Мы продвигаемся по особняку Джиро словно огненная метла, с Акирой в команде это очень просто и удобно, у нас как будто огнемет есть, да не просто огнемет, а умеющий создавать нужное количество пламени в нужном месте. Мы выжигаем комнаты, умудряясь не поджечь весь особняк, Акира попросту создает огненную сферу в цетре комнаты, не касаясь стен – на короткое время. Выжигает кислород в комнате, обугливает обои и картины на стенах и конечно же – убивает людей. Кого не успевает убить, кто там кашляет и катается по полу, держась за лицо или за горло – того коротким «Банг!» – добивает Читосе. Нету времени на сентименты, оставлять недобитого врага за спиной не имеем права.
Главная тут трудность – своих не пожечь, опознать. Пока удается легко – если у человека в руках Тип 56, а сам он направляет его на тебя и пытается убить, крича что‑то на китайском – значит враг. К слову говоря, наших и живых пока не видели. Пара охранников у входа – с ножами в распоротых кишках и на коленях, причем ножи эти – танто, их собственные. Видно по пустым ножнам за поясом. Сэппуку еще до битвы? Что же такое тут произошло?
Следующая комната. Опять наемники Такеши, их больше, они устроили засаду. Переглядываемся, Майко получает бурст и рывком появляется в дверном проеме, оглядывая помещение, уходит обратно. Вслед ей звучат автоматные очереди, пули выбивают пыль и бетонную крошку из стен.
– Четверо. Все – «танго». – подтверждает Майко и я киваю Акире. Добро. Акира приподнимается и разводит руками в стороны. Инферно! В комнате бушует пламя, звучат выстрелы, раздаются крики. Пламя гаснет, тишина, нарушаемая лишь стонами и кашлем. Входим в помещение. Впереди Майко, контролирует ситуацию, позади – Читосе. Звучат выстрелы, Читосе проводит контроль. Заходим мы с Акирой. В этот момент откидывается какая‑то дверца шкафа и оттуда раздается автоматная очередь. Майко падает на колени, Читосе уходит в сторону и – Банг! Банг! Банг! – успокаивает стрелка. Тот вываливается на пол, изумленно смотря вверх пустыми глазами, во лбу у него зияет дыра.
Майко кашляет кровью, у нее пробито легкое, подаю ей кровушки, не жалея. Она выплевывает сгустки и встает на ноги.
– Порядок. – говорит Майко: – спасибо.
– Нет проблем. Идем дальше. – мы начинаем верить в свою неуязвимость, а это очень плохо. За время дефиле по особняку Майко два раза подстреливали так, чтоб это было бы фатально – в грудную клетку сверхзвуковой пулей семь шестьдесят два на тридцать девять, китайского производства. Оба раза – не одной пулей. Оба раза – если бы не мое лечение – лежать ей на полу и кровью харкать, пока ею же не захлебнется. Осколочные, или там ранения в конечности я и не считал. Читосе выхватила гранату под ноги и осколки посекли ей бедра и живот, она теперь щеголяет рваным комбезом с окровавленными краями, а могла бы просто умереть от потери крови и гидроудара по внутренним органам. Одна Акира молодец – только легкие осколочные. Я и сам несколько раз получал пулевые, но их я не считал. До свадьбы заживет. Даже если прямо тут начать жениться, благо и невесту найти можно. На любой вкус – от огненного мага и метаморфа до оружейной маньячки. Мой тип женщин. Хотя… кому я вру. Практически все женщины – мой тип. Бабник я. И кобель, да. Серьезно подумываю одеть юбку и затащить Иошико в койку вместе с ее подружкой. А что, Горячие Губки она вполне себе… Господи, что за дурь в голову лезет, подумал я, наклонившись над мертвым наемником. Повернул его голову в сторону стволом пистолета. Татуировка на шее, ведет вниз. Китайский дракон. Триада.
Акира уверенно ведет нас дальше, она знает расположение комнат, знает, где именно старый Джиро притаился, откуда его надо выковыривать и как следствие – где именно сейчас враг. В следующей комнате тихо, комната выглядит как располосованный кусок торта изнутри – всюду следы огненного хлыста а на полу посредине лежит человек. Обрубок человека. Без рук и ног. Отрезаны огненным хлыстом и разбросаны по комнате. Обрубок человека улыбается. Или скалится.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Господи! Джун! – кричит Акира и бросается к нему, склоняется над ним: – Джун! – она поворачивается ко мне и в ее глаза вспыхивает надежда: – Син! Мы можем? Ты можешь?
– Попробую. – по щупальцу скользит кровь, вливается обрубку в рот, он кашляет и открывает глаза.
– Акира? – говорит обрубок голосом человека, которого разбудили от хорошего сна: – что ты тут…
– Джун! Что случилось? Все будет в порядке, тебя вылечат, ты не беспокойся… – хлопочет Акира. Читосе стоит у входа, прижавшись к стене, контролирует выход, молодец. Майко – у другого, ее окровавленная лопасть вентилятора, (катаной это назвать трудновато) прислонена к ноге, расслаблена. На первый взгляд.
– Джиро‑сама. – говорит обрубок: – он в саду. Вместе с … Марой.
– Мара?
– Тот самый Мара… Кошмар Гонконга. – кашляет обрубок и недоуменно поводит головой: – мне стало лучше. А где… что с моими руками? А, черт! – он видит свои руки и рычит: – черт! Черт! Проклятье!
– Они в саду. Выдвигаемся. – командую я: – Акира – поможем ему на обратном пути. Если… – если будет обратный путь, не договариваю я.
Акира складывает какое‑то полотенце, или штору в аккуратный прямоугольник и подкладывает обрубку под голову. Тот не реагирует, смотрит вверх и слезы текут по его щекам. Отрастут ли у него конечности от разовой порции? Или надо будет потом добавить? Может надо было сперва приставить валяющиеся тут и там его руки и ноги, а уж потом кровью? Да нет, они огненным хлыстом отрезаны, пережжены, ткани коагулированы, потому он кровью не истек. Если приращивать (а опыта таких операций у меня пока нет) – то сперва срезать коагулированные ткани, а уж потом – приставлять их и пробовать. Что опять‑таки вызывает вопросы – что будет с отрезанным участком? Восстановится? Или так человек и будет с короткими ручками и ножками ходить? Ай, много вопросов, а нам еще старого крокодила выручать.
– Они в саду. – Акира указывает путь. Мы спешим за ней, проверяя комнаты и коридоры на наличие засады.
– И чего реветь. – ворчит Майко, прокладывая себе путь среди обломков какой‑то мебели: – Сину вон, каждую неделю руку отрубаем и ничего – держится.
– У него еще ноги отрезали. – замечает Читосе: – может… не только ноги?
– Ааа… ну это повод для слез, да. – говорит Майко и эти двое хихикают. Это истерическое, стресс не проходит бесследно, все нуждаются в разрядке. Отсюда и такое количество черного юмора у солдат или хирургов. Все мы нуждаемся в напоминании, что мы не только машины для убийства себе подобных, а иначе и с нарезки слететь можно.
– Вырастет. – отвечаю я им: – наверное.
Мы двигаемся дальше. Наемники с китайскими Тип 56 кончились. Читосе смотрит жадными глазами на китайские АК, но я качаю головой. Да, пусть и по китайской лицензии, но Калашников – самое то для городского гангстера и в нашей оружейной не помешало бы парочку. Китайские Тип 56‑е не выдерживают длинную, в рожок, очередь – ствол ведет. Но для коротких очередей хороши, насколько вообще может быть хороша штурмовая винтовка с огромной затворной рамой, ходящей туда‑сюда. В целом – не точный, зато мощный и очередями стрелять может.
Однако я качаю головой, потому что никогда нельзя подбирать оружие на поле боя, если только у тебя не кончились боеприпасы, не потерял своё оружие, словом – не находишься в отчаянной ситуации. Оружие, которое ты подобрал – может тебя подвести и обязательно подведет. Это только в компьютерной игре – убил врага, забрал его оружие и побежал крошить врагов дальше. «Душа мечника – его меч, душа ганфайтера – его ствол». Считайте меня суеверным, считайте что угодно, но я не раз видел, как подобранные стволы разрываются в руках у нового владельца, калеча его. Словно бы мстя убийце своего хозяина. Поэтому – нет. Мы не будем подбирать ничего на поле боя.
Наемников нет, но мы продвигаемся медленно – заглядывая за углы и контролируя прострелы. Наконец – дверь в сад. Майко толкает ее. Выглядывает в проем, прячется, показывает один палец и жестом – «один танго». Но сомневается.
