есть, но есть и другой путь, не через туннели. – Пару секунд они шли в молчании, пока Эрикард не нарушила его. – Бедная девочка Жулли, – запричитала она. – С ковеном Нуар вечно что-то не так: то бессмертные правят, то их восемнадцатилетняя дочь Хель со всеми ночными дарами, что запрещено, теперь совсем юная Розали. С ее скелетами нам только предстоит познакомиться.
Хотя и в ковене Нуар, и в ковене Стеллэр обитали только ночные визарды, их мало что объединяло между собой. Они друг другу были совсем чужие. У Стеллэр было больше точек соприкосновения с Ведэтте, а у Нуар – с Краон, хотя сейчас они были враждебны друг к другу.
– Ты получил место выше, чем тебе было уготовано, стал больше, чем лидером. Не потеряй это. Тебе не просто так дозволили вступить в Совет.
– И каков же их замысел?
Эрикард остановилась у последней двери в западном крыле. Она произнесла пару слов, и в ее руке появилась связка ключей. К этой двери подошел ключ с острыми зубчиками в форме стрекозы.
– Они позволили тебе прикоснуться к самым древним и опасным артефактам, которые дают власть, – продолжила она, поворачивая ключ в двери, – чтобы сразу посмотреть на твою реакцию. Одна ошибка – и тебя сотрут в порошок.
– Мы, Краоны, возрождаемся из пепла.
– Как феникс на вашем гербе, – подтвердила она.
Дверь отворилась. Внутри находилась винтовая лестница, ведущая в подвал. Кромешная тьма, серые стены и железная лестница. Эрикард нажала на включатель, и свет загорелся. Она ступила на лестницу и стала спускаться вниз. Аим задрал голову – ступени шли до самого верхнего этажа. Похоже было на бесконечную спираль.
– Не отставай и закрой за собой дверь.
Так он и сделал. Они спустились в самый низ, где перед ними развернулось просторное помещение.
– Какая здесь площадь?
– В точности повторяет границы Хелбора.
Аим огляделся вокруг – стеллажи с непонятными вещами: от заколок до кубков, от предметов с чудаковатой формой до идеально гладких, от книг до наполненных сосудов. Прохладно. Температуру понизили, чтобы предметы не портились.
– Сюда, – позвала Эрикард. Она поджала тонкие губы и показала рукой на стеклянный купол, под которым лежало винтажное ожерелье из изумрудных камней с золотой отделкой. – Предки давно заколдовали его, когда хотели помочь одному ламийцу. Не забудь вернуть Пестиленшу, – строго приказала Эрикард. Она достала ожерелье из купола и наколдовала голограмму.
– Верну до восхода луны.
– Отдай девушке, и пусть она поносит его на себе день.
– Я вам очень благодарен, Жулли будет нескончаемо рада, – ответил он, приняв артефакт.
– Какая вторая просьба?
Аим помедлил с ответом.
– Она непростая.
– Думаешь, это была простая? Я отдала тебе артефакт для личного пользования.
Строгость ее голоса, совмещенная с внутренней мягкостью, забавляла Аима. Он подумал, что с ней будет легко работать.
– Я хочу поменять масть.
Эрикард сначала застыла, вид у нее был испуганный, затем расслабилась и рассмеялась.
– А ты шутник, – весело проговорила она.
Лицо Аима оставалось непроницаемым.
– Нисколько.
Эрикард вновь напряглась, она попыталась уловить в мимике Аима хоть тень улыбки.
– Ночным?
– Ага, – подтвердил он.
– В более благоприятные дни никто не хотел становиться ночным, а в такие бедственные и подавно. Обычно просят стать световым. С чего такое желание?
– У меня личные причины.
– Я не могу потакать твоим сиюминутным порывам. Это же не цвет волос сменить, не прическу.
– Я понимаю всю ответственность. И это совсем не порыв, а взвешенное решение. Я знаю, у вас есть артефакт, способный изменить масть ламийцев.
– Для этого решения нужно собрать подписи Совета, лидеров ковенов и обратиться в международный суд, где лидер всех ковенов будет лично разбирать твое дело.
– Марта Коулман будет не против, говорю сразу.
– Аим Ламарэ-Краон, ты практически живая история: продолжение рода известных световых магов. Ламарэ-Краоны не одно столетие руководили ковеном Краон. Тебе точно не разрешат сменить масть.
– Для этого есть вы, – не отступал Аим.
– Нет, я не возьмусь за это, – усмехнулась она. – Не хватало тюрьмы на старости лет.
– Отдам два мешочка за такую услугу. Вы отвернетесь, я сделаю все сам. Начнут спрашивать, как я стал ночным, буду сваливать на Предков. Все знают, что я общаюсь с Полуночницами и у меня есть к ним доступ.
– Так попроси у них.
– Они этого не сделают. Я им не нравлюсь.
– Аим! – гневно воскликнула она.
– Вам точно ничего не угрожает, поверьте. Никто не будет проверять, правда ли Духи сделали меня ночным.
– Три мешочка девясила, – потребовала она.
– Это уже грабеж.
Три мешочка девясила можно продать за огромную сумму и никогда больше не нуждаться в деньгах до конца жизни. «А ей достанется бесплатно».
– Это конечная цена.
Он точно не знал: она делала это из-за девясила или из-за Бетс. Да это было и не важно, главное – результат.
– Идет, – сорвалось с губ.
Через несколько минут для него настанет новая жизнь, совсем иная, не похожая на прежнюю, но рядом с Розали, что было важнее всего. Ему нужен был ее лунный свет, ее золотистые мягкие волосы и смешная привычка надувать губы. Да и как она будет справляться без него? Предки обведут ее вокруг пальца, как и горожане ковена Нуар.
Без лишних слов Эрикард повела его к самой дальней стене. Они шли до нее через весь Хелбор. Эрикард взяла стеклянный сосуд с черными и белыми камнями. Она поставила его на пол, следом взяла с полки мел и начертила круг.
– Ложись в круг.
– Вы знаете, как проводить такой ритуал? – спросил он, пока ложился на холодный каменный пол.
– Сомневаешься в моей профессиональности?
– Нет, в том-то и дело, что вы уже знаете, что делать.
– Посмотри на меня: я стара. И бывала на таких мероприятиях не раз.
– И как много ламийцев переходят в другие масти?
– За мою жизнь разрешили всего троим. Первый был световым, кандидатом наук по ночным заклинаниям, – продолжила рассказывать она, пока раскладывала камни вокруг Аима. – Он бы добился намного большего, если бы был ночным. Ему разрешили, он сменил масть и переехал в Сити-Виолетюрн.
– Ночным?
– Да. А остальные два мага стали световыми. Но это всего лишь три случая среди моря других, кому запретили. В записях есть Камила Нуар, ты знал?
– Что? Нет.
– Когда-то она подавала заявку на то, чтобы стать световой. По записям она пришла под покровом ночи, замотанная в черную ткань, чтобы скрыть лицо. Ей было сразу отказано, даже подписи не стали собирать и в суд обращаться. Она Нуар. Никто не хотел связываться с Элеонорой.
Аим предположил, что это произошло, когда Камила сбежала
