В результате, все прониклись мудростью и хитрожопостью Джиро‑сама, самоотверженностью и целеустремленностью Акиры‑сан и посокрушались над Сумераги‑тайчо – дескать такая молодая, а уже такая извращенка, но только тссс, не дай бог услышит, она ж тебя как бог черепаху…
– Так что не переживай. – махнула рукой Майко: – тут ты уже главная сплетня города, а таких как ты в простых школах не ищут. Можешь прямо посреди бела дня бегать по городу и кричать что ты Сумераги‑тайчо – никто и не поверит.
– Ну… ладно. – сказал я, оглядываясь вокруг: – все это единение на Эльбе, конечно приятно, здорово что гокудо на нас теперь зуб не имеет, но не пора нам отсюда когти рвать? Уж больно мы долго тут торчим. Не дай бог…
– Да и сама так думаю. – говорит Майко и машет рукой Акире, потерявшей счет времени и о чем‑то весело щебечущей со своим парнем. Парень! Огненный Хлыст Джун, подумать только!
– Он у нее еще и поэзией увлекается. – смеется Майко: – французской. В институте учится, мечта а не парень.
– Да что ты говоришь. Французская поэзия. – удивляется Читосе, стоящая рядом. Она устала, стоит, уперев руки в бедра, комбез разорван, в прорехах видно ее белую плоть и нижнее белье. Все в крови. Она красавица и все такое, но вид девушки в крови меня не возбуждает. Надо бы ее поймать, мелькает мысль, поймать и отмыть. В онсэне например. И поехать туда вдвоём, а то начнется – Син нас совратил, воспользовался своим импринтингом… У меня, между прочим тоже чувства есть, и они вполне определенной направленности.
– Все! – говорю я громко, и все затихают, внимая: – Хорош бардак разводить. Акира, Читосе, Майко – собираемся. Остальные – приятно было поработать вместе, приберитесь здесь. Джиро‑сама поклон передавайте. – Майко кивает, Акира наконец отрывается от Джуна, Читосе устало потягивается и присоединяется к Майко.
В этот самый момент что‑то хлопает и во дворе особняка Джиро‑сама сразу становится тесновато – ниоткуда появляются люди в грязно‑серых городских камуфляжах. На них бронежилеты, щитки на плечах, локтях и коленях, закрытые шлемы на головах и оружие в руках. У большинства – дробовики, что‑то похожее на штурмовую версию «бенелли» М4, у некоторых – какие‑то дубинки или длинные штуковины типа копья, только с рогулькой на конце, словно средневековые глефы, или китайские копья гу.
На секунду мы все замираем от неожиданности, но за эту долю секунды я успеваю подумать, что современные воины выглядят глупо с средневековыми копьями, тем более с такими дурацкими наконечниками – у ирландского героя Кухулина было что‑то похожее, великое и ужасное копье Га‑Бульга, которое он мог метать большим пальцем левой ноги из‑под воды, с наконечником в виде «двойного левозакрученного штопора». Вот так я его себе и представлял.
– Антимагия! – выдыхает Майко за спиной, и я ухожу с линии прицела рядом стоящего бойца в городском камуфляже и с дробовиком. Вернее – пытаюсь уйти. Не могу пошевелится. Мы все, словно влипли в клей, застыли в янтаре, были залиты эпоксидной смолой в таких позах, в каких были на момент появления антимагов.
– Внимание! – раздается голос, усиленный громкоговорителем: – Работает отряд Антимагии! Все граждане, не являющиеся магами – просьба лечь и не вмешиваться. Всем магам – немедленно прекратить сопротивление!
Стоящий рядом со мной боец держит меня под прицелом, а другой – шагает вперед и тыкает меня своим странным копьем с дурацким наконечником в виде «двойного левозакрученного штопора». Мое тело пробивает боль, сразу же исчезает и я падаю на землю. Как‑то это уже начинает надоедать, думаю я, еще и двенадцати нет, а я уже раз пять по земле валялся. Так, ситуацию надо исправлять и быстро. Паралич тела в самом начале был у всех, кроме прибывших антимагов. Зачем тогда тыкать в человека своим дурацким копьем? Чтобы парализовать по новой? Нет, скорее всего эффект первичного паралича – ненадолго, а второй раз они не смогут так же эффективно обездвижить всех на области, видимо это оружие или первого удара, или же – как граната – не разбирает кто свой а кто чужой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
И да, я не могу пользоваться руками и ногами, но кто сказал, что вы так возьмете мага крови? Проверяю. Да, кровь работает, кровушка моя слушается меня и легко принимает любую форму. Перед тем, как начать действовать – пытаюсь оценить оперативную обстановку. С земли, честно говоря видно, не так много, но меня ставят на ноги, рывком, натягивают на руки какие‑то особые, массивные, с зеленоватым отливом и электронным таблом – наручники. Тем временем я изучаю обстановку. Антимагов в своих грязно‑серых камуфляжах – очень много. Братки из гокудо лежат на земле, заложив руки за головы, они не парализованы, видно, как шевелятся. Над ними стоят бойцы в грязно‑сером с дробовиками. Держат оружие уверено, двигаются спокойно и расслаблено. Профи. Маги же – все абсолютно – парализованы и на всех надевают наручники. Майко, Акира, Огненный Хлыст… даже на мертвого Мару натягивают.
Лихорадочно соображаю, что же делать. Я не могу двигаться, может двигаться только моя кровь. Пока я могу только щит и лезвие им сделать. Хотя… я вспомнил Огненный Хлыст. Да, наверняка я смогу сделать такой же но только из крови. Будет Кровавый Хлыст, да.
Но одного хлыста маловато, да и рассчитывать на неизученную и только что придуманную технику… жаль что я пока не умею перетаскивать свое тело на таких… кровяных ножках, был бы такой доктор Октопус, тогда уже можно и повоевать. На головы союзников начинают накидывать темные мешки, и ко мне тоже приближается боец с таким же. Времени нет, думать будем потом, сейчас – реагируем!
Кровавый хлыст сносит антимагу голову и вместо крови тот рассыпается сухим пеплом, словно гуль, которого обрызгали святой водой. Уголком сознания замечаю, что оружие и снаряжение – остались, не превратились в пепел, просто упали вниз. Хлещу им назад и боец, который держал меня за плечи так же рассыпается сухим пеплом, клянусь я чувствую его на губах, кажется я даже вдохнул немного. Я шатаюсь, исчезла поддержка, но оказывается – уже могу стоять. Стоящие рядом бойцы антимаги – синхронно поворачиваются и вскидывают свое оружие. БАНГ! БАНГ! БАНГ! – гремят их дробовики, пули застревают в кровавом щите и я успеваю разглядеть их. Нелетальный боеприпас, картридж с электрошоковым устройством, вот оно как. Паралич начинает проходить, но их слишком много и я не успеваю переместить щит в другую сторону, потому что по мне стреляют со всех сторон и я даже вижу, как с того направления, которое мне ни в жизнь не закрыть щитом – вскидывают дробовики еще трое бойцов.
Банг! Банг! Банг! – сухие выстрелы из Чезета, кажущиеся такими тихими после грома выстрелов из дробовика. На этот раз Читосе не стреляет троечкой – корпус, голова, на этот раз она прошлась веером – по пуле в голову. Быстро. Так быстро, что ее выстрелы почти слились в автоматную очередь. Это уже уровень, думаю я, растет девушка.
Начали слушаться ноги, отошли от паралича руки и я бросаюсь на землю, прямо под ноги ближайшей тройке бойцов. Прежде чем они успевают переместить прицел, я протыкаю их кровавыми жгутами и они осыпаются белым пеплом.
Бангбангбангбанг! – продолжает работать Читосе и бойцы антимагии вокруг нее рассыпаются в белый пепел, который медленно оседает на землю.
– Прекратить огонь! – кричит кто‑то и Читосе немедленно стреляет на голос: – Банг! – кто‑то там затыкается, и она продолжает свою кровавую жатву. Хотя нет, у них же нет крови, пепельную жатву?
Я уже полностью отошел от паралича, пытаюсь снять наручники, бесполезно. Какая‑то хрень с ними, кровавый хлыст останавливается буквально в миллиметре от поверхности и не может преодолеть этот самый миллиметр. Решение приходит мгновенно – и хлыст аккуратно отрезает мне кисти рук, наручники, издав «бип» – падают на землю, а из культей моих рук вырастают кровавые лезвия.
– Как же вы меня все уже достали. – говорю я и бегу на оставшихся бойцов антимагии. Они стреляют в меня, но кровавый щит отбивает выстрелы, я скольжу по траве, прыгаю и обрушиваю на них удары своих лезвий. Пытается заблокировать мой удар своим дробовиком, но ведь лезвия крови – не простое оружие. На лету у лезвия отрастает еще одна часть, выступающая вниз, словно клевец и пробивает шлем. Пух – облачко пепла, на траву падает дробовик и амуниция. Другой делает выпад копьем, хорошо так делает, грамотно, отступить я не могу, все еще падаю вниз после прыжка, приходится отбивать выпад в сторону клинками. И сразу же, едва упав среди них и встав на ноги – выстреливаю во все стороны кровавыми иглами! Пух, пух, пух… звякает, упавшая на землю броня и оружие.
