— Большое спасибо. Еще раз простите за беспокойство.
— Никакого беспокойства. — И он назвал ей номер телефона лорда Питера.
Повесив трубку и выждав секунду-другую, он сам набрал этот номер.
— Слушай, Уимзи, — сказал он, — мне звонила миссис Форрест. Она хотела написать тебе, но я не дал ей твоего адреса, а дал номер телефона, так что, если она позвонит и спросит мистера Темплтона, не забудь, что это ты.
— Отлично. Интересно, что понадобилось от меня нашей прекрасной леди?
— Возможно, ей пришло в голову, что следует рассказать более правдоподобную историю, и она решила кое-что добавить к ней с целью усовершенствования.
— Тогда есть вероятность, что она выдаст себя: предварительный набросок зачастую бывает более убедительным, нежели окончательное полотно.
— Не могу не согласиться. Сам я из нее больше ничего вытянуть не смог.
— Естественно. Наверняка, подумав, она поняла, что довольно странно вовлекать Скотленд-Ярд в розыск блудных мужей. Она сообразила: что-то происходит — и сочла, что из такого придурковатого увальня, как я, в отсутствие официального Цербера ей будет легче выкачать информацию.
— Не исключено. Ну, ты разбирайся с миссис Форрест, а я займусь поисками юриста-консультанта.
— Больно уж расплывчат круг этого поиска.
— Ничего, у меня есть идея, которая может сработать. Если будет результат, сообщу.
Звонок миссис Форрест, как и ожидалось, последовал минут через двадцать, но она успела изменить условия. Не окажет ли мистер Темплтон любезность зайти к ней сегодня около девяти часов вечера, если это не создаст для него никаких неудобств? Она все хорошо обдумала и решила не доверять бумаге свою информацию.
Мистер Темплтон будет очень рад встретиться, у него нет других планов на сегодняшний вечер, никаких неудобств, даже не думайте об этом.
Не будет ли мистер Темплтон так добр никому не сообщать о своем визите? Мистер Форрест и его приспешники постоянно следят за миссис Форрест и только и ждут случая уличить ее в чем-нибудь за тот месяц, что остается до окончательного решения суда о разводе, так что любая компрометирующая информация, представленная королевскому проктору[176], была бы для нее катастрофой. Желательно, чтобы мистер Темплтон доехал на метро до станции «Бонд-стрит» и дошел до дома пешком, чтобы не оставлять машину на улице или чтобы таксист не мог потом свидетельствовать в суде против миссис Форрест.
Мистер Темплтон галантно обещал повиноваться всем указаниям дамы.
Миссис Форрест была весьма благодарна и сказала, что будет ждать его в девять часов.
— Бантер!
— Милорд?
— Сегодня вечером я ухожу. Меня просили не говорить куда, поэтому не говорю. Но, с другой стороны, подспудно чувствую, что было бы неблагоразумно позволить себе бесследно исчезнуть из поля зрения смертных, так сказать. Поэтому оставляю адрес в запечатанном конверте. Если до завтрашнего утра не объявлюсь, можно считать меня свободным от всех обещаний.
— Очень хорошо, милорд.
— И если меня не найдут по этому адресу, нелишне будет проверить… Эппингский лес или Уимблдон-Коммон[177].
— Я вас понял, милорд.
— Кстати, вы сделали фотографии тех отпечатков пальцев, которые я передал вам какое-то время назад?
— Да, милорд.
— Вероятно, они понадобятся мистеру Паркеру для кое-какого расследования, которое ему придется провести.
— Я все понял, милорд.
— Это, как вы понимаете, не имеет никакого отношения к моей сегодняшней вылазке.
— Разумеется, милорд.
— А теперь принесите мне, пожалуйста, каталог Кристи. Я собираюсь посетить тамошний аукцион, а потом пообедаю в клубе.
И, выбросив из головы мысли о преступлении, лорд Питер направил свои интеллектуальные и финансовые возможности на то, чтобы, перебивая ставки, сорвать игру дилеров. Его небезобидно озорное настроение весьма располагало к подобному занятию.
Должным образом выполнив все поставленные перед ним условия, лорд Питер пешком прибыл к жилому дому на Саут-Одли-стрит. Как и в первый раз, миссис Форрест открыла дверь сама. Удивительно, отметил про себя Уимзи, что в ее ситуации она, судя по всему, не держала ни горничной, ни компаньонки. С другой стороны, подумал он, компаньонку, призванную свидетельствовать беспорочность хозяйки, можно и подкупить. В общем и целом миссис Форрест, видимо, исповедовала здравый жизненный принцип: никаких сообщников; в конце концов, многих правонарушителей погубило именно то, что они не знали простых правил. Ему вспомнилось:
Но никто не направил Ей простых моих правил,
