шел следом за ним.
– У нас есть мирный договор! – воскликнул он. – Майк сделал это ради Ирландии!
Пока члены семьи обнимались и обменивались радостными возгласами, Дэниэл раскрыл «Корк Экземинер» и начал читать условия договора. Пока он читал, радостное волнение в его голосе постепенно сменялось гневом. Когда он закончил, то тяжело опустился за стол, а остальные собрались вокруг, чтобы самостоятельно выведать подробности.
– Не может быть, это неправда, – пробормотал Дэниэл.
– Это правда, папа. Здесь сказано, что Ирландия будет «самоуправляемым доминионом» Британской империи, – сказала Ханна.
– Но мы хотели республику, – сказала Нуала. – Означает ли это, что мы по-прежнему присягаем на верность поганому королю Англии?
– Нуала! – укоризненно произнесла ее мать. – Ну, Дэниэл, как там написано?
– Да, – безрадостно отозвался Дэниэл. – И часть Северной Ирландии сохраняется под властью Британии.
– Господи Иисусе! – пробормотал Фергус. – Как Майкл мог согласиться на такое?
– Не знаю, но как они могут разделить нашу страну? – вскричала Нуала.
– Какая-то пародия. – Дэниэл стукнул кулаком по газете. – Британские переговорщики застили глаза Майклу Коллинзу.
– Он называет это «средством достижения мира в Ирландии», – вставила Ханна. – Возможно, он с самого начала понимал, что не сможет получить у британцев согласие на республику. По крайней мере, это начало, и мы сможем сформировать законное правительство здесь, на юге.
– Да, пока Британия будет править на севере! – разъярился Дэниэл. – Для меня это скорее средство достижения ада, Ханна! Семьсот лет британского владычества, и все остается по-прежнему.
– Де Валера должен был поехать в Лондон, – сказала Нуала. – Майкл Коллинз не подходил для этих переговоров.
– Это сейчас ты так говоришь, однако ты славила его имя летом, когда мы добились перемирия! – воскликнула Ханна, верная своему герою. – Он приложил все силы, чтобы защитить нас, он принес мир и покончил с убийствами!
– Но какой ценой? – жарко возразила Нуала. – Они отрезали кусок нашего острова, и юг все еще остается владением Соединенного Королевства!
– Девочки, успокойтесь, – сказала Эйлин. – Мирный договор еще не одобрен нашим правительством. В газете сказано, что де Валера выступает против, так что не надо ссориться. Радуйтесь тому, что война закончилась.
«Но какой смысл был во всем этом, если мы не добились республиканского правления?» – подумала Нуала, глядя, как ее раскрасневшийся отец потянулся за бутылкой виски.
* * *
Планы отметить не только мирное соглашение, но и первое Рождество без британской оккупации были поставлены на паузу после того, как Ирландия снова стала разделенной нацией. В деревнях и пабах шептались о Майкле Коллинзе и сторонниках мирного договора, были и те, кто твердо поддерживал Эмона де Валера с его фракцией в партии «Шинн Фейн», выступавшей против договора.
– Ханна только что сказала мне, что они с Райаном останутся дома на рождественский ланч, – обратилась Эйлин к Нуале, когда та заглянула к ней на чашку чая.
– Под каким предлогом? – глухо спросила Нуала.
– Ну, у нее скоро роды, и…
– Пресвятая Матерь, так и у меня тоже! Даже ближе, чем у нее, а я по-прежнему приезжаю с Финном на ферму, чтобы проводить праздники с моей семьей! Это все Райан; он знает, что мы выступаем против мирного договора и за де Валера, тогда как он защищает своего драгоценного Майкла.
– Они выступают за мир, Нуала, как и многие другие, – сказала Эйлин. – Нельзя винить их за это.
* * *
Финн и Нуала сразу же после Рождества благополучно произвели на свет дочь Мэгги. Джон, сын Ханны и Райана, родился в начале января, когда ирландские политики яростно перекрикивались друг с другом, обсуждая условия мирного договора в парламенте. Несмотря на новорожденного ребенка и материнское счастье, Нуала ревностно следила за новостями и молилась о победе фракции де Валера, выступавшей против договора. Когда Майкл Коллинз и его сторонники победили на голосовании, де Валера в знак протеста сложил с себя президентские полномочия и теперь прилагал все силы для противостояния с новым врагом. Приближались выборы, первые в истории «ирландского свободного государства», которым стала Южная Ирландия. Политическая смута длилась в Дублине на протяжении всей весны, и ИРА, набравшая новых рекрутов за месяцы перемирия, теперь пожирала саму себя по мере того, как усталые бойцы принимали ту или иную сторону. Противники договора во главе с де Валера начинали брать дело в свои руки и захватывать государственные здания, включая «Четыре Двора» в центре Дублина, где началось Пасхальное восстание 1916 года.
– Как они смеют идти против закона? – бушевала Ханна, когда они с Нуалой сидели на скамье с видом на бухту Кортмашерри, а Джон и Мэгги восседали у них на коленях. – Разве они не понимают, что договор дает нам право на достижение свободы?
Она повторила лозунг, распространяемый Майклом Коллинзом.
– Теперь он в кармане у британцев, – фыркнула Нуала. – Финн слышал, что сказал Коллинз после подписания договора, он сказал, что подписал свой смертный приговор. Он отлично знал, что подлинные ирландские республиканцы отвергнут эти условия.
– Значит, я не настоящая ирландская республиканка? – ощетинилась Хнна. – Это я привела тебя в Куман-на-мБан, сестричка!
– И это мы с Финном сражались до конца войны, – отрезала Нуала. – Я больше не собираюсь разговаривать с тобой, если ты и дальше будешь жрать пропаганду Майкла Коллинза!
С этими словами она встала, положила Мэгги в переноску и пошла домой, кипя от гнева.
* * *
Дело было в июне, когда Мэгги начала принимать твердую пищу. Нуала с упавшим сердцем читала газетную статью.
– Де Валера и его кандидаты проиграли, партия Коллинза одержала победу на выборах, – обратилась она к своему мужу, который спускался по лестнице и поправлял галстук, готовясь к учебному дню в клогахской школе. – Ирландцы проголосовали за этот подлый мирный договор, Финн! Как они могли, после всего, что они… что мы сделали ради свободной республики?
Нуала опустила голову на стол и разрыдалась.
– Ах, милая Нуала, это большое несчастье. Но если политика терпит неудачу, то…
– То снова начинается война, и на этот раз брат пойдет против брата. Господи, Финн, я даже не представляю, что это может означать. Семьи, живущие вокруг, уже разошлись во мнениях из-за этого договора. Посмотри на нашу собственную семью, – добавила она, подняв залитое слезами лицо. – Ханна с гордостью сообщила мне, что они с Райаном проглосовали за Майкла Коллинза! Лучше бы ей не показываться здесь после этого! Я притащу ее на ферму Кросс-Фарм и заставлю делать реверансы королю Англии перед ее отцом-фением! И перед тобой, перед ее братом Фергусом и всеми нашими друзьями и соседями, рисковавшими жизнью ради республики…
– Я понимаю, Нуала. Я все понимаю.
– Это даже хуже, чем воевать с
