Давай, звони, и я поехал.
Дима вздохнул глубже и взял трубку. Пропустив мимо ушей все причитания, он успокоил маму и обещал позвонить еще, а сейчас ему просто ужасно некогда, нужно бежать и всё такое. Дима точно знал, что она ему не поверила, но как всегда сделала вид, что всё действительно в порядке.
Глава 48.
— Димыч, Дим, — вливался в ухо молящий голос Марины, — мне нужна твоя помощь.
Со дня ссоры с Ромалой прошла уже неделя. У парня не было никакого желания встречаться с кем бы то ни было, но ей он отказать не мог. В конце концов, если она обращается к нему за помощью, значит, и рассчитывает только на него. Милославский раздавил окурок в пепельнице.
— Что стряслось, рыжая?
— Ого! Это я у тебя хотела бы спросить? — всполошились по другую сторону. — Ты, часом, не захворал? С каких таких пряников ты вдруг меня рыжей называешь?
Дима потер лицо. Сегодня ночью он почти не спал.
«Не всякую думу заспишь»,— подумал он в который раз.
Но ответил весьма бодро и, как всегда происходило в таких случаях, фальшиво. За что и был наказан.
— Марин, у меня всё в полном ажуре…
— То есть — хуже некуда?
— Ой, ну с чего ты взяла? Лучше скажи, что от меня требуется.
Марина засопела и ответила не сразу.
— Дим, у тебя, судя по всему, у самого проблемы, так что…
— Так, Стародубова, ты мне позвонила, чтоб на нервы покапать?
— Дим, за нервы дергают, а капают на мозги.
Парень вытряхнул из пачки новую сигарету и подумал: «Черт возьми, ну как это у баб получается так нами манипулировать? Вроде бы и не сказала ничего особенного, а из души уже все жилы повылезли…»
— Одно могу сказать точно: и дергать мне уже особо нечего, да и капать…
— Не на что? — тут же встряла Марина.
Дима тяжело вздохнул, отчаянно сопротивляясь соблазну положить трубку.
— Дим, прости, — произнесла девушка, да так, словно рукой по голове погладила.
— Да, ладно, проехали, — ответил он и положил сигарету обратно в пачку.
— Слушай, я тебя три тысячи лет и три дня знаю, так что спрашивать, что случилось, не стану. Просто… — тут Марина запнулась, и Милославский насторожился. Рука машинально потянулась к пачке, и Дима одернул ее.
— Не тяни кота за хвост. Говори сразу! — приказал он своей собеседнице.
Марина помялась, повздыхала. Она и сама еще толком не решила, как поступить в сложившейся ситуации, а тут еще и Димку так напрягает!
— Слышь, Димыч, а не могу я у тебя пожить недельку-другую? — наконец, пролепетала она в трубку.
— Та-ак! Быстро и четко, как на исповеди: в чем дело? — рявкнул Милославский в трубку и вцепился в сигареты. Как же! Будешь тут курить поменьше! И сам бы хотел, да фиг дадут!
Марина засопела, что-то промямлила, пока не услышала глухое, едва подавляемое рычание в трубке.
— Если одним словом, то нужно просто спрятаться на время от… — тут она запнулась, и Дима что есть силы прижал трубку к уху. — Ну, это касается отца моего ребенка. А мне волноваться нельзя…
— Так: адрес, имя и фамилия, я сегодня же…
— Даже не думай! — закричала девушка так, что парень вздрогнул от неожиданности. — Мне не нужно, чтоб ты ему ребра пересчитал или еще что-нибудь…
— Зубы, например, — вставил Дмитрий, начиная злиться по-настоящему.
Подруга замолчала, а потом в трубке что-то тоненько пискнуло, и воцарилась тишина.
— Алло. Алло! Черт тебя подери!!! — заорал он, глядя на отключившийся мобильник. — Вот ведь зараза! Сначала сама тумана напустит, а потом еще и трубку бросает!
Он рывком отодвинул кресло и подошел к окну. И только когда прикуривал сигарету, заметил, как дрожат руки.
— И ведь сама не позвонит теперь, даже если будет валяться при смерти, — буркнул он с досады. Он еще прошелся по кабинету, налил опостылевший кофе и вновь взял телефон.
— Остыл? — тут же отозвались по ту сторону.
— Остыл, — ответил Дима.
— Я не смогу вот так в двух словах объяснить причину, по которой мне необходимо исчезнуть на время. Совсем уехать из города я не могу: мне в больницу раз в неделю на прием шастать приходится. Сам понимаешь, с моим здоровьем не побалуешь. А он… Он хочет быть со мной. А я… не могу я вот так взять и сломать чью-то жизнь! Секс — это всего лишь секс! Правда, теперь я знаю, что от него, порой, бывают дети.
— Так ты его от себя спасти хочешь? — усмехнулся Дима.
— Вот тебе смешно, а мне плакать хочется! Для начала мне нужно самой всё обдумать, а потом уже его в это втягивать.
— Так что тебе от меня нужно?
— Я же говорю, вернее, спрашиваю, можно — нет у тебя пожить пару недель?
— Живи. Хотя нет, подожди! У меня бабуля вдруг затеяла ремонт. Я сам уже третий день ночую на работе. У нас дома просто: «Алло, вокзал?». И с чего это она так решила, ума не приложу.
Марина захихикала.
— А я вот понимаю! Она старается успеть к приходу в дом внучатой невестки.
Парень выронил зажженную сигарету.
— Дим, а когда свадьба? Давай, после того, как я рожу, а то буду на всех фотографиях на глобус походить! Дим. Дима! Дим, ты что молчишь? Димыч!!!
— Я тут, — кое-как выдавил он.
Внизу живота тут же образовалась какая-то давящая пустота, и он вновь опустился в кресло.
— Ди-и-им, — жалобно заныла девушка. — А я что? Что-то не то сморозила, да? Вы расстались с Ромалой?
Он не отвечал. Смотрел в окно, за которым звенела капель, и думал, что уже в который раз в город приходит весна, а ему даже не с кем ее встретить. Чтоб вдвоем гулять по парку, взявшись за руки. Смотреть на плещущихся в лужах воробьев, украдкой целоваться, словно школьники, сбежавшие с урока нудной алгебры… При чем тут алгебра?..
— Дима! Ты что там? В отключке валяешься? Ладно, я потом позвоню…
— Нет, нет! — тут же запротестовал
