. Но еще больше, что она так ничего и не сможет рассказать. Умрет и унесет с собой все, что узнала. И никто уже не помешает Инару.
Надо встать, надо что-то сделать… но густой струйкой изо рта вытекает жизнь, и не подняться, не позвать на помощь. Мысль улетела в сторону городка, а он ведь вот, рукой подать, и все такой же красивый, чистый, уютный…
Жизнянка… охапка полевых цветов в руках Вейнера… Лала…
Она видела их как будто сейчас, а не час назад. Мысли текли уже вне ее желания и словно вне сознания.
Эрлан… Так больно только видеть его, только мысленно услышать имя…
Его нельзя звать… Он чувствует и может передать, но нельзя, ему как раз нельзя.
Самер… Он может услышать, он поймет… должен.
– Саамер… – голос скрипит, как натруженная шестеренка. Эрика собралась с силами и прохрипела громче. – Самер!…
И больно, и ясно – поздно. Что ей осталось? Пара вздохов?
Самер крутил в руке чеканную брошку с бусинами, решая брать – не брать в подарок Лале, понравится – не понравится. Радиш хитро улыбался, стараясь смотреть в сторону. Мимо пробежал Кейлиф, потом вернулся:
– Эйорику не видели?
– Нет, – дружно обалдев, выдали друзья. И переглянулись с одной мыслью на двоих: Вейнер за старое принялся?
Стража перекосило, словно девушку министр обороны дожидается, а ее найти не могут.
– Свалила из-под опеки, – протянул Радиш, глядя вслед стражу и, покосился на брошь. Самер взглядом спросил: ну, как?
– Да хз, – повел тот плечами – кто ж угадает, что женщине понравится. – Вроде ниче.
И вроде все нормально, а насторожен и Сабибору не до безделушек – Вейнер и Эра в голове. Что ж творят-то?
Самер скривился, отдал брошь владельцу и сунул руки в брюки, со значением глядя на друга: похоже и нам парочку поискать надо. Мужчины спешно двинувшись дальше. За угол завернули и увидели, что Шах точно, как Самара только что, выбирает безделушки.
И у обеих отлегло – выдохнули.
– Себе? – заулыбавшись, кивнул лейтенант на довольно красивые узорчатые серьги в его руке. Шах глянул и положил их обратно:
– Ручная работа, – пояснил сухо.
– А! Мы так и подумали, – кивнул Радиш, не скрывая насмешки.
И тут увидел Эрлана.
– Эрику видели? – встал перед ними, какой-то взъерошенный, встревоженный, словно не в себе.
– Сегодня она пользуется широкой популярностью, но мы – мимо, – развел руками Радиш, вроде невольно, на деле специально указывая на соседа – он тут, а не с Эрой, значит все нормально. Шах молчал, стараясь смотреть мимо брата. Самер не сдержал улыбки:
– Слушайте, может у нее третий появился? – и смолк, сообразив, что ляпнул.
Мужчин, как по щеке ударило – уставились друг на друга, а Сабибор, вдруг потерял улыбку, услышав, будто эхо в горах: Самер. Обернулся – стоят люди, разговаривают об урожае, товар выбирают – ничего особого, никто не зовет. Но снова, громче, со странным хрипом и как ножом по сердцу, с надсадой: Самер.
Мужчине стало не по себе, сердце сжало от тревоги – сомнений нет, это была Эрика, но голос больной, слишком больной, она словно…
Она агонировала и понимала это. Последний хрип в надежде, что Самер все-таки услышит, поймет и сможет размотать весь клубок:
– Эр..лан… У…бил…Тихо…
И сил нет. Слово застряло в горле и таяло, как сознание. Трещина на граните и стекающая по ней струйка крови – все, что видела Эрика в последний момент.
– Эра, – выдохнул Самер, сообразив, что с ней случилось, что-то серьезное. И рванул на голос, в сторону, откуда слышал его. Все бросились за ним. Петляя по улочке, буквально, через минуту были у насыпи.
Взлетели. Самер оглядывал местность, надеясь услышать снова голос девушки, и понять в какую сторону двигаться. Но стояла тишина, только гулко бились сердца в грудную клеть и кровь в виски.
– Тихо! – рявкнул как – будто можно унять встревоженное сердце.
Слева отвесная скала, справа осколки гранита, валуны, прямо – красный камень, напоминающий стелу и, скала как палец торчит, сверху лесом поросла, стены отвесные. И никого – где искать?
– Что с Эйорикой? – спросил Эрлан, взгляд жег и откровенно боялся. Он чувствовал, и мужчина это понял. И уже знал, что не зря, знал ответ на его вопрос, но выговорить не смог – зубы свело, губы стиснуло.
Лой словно без слов понял – отшатнулся, шаг назад, другой в прострации и крик в панике:
– Эя!!!
Эхо по камням и тишина.
Шах Самера к себе развернул:
– Что с ней? Где она? – процедил, а взглядом давит, и тоже ясно – Вейнер чувствует неладное.
– Где-то здесь. Она звала.
Мужчины бросились в разные стороны: Шах вправо, Эрлан влево, Радиш прямо. Лири, залетев на насыпь, встал рядом со светлым – оценил сверху бег по камням в трех направлениях:
– Что случилось?
Самер молчал. Стоял и смотрел вправо за вышку скалы, и точно знал, что Эра там, и так же был уверен, что ее там нет.
Лири двинулся за хозяином, а Самер очень хотел осесть на насыпь и послать все к чертям, так вдруг сделалось тошно. Он понял, что было странного в голосе Эрики, что так встревожило его.
И двинулся с насыпи, уже зная, что не успел, и словно вновь слышал: "Самер? Эрлан убил тихо".
Эти слова стучали в висках, сливаясь со стуком сердца в груди, стуком ботинок по камням. Шаг, другой, третий, как по раскаленной смоле, уже зная и не желая знать.
Эрлан убил тихо…
Убил тебя, Эра?
И рука по затылку к лицу, стереть выступившее потом отчаянье – ее больше нет.
Шах заметил тело в паре метров от скалы, оно лежало на сколотом валуне, словно Эрика решила его обнять, да пригрелась и заснула – свесила голову с края. Эта поза говорила о том, чего он знать не хотел.
Мужчина стоял и смотрел, как ветер играет краем подола платья, чуть приподнимает его, колышет, и путается в светлых волосах девушки, будто будит ее. И тихо, так тихо вокруг.
У Шаха горло сдавило, комок встал. Огляделся, верх скалы осмотрел – никого, да и какой придурок полезет на это "факью"? А сверху, как навес винтом и в одной части провал, и как раз под ним Эра. Метров двенадцать высоты. Но нет, нет же, что ей там было делать? Нееет, – мотнул головой, кривясь. И двинулся к девушке, а ноги, словно в вате вязнут.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
