— Я сторонник многомерности миров и событий, — отозвался канадец, чем вверг меня в ступор.
— Это еще что за ересь? — строго уточнил я.
— Ну, ты что же не хочешь, чтобы я выжил? — рассмеялся Рик и пододвинул пешку, приглашая.
— Естественно, — ответил я невпопад и сел напротив, но свой ход не сделал. — Естественно хочу, чтобы ты выжил, потому и завел весь этот мутный разговор.
— Не бойся проиграть, капитан, — подмигнул мне канадец. — Шахматы — игра тонкого расчета и потрясающего случая. Я слыхал, тебе здорово досталось, но я позабочусь о том, чтобы это не навредило.
— Это как? — удивился я.
— Элементарно. Присмотрю одним глазком, чтобы Антон Доров где-нибудь не просчитался, пока не войдешь в форму. Не бойся спрашивать меня и Стаса, сейчас мы уже подросли и готовы разделить с тобой необходимую ответственность. Вот увидишь, Антон, все получится. Ну же! Многомерность миров и событий. Я считаю, что мой труп не из этой реальности. Никак не из этой, из другой. В другом слое реальности я жил и там я умер, а здесь буду жить вечно.
— Если реальность не соответствует твоей логике, тем хуже для реальности, так? — усмехнулся я и тоже сделал первый ход.
— Что-то вроде того, — согласился пилот.
— Ох ты ж, Рик, — проворчал я. — Тут не знаешь, что делать со своей коротенькой жизнью, а ты собрался жить вечно.
— Вечно, Антон, вечно, в своих детях!
И осекся. Наверное, Стас ему рассказал, да я и не скрывал, просто не хотел об этом думать или говорить. Зачем умышленно наступать на больные мозоли? Только зря себя истязать. Нет, о подобных моментах в жизни лучше попросту не думать. Забыть.
— Значит, летим? — спросил я.
— Летим, Антон, конечно летим. Мне осточертела Земля, мне здесь не достаточно свободы, не хватает ощущения полета и… не достает настоящей дружбы.
— Что ты думаешь о нашем экипаже?
— Пока ничего, но знаю, что уже после первых минут полета все прояснится, — Рик развивал нашу партию ловко и уверенно. На доске еще были все фигуры, но я уже чувствовал его явное превосходство. — Кто на что способен, кто чего стоит. Учти, по началу нам придется все делать самим, а Змей в это время будет удобно сидеть в медицинском отсеке и слушать свою нетленную классическую музыку.
— Знаешь, ты пока не трогай Стаса, ладно? Он отстранился и имеет на это полное право. На него слишком сильно надавили. Устоявшаяся жизнь на Земле была ему дороже того, что нас с тобой ждет впереди. У него все было хорошо, а я своим звонком о помощи все поломал. Мне не к кому было обратиться, понимаешь? Рана военной боевой турелью — с такой абы к кому не пойдешь.
— Черт!
— Да, это я подставил его. Потому мне придется вернуть Покровского целехоньким на Землю как можно скорее. Чтобы хоть как-то сгладить…
— Эти уроды что врача другого не нашли? — Рик перестал улыбаться, все больше хмурясь, и ходы его стали резче, без подоплеки и вроде бы без подвоха.
— Такого квалифицированного, как наш Змей? Смеешься?
— Нам бы подошел любой другой, если только ты не собираешься снова попадать в плен и там умирать под пытками, — он одарил меня долгим, укоризненным взглядом.
— Было дело, но повторять — нет, спасибо, — я рассмеялся и «съел» его ферзя.
— Это как? — уточнил Рик, разглядывая комбинацию. — В начале партии?
— Не мухлюй, шельма, я знаю, что ты не отвлекся от шахмат ни на мгновение, — усмехнулся я. — Не делай вид, что расстройство за друга может что-то изменить, но ведь и я не имел права пропустить этот ход? Счет идет постоянно!
— На Эгиде под присмотром лернийцев я научился предсказывать на основании расчетов, — пожал плечами Рик. — Очень хорошо, что ты это помнишь.
— Очень хорошо, что ты на моей стороне, — отозвался я.
— Кто тебе сказал такую чушь? — встрепенулся канадец. — Я на своей стороне! Антон, не пытайся на кого-то положиться, все равно то, что предстоит сделать тебе, ты сделаешь сам. Ну, а в остальном мы подсобим. Ты не прав, Стаса не списывай со счетов, он все сделает правильно. Прорвемся! Не тяни с ходом, ходи!
— Дай решиться, — проворчал я. — Что ты думаешь об абордажной команде во главе с Тверским?
— Думаю, что Тверского одного было бы достаточно, чтобы у нас появились проблемы.
— Ты это сказал потому, что я именно это хотел услышать?
— Да.
— Давай, ты никогда больше так делать не будешь? — попросил я.
— Давай.
Ту партию я проиграл всухую.
— Тридцать один человек в команде. С Кортни Эс ты знаком, как и Фердинандом Порси. Кортни — связист. Ферди — навигатор.
— Аха, мои потеряшки…
— Еще ты мог видеть механиков, на корабле технического обслуживания двадцать один человек. Механики, энергетики, группа обслуживания двигателей. Готовить вам будет кок, зовут его Сенди Леделой, парень что надо. От него ничего не требуйте, он кроме операции «Суп с клецками» и «жаркое по-французски» ничего провести корректно не способен.
— Я думал, на столь серьезные вещи, как межгалактические вылеты, набирают людей многофункциональных.
— Не знаю ни одного хорошего повара, владеющего боевыми искусствами или умеющего закручивать гайки, — отмахнулся Тверской.
— Мда, — протянул я. — Чем еще порадуешь?
— Первый пилот — Рик Ирин, второй пилот — Натали Дорова. Ты рад?
Пауза.
— Понимая твою неприязнь, я уменьшил абордажную команду, нас будет всего трое. На шесть турельных отсеков, черт бы побрал эту нехватку кадров! Я все же настаивал на шестерых подготовленных боевых единицах, но мне отказали еще откровеннее, чем тебе. Док, он и в космосе Док, так что вроде все. Можешь познакомиться с моими ребятами, это те двое, что приходили за тобой в клинику. Тот, что пониже — Макс Изъян, но с ним лучше не шутить, он страсть как обижается, когда над его фамилией шутки шутят. А второй, тот самый, которому Док сломал нос, Анатолий Штоль.
— Что-то у обоих фамилии не очень, — проворчал я. — Мы на войну собираемся, а Земля боевой состав урезает? Нахрена нужна такая радость?
— А кто тебе сказал про войну? — уточнил Тверской. — Ты уши то развесил совсем, что ли?
— Яр, — я подступил к полковнику вплотную, взяв его за отворот ненавистного пиджака, — если хочешь, чтобы мы работали вместе, выкладывай все сразу!
Дело происходило на мостике, но присутствовал при этом только Тверской с его ребятами, да Рик. Натали так еще и не объявилась, я с ужасом ждал нашей встречи. Теперь я совсем уж был неуверен в своих чувствах, но одно знал наверняка: НИКОГДА. НЕ ПРОЩУ.
Вместо того чтобы ответить, Тверской лихо выломал мне плечо, и я с трудом успел повернуться, иначе он сломал бы мне запястье.
Отпустил и оттолкнул.
— Не позволяй себе лишнего, «капитан», не на квартирнике. Я скажу тебе все, что считаю нужным, когда сочту нужным.
Губы Изъяна тронула легкая улыбка, второй военный остался с непробиваемым равнодушием на лице. Рик спокойно сидел в кресле пилота, по сотому, должно быть, разу тестируя показания с двигателей, которых в линкоре было ажно восемь штук. Четыре маневровых и четыре маршевых. Серьезное и непривычное богатство. Рику нужно было в точности разобраться, как их балансировать, в какой момент подключать стабилизаторы, чтобы не завалиться на взлетную полосу в первые минуты полета. Он все время был занят делом, и в мои перепалки с Тверским не вступал, ясно давая понять: это совсем не его проблема. Возможно, если бы разборка переросла в драку, он бы и вмешался, и то вряд ли. В принципе, мне это на руку, пусть Тверской считает его ничего не значащей фигурой, отстраненной и не желающей конфликтовать. Если придется действовать против, все умения Рика станут для полковника неожиданностью.
— Тверской, выйдем? — предложил я.
— Рано мне с тобой выходить, Доров, вот поправишься так, что я не буду бояться свернуть тебе шею, и выйдем обязательно.
Он сощурился и, развернувшись, небрежно бросив:
— Завтра в семь утра все на корабле. Шо за дурное название для линкора «Шквал»?! Почти как «Шакал».
Кто-то из его двоих ребят загоготал, наверное, Изъян. По ощущениям, Анатолий понравился мне куда больше,
— Ты разобрался? — постояв немного в раздумьях, спросил я.
— Я то да, а ты? — уточнил Рик.
— Я хочу попробовать двойное управление, поможешь?
— Это как?
— Хочу провести свои испытания, что может эта кроха в условиях Земной гравитации.
— Погубишь корабль, — предостерег меня канадец. — Машинка заточена на маневры в космосе, не думаю, что ей когда-либо придется вести бой в атмосфере. Наша гравитация может развалить линкор на части, он ведь совсем не новый…
— Если Шквал покажет все, на что способен здесь, то я буду знать, чего от него можно будет ждать в космосе.
— А что на счет госпожи Доровой? — осторожно уточнил Рик.
