– Ну, не люблю никого называть лжецом, – пробормотал капитан, подергивая рыжий ус, – Не люблю я и торговаться.
Я переглянулся с Кейном и остальными.
– Все, что мы могли предложить тебе за проезд, предложено.
Капитан Кэральд посмотрел на кольца, которыми были унизаны пальцы Мэрэма.
– Ты и мои кольца хочешь взять? – спросил тот.
– Наверное, нет. – Капитан снова покачал головой. – Наверное, ваше путешествие все-таки слишком опасное.
Кейн наконец потерял терпение. Быстрый как молния, он выхватил меч и поймал им восходящее солнце.
– Я тоже не люблю торговаться. Мы предложили тебе больше, чем достаточно.
– Ты поднял меч на капитана корабля? – ледяным голосом вопросил Кэральд.
Тут же Йональд и еще с десяток моряков кинулись к нам с обнаженными саблями. Впрочем, все они видели, как Кейн работает мечом, поэтому, окружив нас, остановились.
– Ни в коем случае. Я не люблю мятежей. Давай просто поупражняемся, а?
Сказав это, Кейн медленно поднял меч над головой, словно показывая первые движения того искусства, которому учил меня.
– Мои люди никогда не доставят вас к Лебяжьему острову без капитана. Убив меня, ты ничего не добьешься.
– Ничего, кроме удовлетворения, – прорычал Кейн.
– Кейн! – крикнул я. Мне не понравилось выражение его темных глаз.
Капитан Кэральд посмотрел прямо на Кейна.
– Делай, что считаешь нужным. То же самое буду делать и я.
Несмотря на все свои недостатки, недостатком храбрости он не страдал.
Я шагнул вперед и принудил Кейна убрать меч, с облегчением глядя, как люди капитана тоже убирают клинки в ножны.
– Ты, несомненно, капитан корабля и хозяин самому себе. Пока Красного Дракона еще сдерживают, так и будет.
Я начал говорить о необходимости противостоять Морйину, чтобы тот не превратил всех людей в рабов. Возвращение камня Света – ключ к успеху. Я пытался найти нужные слова, чтобы убедить капитана. Сознательно не применяя меч вэларды, я открыл ему свое сердце.
Но, похоже, этого было недостаточно.
– В Йувало есть и другие корабли, – холодно промолвил капитан. – Может, один из них и отвезет вас, куда хотите.
С этими словами он ушел, а матросы вернулись к своим обязанностям.
– Вообще-то он прав. В Йувало мы найдем другие корабли и других капитанов, – сказал Мэрэм.
– Да уж, – проворчал Кейн. – Пиратские корабли и боевые галеры, а также еще менее принципиальных торговцев.
– Принципиальных?
– Капитан Кэральд по крайней мере точно знает, сколько хочет за наш проезд. И не отступит ни перед какими доводами или угрозами.
– Иметь принципы, конечно, очень хорошо. Но среди них есть и высшие, – заметил мастер Йувейн.
При эти словах Мэрэм кивнул.
– Наверное, мы просто не готовы отдать все. Надо было предложить ему один из наших джелстеи.
Кейн мотнул головой в сторону внутреннего кармана красной туники Мэрэма, в которой тот обычно прятал огненный камень.
– Хочешь отдать свой первым?
Под сверкающим взглядом Кейна Мэрэм покраснел от стыда и медленно покачал головой.
– Не могу поверить, что мы собирали джелстеи только для того, чтобы заплатить ими за проезд на корабле.
Все согласились с этим, однако никто не мог придумать, каким образом уговорить капитана Кэральда доставить нас к Лебяжьему острову.
– Что же делать? – спросил Мэрэм.
– Давайте подождем. Завтра мы достигнем Йувало и там попробуем найти другой корабль.
Но это предложение не прибавило нам бодрости, ибо, как ни странно, мы стали доверять капитану Кэральду и «Снежной сове».
Вечером мы сидели на палубе, в глубокой меланхолии глядя на звезды. Холодный свистящий ветер и плещущие волны доносили жалобные ропоты из отдаленнейших уголков мира. Даже убывавшая луна казалась опечаленной, теряя свое серебро от ночи к ночи.
Альфандерри, понуждаемый могучим зовом этого бледного шара, достал мандолину и начал петь на том невозможном языке, который человеку никогда не понять. В звуках, исходивших из серебряного горла, были великая боль и великая красота; я никогда не слышал, чтобы он пел так хорошо. Даже Огонек казалось, пребывал под впечатлением от нового качества музыки Альфандерри, так как парил над ним и с каждой нотой вспыхивал подобно скоплению метеоров.
Люди капитана Кэральда собрались вокруг менестреля. Я знал, что они не слышали ничего подобного. Капитан тоже вышел из своей каюты и стоял, глядя на Альфандерри так, словно видел его впервые.
Менестрель наконец завершил песню и поднял глаза.
– О, я уже ближе… Может, когда-нибудь…
– Что это было? – хриплым голосом спросил Йональд. – Я ни слова не понял.
– Я тоже, – сказал Альфандерри, посмеиваясь над моряками и самим собой.
– А песни, которые мы можем понять, ты знаешь?
Менестрель пожал плечами.
– Что бы вы хотели услышать?
К моему удивлению, вперед шагнул капитан Кэральд.
– Как насчет «Короля-лоцмана»? Хорошая песня для такой ночи.
Альфандерри кивнул и стал настраивать мандолину. Потом улыбнулся капитану и начал играть.
Король, что правил в Талуваль
И звался Кору-Ках,
Серебряный создал корабль,
Чтоб плавать в небесах.
Это была печальная песня, полная яростных страстей. Она рассказывала о том, как король Кору-Ках в эру Закона отплыл из Тали в поисках струящихся огней Северного прохода, который, как говорили, вел к звездам.
Луна была уже высоко в небе, когда Альфандерри закончил петь.
– Спасибо, – вежливо сказал капитан Кэральд. Его люди начали расходиться, но сам он долго еще стоял, со странным выражением глядя на менестреля. – Спасибо. Если бы я зная, что у тебя такой голос, то не позволил бы королю Вэкарану оплачивать ваш проезд.
Следующим утром мы приплыли в Йувало – речной город, как Варкал или Трайя, стоявший в устье реки Ран. Увы, он позаимствовал много нищеты Варкала и не взял ничего от блеска Трайи. Бревенчатые дома скучивались в грязные, зловонные слободы, лепившиеся к реке. В противоположность древнему Айматру, стоявшему в сотне миль вверх по течению Рана, этому городу едва насчитывалась тысяча лет. Величественные башни не возвышались над топкими берегами, не перекидывались через мутный Ран сияющие мосты из живого камня. Не было здесь и стен, отражавших свет полуденного солнца. Эаннийцы, величайшие моряки мира, любили говорить, что город лучше защищают не деревянные стены, а корабли.
Действительно, в гавани, куда мы приплыли, стояли люггеры и китобойцы, барки и биландеры – и, конечно, галиоты и боевые корабли флота Эанны. Все они выстроились в линию вдоль доков на западном берегу Рана. Восточный берег был отдан под склады и верфи – а также таверны и постоялые дворы, обслуживавшие моряков.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
